Ковчег 47 Либра - Штерн Борис Гедальевич (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
— Здесь на Селине почти за четыре века не было подобных рецидивов. Может быть, еще все впереди? Как нам избежать этой заразы? Может быть, она дремлет и в нас, дожидаясь своего часа?
— Конечно, дремлет в любом из нас со времен человекообразных приматов. Дремлет в виде потаенной звериной тяги властвовать, казнить и миловать, принадлежать к свирепой толпе, готовой растерзать всех чужаков. Рецепт, как свести эту заразу к нулю, прост и общеизвестен: культура, образование, воспитание — ты наверняка и сам это понимаешь, мне нечего добавить. Поэтому мы и вложили столько сил в образование и воспитание первых колонистов. Продолжайте в том же духе! Вам легче: есть простор, где можно развернуться. Проблемы начнутся, когда вам станет тесно. У нас тесно, потому и возвращается удушье. Но хватит брюзжать! Поговори с Биллом, он наверняка сможет сказать больше.
Аристарх не стал делать паузы и вызвал Билла:
— Привет, Билл. На сей раз у меня непростой вопрос. Я уже говорил с Алексом, и он посоветовал обратиться к тебе. Почему мы не знаем истории Земли с момента запуска Ковчега. Почему никто не передавал…
— Аристарх, я понял. Могу ответить на твой вопрос: это следствие паники последнего момента. Все, что примет антенна Штаба с Земли, надо было тщательно закапсулировать и положить под надежный замок, такой, чтобы только теперь ты, впервые поднявший вопрос о подобных данных, смог его открыть. Да и то после прохождения теста на зрелость. Ты понимаешь, почему?
— Догадываюсь. Тем более, мне Алекс высказал гипотезу, что тем, в чьи руки попадут передатчики, возможно, не стоило доверять.
— Да, Алекс еще многого не застал. Сейчас я говорю как бы с отметки плюс 135 дней — Ковчег уже летит, а его антенна еще работает на прием. А в Испании, где находится одна из наших антенн связи, уже назревает своеобразный христианский халифат католиков-ортодоксов. В Боливии, где работает вторая антенна, парламентские выборы выиграла партия, призывающая покончить с вековым диктатом англо-саксонской цивилизации. Традиционные ценности и истинную религию им подавай! В Австралии, где у нас третья антенна, победили зеленые фундаменталисты, считающие Ковчег преступлением против девственной Галактики. Представь, в какие руки попадут эти антенны и какие пропагандистские помои польются на борт Ковчега, если мы оставим активным режим приема.
— Алекс назвал это «инфекцией средневековья».
— Точно! Алекс умел находить нужные слова. Понимаешь, как важно избавить от этой инфекции первых колонистов, у которых еще не будет самостоятельного исторического опыта, не будет иммунитета. Как важно не дать всей этой угрюмой шобле, растущей, как на дрожжах, возможности навредить проекту. Все, что было бы передано с Земли после нас, пригодилось бы вам, но не раньше, чем на Селине созреет цивилизация. Не раньше, чем тот, кто получит эти данные, воспримет их, как исследователь, а не как ученик.
Правильно было бы все принять и отправить под замок. Но вот сейчас не готов у нас этот замок — нет согласия в том, как он должен быть организован. Это следствие заключительной паники — слишком много всего обрушилось на наши головы. Поэтому сейчас я отдам команду заблокировать режим приема. Намертво. Прости меня за это, Аристарх. Это неверное решение. Но у нас нет времени на верное, и я вынужден принять такое ради безопасности проекта, ради психического равновесия твоих предков. Прощай, Аристарх. Дальше этих слов никто из собеседников не сможет тебе рассказать, что произойдет здесь. У нас наступают плохие времена, но прорвемся! Я буду рад говорить с тобой еще, но только о том, что было раньше текущего момента: 20 декабря 2195 года, 22:30 по Гринвичу. Сейчас мои последние слова добавляются к моей реплике, после чего наступит полное молчание Земли. Навеки или нет — сказать не могу.
— До свиданья, Билл. Ты дал исчерпывающий ответ. Не скажу, что на душе стало легче, но теперь я знаю, что делать.
На самом деле как раз этого Аристарх еще не знал. Понятно, что надо было рассказать людям всю нерадостную правду — ответа ждать больше не стоит, надеяться можно только на себя. Но как? Пресс-конференция? Выступление по телевидению? Что он скажет? Как сказать правду, чтобы она не парализовала, а мобилизовала людей?
Аристарх решил сделать паузу — сплавать с Клаусом туда-обратно через Тибр, тем более, что пообещал. Собачья радость при словах «идем на реку» оказалась столь бурной и заразительной, что нарушила весь высокий трагизм реальности. До реки метров триста тенистых тропинок и каменных ступенек — располагает к правильным мыслям. Пожалуй, надо позвонить Питу Чубу, пусть снимут интервью со мной на фоне Антенны для недельного блока новостей. Минут на пять. Клаус, черт побери, оставь фазана в покое! Потом уже можно и пресс-конференцию. Да, надо выступить в прайм-тайм в новостях — их смотрит миллиона три, почти каждый третий. Что именно сказать? Клаус, подожди, дай раздеться. Так, очки в один из кроссовок, телефон — в другой. Футболку и шорты — сверху, еще камнем сверху полезно придавить. Ну, поплыли!
Что сказать? Хватит на кого-то надеяться — только на себя. Представьте, что мы одни, как когда-то земляне были одни-одинешеньки. Они собрались с силами и запустили Ковчег, но не смогли справиться сами с собой. Стоп, это будет рискованное утверждение, насчет «не смогли справиться». Использовать сослагательное наклонение. Главное, стоять на том, что мы должны сами справиться с собой, сами справиться с нашей бедой, а если ее нельзя преодолеть, то свести к минимуму. Клаус, тише, ты же не катер, плыви потихоньку рядом. Как он умудряется, плывя по-собачьи, обгонять меня, даже если я плыву кролем, я ведь неплохой пловец? Еще метров двести осталось. Самое грустное — ни у кого никаких идей, что нужно делать с этой проклятой теломеразой. Здесь мне тоже нечего сказать. И не надо, лучше скажу про предупреждение Алекса насчет средневековой заразы. А то уже стали математику и литературу сокращать. Скажу, что во все века, как только в школе сокращали математику, астрономию и литературу, активизировались бациллы средневековья — учите земную историю.
Ну вот и берег. Он лучше нашего — чистый песок. Клаус, пошли туда. Надо зайти метров на шестьсот вверх, чтобы попасть к исходной точке. И еще заодно скажу, чтобы австралийцы перестали гнать халтурный коньяк. Сначала коньяк, потом машины и корабли — деградация начинается с мелочей. Нет конкурентов, тем и пользуются. Мало нас, чтобы везде была конкуренция! Надо сказать, что без мобилизации сейчас не будет свободной конкуренции в будущем. Хотя не стоит растекаться, надо сосредоточиться на главном.
Клаус, давай полежим на этом песке. Не так уж и жарко, можно погреться. Кончай носиться, черт побери, не нужен мне твой песок в лицо, угомонись, полежи рядом!
Главное… главное, конечно, рождаемость. Нас может быть больше, гораздо больше, даже с этой вырубленной теломеразой. Да, почти все бремя ложится на женщин. Что он может? Да ничего, кроме экономической и моральной поддержки. Может жена. У них уже есть четверо детей, живущих своей жизнью. Софья еще в фертильном возрасте. Она третьего поколения, ее яйцеклетки драгоценны. Можно родить еще пару своих детей, и она может еще несколько яйцеклеток отдать в банк. Клаус, ты чего подкоп под меня делаешь? Лежи спокойно. Да, это ее бремя, могу ли я его разделить хоть как-то? Софья хотела в Атлантиду. Взять что ли отпуск и съездить с ней в Атлантиду? Туда можно ездить бесконечно — по поездке за каждую донорскую яйцеклетку. Хоть так вклад внесу. А человек я не безвестный. Глядишь, и пример с нас кто-нибудь возьмет. Глядишь, и будет для кого строить новые города. Вот чем надо ответить на молчание Земли. Клаус, поплыли домой скорей, я, кажется понял, что надо делать!
Посадочный в Карфаген
Дом семейства Ру́дников стоял на склоне горы, откуда открывался вид на Волгу. Огромная река с зелеными островами, широкими песчаными пляжами и косами уходила к юго-востоку километров на тридцать, где поворачивала направо перед синеющей грядой лесистых холмов. Виктор Рудник готов был продать душу дьяволу за такой вид, но этого, к счастью, не потребовалось — он отделался несколькими годами жесткой экономии и умеренно-тяжелым кредитом. Зато сейчас они с Эльзой пили вино на веранде над вечным покоем, любуясь вечерней рекой и мечтая о предстоящем круизе. Который год подряд они планировали спокойное долгое путешествие на корабле по Волге до ее впадения в океан. И опять что-то не складывалось.
