Изгнанники у Колодца Душ - Чалкер Джек Лоуренс (серия книг TXT) 📗
Но он быстро учился. Он узнал, что его гекс именуется Макием, а население – макиемы. Совпадение названий гекса и народа, его населяющего, было нормальным явлением в Мире Колодца. Он также узнал, что политический строй Макиема – наследственная монархия. Но управлял гексом корпус гражданских служащих, выбранных из числа лиц, вне зависимости от их классовой принадлежности или положения в обществе, выдержавших суровые экзамены, на которых проверялись их ум и профессиональная пригодность. Это означало, что король Макиема должен был прислушиваться к советам тех, кого считали хорошо подготовленными политиками, причем решения наверняка принимались не королевской семьей, а неким лицом или советом, состоявшим из самых умных, алчных, честолюбивых и работоспособных жителей страны.
То есть таких же, как Антор Трелиг. Столица, Друхон, его поразила. Это был огромный, многолюдный город, отвоеванный у джунглей и раскинувшийся на пологих холмах, возвышавшихся над болотистой местностью. В западной его части лежало широкое прозрачное озеро, полное купающихся. Трелиг уже давно испытывал легкий зуд и ощущал некое неудобство; теперь он понял, в чем дело. Хотя обитатели Макиема жили на суше, они продолжали испытывать тягу к воде, в которой родились, и время от времени должны были возвращаться в нее, чтобы увлажнить свою кожу, Застройка города впечатляла. Могучие замки и высоченные административные здания свидетельствовали о выдающемся мастерстве каменщиков, при постройке жилых домов и торговых заведений производившиеся вручную кирпичи укладывались на известковый раствор, который не пропускал внутрь влагу. Массивные деревянные двери также говорили о высоком мастерстве строителей; прекрасным вкусом отличались и фигурные украшения из меди и чугуна на воротах и оградах. Несмотря на то что это явно был нетехнологический гекс, его жители создали удивительную, вполне современную культуру.
Однако любуясь городскими пейзажами, Трелиг не забывал о своих проблемах. Он шел по улицам, уставленным ларьками, в которых здоровенные лягушки – и самцы, и самки, – каждый со своим товаром зазывали и ублажали покупателей. И у всех вокруг были деньги. Наблюдая, как макиемы расплачиваются в ларьках, он обнаружил, что все необходимое и все покупки они носят во рту: полость, лежащая за нижней челюстью, оказалась эластичной и просторной; ощупав ее рукой, Трелиг нашел тонкий жесткий клапан, который управляется крошечным мускулом, расположенным в задней части глотки. Эволюция создала эту полость в качестве своеобразного склада для хранения запасов продуктов. Но с развитием цивилизации ее функции стали более разнообразными. Снаружи она была закрыта складками кожи, однако некоторые прохожие выглядели так, будто у них вырос зоб. Трелиг не сразу понял, что это не физический недостаток, а просто перегрузка.
Запахи города возбудили его воображение. Они были весьма необычными, и его прежнее «я» непременно сочло бы их неприятными и даже отвратительными. Но нынешнему «я» они казались сладостными и восхитительно новыми.
На животах некоторых прохожих он заметил татуировку – таинственные символы, нанесенные каким-то непонятным инструментом. Трелиг предположил, что это – символы власти, знаки отличия полицейских или чиновников, и решил узнать поточнее, что они означают.
Главный источник его беспокойства – полицию распознать оказалось легче всего. Численность населения города, по его мнению, приближалась к четверти миллиона. Большинство горожан жили в четырехэтажных кирпичных домах, попасть в которые можно было, только поднявшись по стене. Это создавало сильную толкучку среди пешеходов. По мостовым в обе стороны катилось множество груженых повозок, запряженных гигантскими насекомыми, очень похожими на кузнечиков, рост которых превышал рост среднего макиема. В такой ситуации кто-то обязательно должен был регулировать уличное движение, а значит, существовала и дорожная полиция.
Нескольких полицейских Трелиг вычислил сразу. На груди у них красовалась особая эмблема – сдвоенное колесо с перекрещивающимися спицами. На всякий случай он решил считать полицейскими всех, у кого на груди было нарисовано сдвоенное колесо, пусть даже и без спиц.
Размеры и запутанность города, шум и уличная суета вполне устраивали бывшего советника: сейчас он хотел одного – раствориться в толпе. Конечно, он отдавал себе отчет, что рано или поздно столкнется с проблемами денег, еды и ночлега – тут не было ни крупных жирных насекомых, ни рощ. Он еще ничего не воровал по мелочи, но всегда думал, что запросто справится с такой элементарной задачей.
Трелиг разглядывал массивные каменные здания, башни которых украшали разноцветные флаги. Самое большое из них, со множеством внушительных медных решеток и высокими чугунными воротами, унизанными остриями, цель которых состояла в том, чтобы отвадить нежеланных гостей, наверняка было королевским дворцом. У ворот стояли часовые, вооруженные пиками и арбалетами весьма зловещего вида. Немыслимо сложная эмблема на их груди ничем не отличалась от изображения на железной ограде.
Трелиг понял, что это – символ королевской власти.
Тем временем у него начало зудеть все тело. Кожа высохла настолько, что ему казалось, будто она вот-вот растрескается. И Трелиг поспешил к озеру. Это оказалось чудесное место. Освещенная лучами заходящего солнца вода, по мнению местных жителей, на редкость чистая, имела розоватый оттенок и была покрыта сетью маленьких островков.
Кое-где на берегах толпились макиемы, но это не создавало никаких проблем. Трелиг скользнул в озеро и тут же замерз. Однако ощущение холода быстро прошло, ему показалось, что вода потеплела. Холоднокровный, понял он наконец. Это не температура воды поднялась, а температура его тела снизилась до температуры окружающей среды.
Плыть оказалось так же просто, как прыгать. Его толкали вперед длинные задние ноги, снабженные перепонками, и он легко плыл по поверхности озера. Однако зуд в спине не прекращался, и он нырнул.
Тут же произошла странная вещь. Плотная, но прозрачная, как стекло, пленка опустилась на его глаза и защитила от проникновения воды. Изменилось и зрение: оно стало менее чувствительным к цвету, но зато во много раз увеличилась восприимчивость к переменам освещения. Нос Трелига закупорил внутренний клапан, причем бывший советник не испытывал никакого неудобства оттого, что не может дышать. Его заинтересовало, сколько времени макиемы могут провести под водой, и он решил это выяснить.
Трелиг сидел под водой до тех пор, пока ему это не надоело. Во всяком случае, не менее получаса. Постепенно у него возникло странное чувство, будто он каким-то образом все-таки дышит. Ни воздушного пузыря, ни жабр у макиемов не было, поэтому он решил, что его кожа может поглощать содержащийся в воде кислород.
Он вынырнул возле одного из островков и осмотрелся. Начинало темнеть. На улицах города загорались огни – и это были не только факелы, хотя и их хватало; нет, эти странные светильники оказались газовыми лампами. Трелиг понял, что макиемы достигли пика своих технологических возможностей.
Огромный дворец, стоявший на самом высоком холме, ярко освещали факелы и разноцветные газовые лампы. Он полностью соответствовал описанию дворцов из волшебных сказок, причем ощущение нереальности скорее всего было вызвано намеренно.
Трелиг быстро поплыл к берегу. Ему отчаянно захотелось есть, да и дел впереди накопилось немало. Он испытал легкий шок, когда, выбравшись из воды, окунулся в тягостно горячий воздух. Впрочем, его тело мгновенно привыкло, и он бодро направился в город.
Первым делом Трелига интересовал характерный для всех крупных городов квартал питейных заведений самого низкого пошиба, но после длительных поисков он понял, что потерпел неудачу. Он видел кучу баров, в которых здоровенные лягушки, развалившись в удобных креслах, потягивали пиво и другие спиртные напитки из необычайно широких кружек с узкими ручками. Одна сторона такой кружки, плоская и составляющая тупой угол с дном, позволяла пить, лишь слегка закидывая голову назад.
