Земля наша велика и обильна... - Никитин Юрий Александрович (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
Юлия посматривала на меня весело.
– Ну как вам?
– Здорово, – признался я. – Теперь понимаю, зачем занимаются шейпингом.
Она вздохнула.
– Да, но дома не назанимаешься. А ходить в фитнес-центры не всегда удобно. Да и времени на дорогу уходит больше, чем на занятия.
Танцовщица вертелась вокруг шеста, ухватившись обеими руками и запрокинув голову, волосы золотистой волной описывали сверкающую дугу. Когда она запрокидывалась назад, и без того крупная грудь выглядела совсем дразняще, вызывающе, я невольно начал прикидывать, какой она формы и когда же этот проклятый лифчик будет сброшен, а женщина все танцевала и танцевала, упиваясь умением, силой и ловкостью здорового натренированного тела.
– Нравится? – спросила Юлия.
– Да, – ответил я искренне. – Я думаю, что, если бы ей не платили вовсе, все равно бы танцевала и раздевалась.
Юлия медленно наклонила голову, то ли сомневаясь, то ли соглашаясь, а танцовщица сделала пируэт, ухватившись обеими руками за шест, на миг остановилась и дразнящим движением поддела пальцем металлическую скрепку в ложбинке грудей. Лифчик слетел, как отброшенный, я инстинктивно ожидал увидеть белую кожу, однако крупная, действительно крупная грудь идеальной формы покрыта таким же ровным загаром, как и все тело.
Мужчины хлопали, вскрикивали, я огляделся, странное дело: большинство смотрит с восторгом, почти не вижу тех, кто таращился бы с похотью. С похотью смотрим на толстых белокожих женщин с мягкими животами и валиками на боках, они как бы созданы для постели и лучше всего смотрятся среди подушек, а эта с отточенным телом и стремительными движениями, рождена для танцев, для вот такого любования…
И хотя понимал, что с таким телом родиться невозможно, это результат фитнеса, шейпинга, вот те группы мышц получены упражнениями на мяче, а эти вот на растяжке, но это лишь прибавляло восхищения.
– Спасибо, Юлия, – поблагодарил я искренне. – Вот уж не думал, честно, что можно сидеть рядом с красивой милой женщиной и рассматривать другую, что танцует голой!
– Обнаженной, – поправила она мягко, – обнаженной, Борис Борисович!
– Да, теперь разницу вижу.
Юлия пару раз взглянула на часики, я спохватился:
– Сколько сейчас времени?.. Ого! А я смотрю на других, дубина! Вот те только сейчас пришли, это ж до утра просидят. Юлия, я свинья, мне так хорошо, я так счастлив с вами, а ведь завтра с утра день непростой, черт бы его побрал…
Она слабо улыбнулась. Я попросил счет, оставил деньги в меню, не забыв скрупулезно отсчитать десять процентов на чай, все по этикету, где дать больше так же неприлично, как не дать вовсе, с галантностью вывел ее из ресторана.
В машине тепло и уютно, я вырубил «Авторадио» и включил сидиплеер, там подборка хитов прошлых лет, Юлия заслушалась, по губам скользнула мечтательная улыбка.
Я вырулил со стоянки на улицу, спросил:
– Куда едем?
И хотя спрашивал как можно более обыденным тоном, чем-то выдал, Юлия покосилась в мою сторону, после паузы сказала осторожно:
– Вы имеете в виду «ко мне» или «к вам»?
– Да мне любой из вариантов хорош, – ответил я поспешно.
Она помолчала, сказала мягко:
– Борис Борисович, давайте не портить такой чудесный вечер… Все было так здорово! Я просто боюсь, что этим стандартным потением в постели нарушим все очарование. Хотя, конечно, если вам нужно сбросить или, как чаще говорят, вас надо разгрузить…
– Нет-нет, – сказал я еще поспешнее, – вечер в самом деле слишком хорош, чтобы заканчивать так заурядно. Я вас доставлю к подъезду, но из машины не выйду.
Она улыбнулась с благодарностью, но в голосе послышалась с облегчением и нравоучительная нотка:
– А вот так нельзя! Мужчина должен выйти из машины и проводить до подъезда.
– Ого, – сказал я. – А как вообще, сдал я экзамен на хорошие манеры?
Она засмеялась, я непроизвольно напрягся, вот уж не думал, что придаю значение такой ерунде, а Юлия сказала весело:
– Полностью! Только совсем уж мелочь…
– Какая?
– Ресторан – единственное место, куда мужчина заходит первым и придерживает дверь для входящей женщины.
– Слава богу! – воскликнул я.
– Остальное совсем уж пустяки, – добавила она.
– А что еще? – спросил я настороженно.
Она взглянула поверх очков, улыбнулась.
– Расслабьтесь, Борис Борисович. Во-первых, это в самом деле мелочи, во-вторых, вам хорошо бы сперва запомнить то, с чем сталкиваетесь ежедневно. А манеры в ресторане… скажите, вы часто ходите в ресторан? Я не имею в виду с женщинами, а с представителями деловых или высших чинов правительства?
Дом Юлии остался позади, я вырулил на шоссе, решил прокатиться по Окружной, снять напряжение, перестроился в левый ряд, слева мелькает бетонный разделительный щит, справа очень редко проносятся автомобили, мысли все еще крутились вокруг Юлии, все еще никак не растворяется сожаление, что не зашел к ней, гормональное давление вот-вот разорвет, прокручивал в памяти сценки в ресторане, вспоминал ее слова, и вдруг мелькнуло в черепе ослепительное: да ведь она не пригласила меня по одной-единственной причине! Не хочет, чтобы я расслабился, она же так и сказала, что мне утром надо быть полностью готовым к работе. А если учесть, какой это будет нелегкий день…
И хотя день в самом деле будет не просто нелегким, а черт знает каким, настроение слегка улучшилось. Я гнал и гнал по шоссе, а потом почти с такой же скоростью по своему микрорайону, добрался до гаража, сонный вахтер едва нащупал кнопку подъемника шлагбаума.
Дома я разделся и бросился в постель с единственной мыслью, что и хорошо, что не зашел, не испортил вечер, не потерял время, а сейчас вот насублимируюсь энергией по самые уши…
ГЛАВА 3
Рано утром я вошел в здание РНИ, охранники вытянулись и преданно едят меня взглядами. В коридоре пусто, нет курильщиков, да и пришел я, судя по всему, первым.
Открыл дверь с табличкой «Секретариат РНИ», в приемной за столом Юлия деловито печатает десятью пальцами, экран монитора не видно, но явно не режется в баймы. На стук двери взглянула поверх очков, скупо улыбнулась.
– Шеф, вы потрясающе выглядите!
– Спасибо, Юлия, – ответил я. – Вашими стараниями.
– В самом деле, Борис Борисович, вы изменились. Выглядите солиднее, увереннее. От вас исходит ощущение надежности.
– Не обижайтесь, – сказал я, – но не уверен, что имиджмастика из дурака может сделать умного или хотя бы сделает его похожим на умного.
– Это вы не обижайтесь, – ответила она проницательно. – Конечно же, имиджмейкерство может только подчеркнуть какие-то черточки, но не придумать образ… Так в вас все равно был виден профессор: молодой, талантливый, яркий, но разве профессорам доверяют судьбы? Они то бомбу изобретут, то овечку Долли, то озоновую дыру… А сейчас вы тот, кто знает, как надо. Сейчас по вам видно, что вы из тех, кто не рвет атмосферу на озоновые дыры, а эти дыры сшивает.
– Вашими бы устами, – вздохнул я.
Подумал запоздало, что эти слова можно истолковать иначе, сейчас на каждую крылатую фразу, поговорку и просто устоявшийся оборот речи придумано остряками что-нибудь скабрезное, улыбнулся виновато и открыл ключом дверь кабинета.
Компьютер включился не сразу, дважды переспросил пароль, руководителю такой партии с этим приходится быть всегда начеку. Да и вообще я работаю на внешней юисбишной флешке, а когда подключаюсь к Интернету, флешку вынимаю и кладу в карман. Это вдобавок к фаерволам и прочим системам защиты от несанкционированного доступа.
Вспомнил Юлию, ощутил, как губы сами расползаются в улыбке, и неважно, какая она у меня сейчас из восемнадцати видов: верхняя, застенчивая, фальшивая, широкая, натянутая, шутливая, простая, кривая, вымученная или какая-то еще там, не запомнил и не собираюсь, и дожать себя не дам, как она полушутливо-полусерьезно пообещала в ресторане.
