Завет Сургана - Михайлов Владимир Дмитриевич (читать книги txt) 📗
Стало ясно: машина взорвется в воздухе, не успев даже упасть.
– Бегом! – успел еще скомандовать Онго. И тут же свет вспыхнул снова.
Однако уже не прожекторный, а снова ярко-голубой, но куда сильнее, чем тот, что исходил только что от агралета, от его переполнившихся батарей. Голубой шар опускался через отверстие. И сиял невыносимо. Шаровая молния? Еще что-то?
Раздумывать было некогда.
Побежали, ожидая, что обломки машины обрушатся на них сзади. Мчались с невиданной прытью, при каждом толчке ногой взлетая высоко над камнями, словно соревновались в прыжках в высоту – только планки не хватало. Онго ухитрился оглянуться во время очередного прыжка. Позади творилось непонятное. Рухнувшие мачты кувыркались в воздухе, как если бы все они вдруг оказались в космическом пространстве, в котором, как уверяли ученые, должна царить невесомость…
Похоже, она действительно возникла здесь, и волна ее накатывалась теперь сзади на удиравших разведчиков. Онго успел еще сообразить, что через какие-то мгновения и они сами окажутся в таком же положении и не смогут больше управлять своими телами и движениями. И еще промелькнуло в сознании: верком Сидо предупреждал – насчет грозы…
Онго хотел крикнуть своим, все больше разлетавшимся в стороны, что нужно остановиться, уцепиться за что удастся, переждать, пока непонятное прекратится…
Но на это уже не оставалось времени. Потому что . вырвавшийся вперед Керо вдруг взлетел неожиданно высоко – и все услышали его громкий, исполненный ужаса крик. В следующее мгновение Керо исчез. Упал? Нет, вроде бы провалился куда-то…
Жалобно вскрикнул, словно громко промяукал, Сури. И тоже…
А затем настала очередь и самого Онго. Нога не нашла опоры для следующего толчка. Впереди больше не оказалось грунта.
Слишком поздно Онго сообразил: они не рассчитали, не думали, что достигнут обрыва так быстро. Здесь плато кончалось, и твердая почва находилась теперь в сотнях выстрелов внизу.
"Атурга", – вспомнил вдруг Онго, падая. То, о чем упоминали в перехваченном радиообмене. Наверное, об этом шла речь. Они уже переживали такое – именно тут, в этой части горной страны. На равнинах о подобном и не слыхивали, кажется, за всю известную историю. Атурга. Это же…
"Вот и конец всему", – подумал он неожиданно спокойно, пока тело его, без участия сознания, старалось принять в падении самую выгодную позу для…
Для чего? Чтобы разбиться в мелкие дребезги? Надежда, как давно известно, умирает последней. Рука Онго, тоже как бы сама собой, потянулась к поясному ремню – не туда, где пистолет, а за спину. Платье, надетое поверх комбинезона, мешало, Арук его побери. Онго рванул грубую ткань, сколько еще оставалось сил…
Верком Гумо, главный человек в ОСС, не скрывал досады.
– Что же получается, ромб-воин? Мы высылаем команду на боевом агралете с лучшим экипажем – и они исчезают без малейшего сигнала, без намека, как говорится. Как вы это объясняете?
– Наверное, предательство, верком. Измена. Кто-то предупредил о том, что машина прилетит, им устроили засаду – и все.
Гумо скептически поглядел на командующего десантниками ОСС.
– И все? Интересно, кого же это вы подобрали в команду, что какая-то хренова засада означает для них "все"? Они что – слепыми были? Безрукими?
Безмозглыми, наконец?
– Никак нет, верком. В команду были отобраны – кроме специалистов по вашему указанию – лучшие солдаты. Опытные. Проверенные.
– Ну, так что же там с ними случилось?
Ромб-воин слегка пожал плечами:
– Выясняем. Доложу, как только возникнет какая-то информация.
– Выясняем! – фыркнул Гумо. – Как же это вы выясняете: на листьях арубы гадаете или на чем?
– С вашего разрешения – уже готовится новая команда. Согласно вашим указаниям, третья смена. Как вы и приказали раньше, им был дан отпуск – теперь срочно отзываем.
Гумо плотно сжал губы, глубоко подышал носом, успокаиваясь.
– Готовится? И долго собираетесь готовить?
– Понадобится, самое малое, еще три дня.
– Но чтобы все было без всяких осечек. И так придется оправдываться: почему нет смены вовремя, наш инспектор там – не подарок. Так что смотрите! А насчет погибших – постараюсь получить объяснения происшедшего по оперативным каналам. – Он на миг задумался. – И, пожалуй, чтобы все понять, полечу с ними сам! Да, да! И если пойму, что дело только в не правильном подборе людей – смотрите у меня! Времени нет, поэтому старт – через два часа, в шесть тридцать.
Выводите группу на посадку. Ни с кем другим об этой операции не разговаривать.
И о моем участии в вылете – ни полслова! Вам все ясно?
– Команду вести на посадку, молчать, ждать вашей команды.
– Странно: ничего не перепутали. Выполняйте.
Оставшись в одиночестве, верком Гумо оперся локтями о стол, подбородком – о сжатые кулаки. Надо было спокойно посидеть и для самого себя попытаться понять: что же там могло произойти?
То, что и люди, и машина, видимо, погибли, было, конечно, прискорбно, однако не фатально. Люди есть еще, и машины тоже.
Гораздо хуже выглядело другое. Он, Гумо, обещал (даже в мыслях он избегал называть того, кому это обещание было дано), что люди прибудут вовремя.
Это должно было сразу же благотворно сказаться на развитии событий. Конечно, с самого начала был сделан определенный просчет: никак нельзя было рассчитывать, что тамошний персонал, пусть его и подготавливали, сможет сам справиться с задачей. Не потому, чтобы их готовили плохо, нет, они были натасканы как полагается. Но потому, что таков уж их характер: занудную работу выполнять только тогда, когда ничего другого ну никак не остается, когда взяли за горло, приперли к стене и тому подобное. А если есть малейшая возможность отлынить – будут отлынивать. Ну что делать: не кабинетные люди, нет у них такого в крови.
Но ведь это можно было бы и раньше понять! Сообразить, что с самого начала следовало подобрать нужные вахты из своих людей и регулярно менять их. А мы что? Послали стартовую группу и рассчитывали, что дальше эти и сами справятся.
Надеялись, что Руго заставит всех ходить по струнке – но, похоже, над ним самим нужен контроль: прекрасный офицер, но со странностями. Да, ведь этот… компаньон сам предупреждал: не может ручаться за скрупулезное выполнение задания своими парнями. Как он говорил? "Прекрасные люди, понимаешь ли, лучшие на свете люди, клянусь Создателем, но от такой работы, прости меня, у нас и мухи дохнут, не только люди. Слушай, пусть ваши работают, мы это все учтем, когда станем подбивать бабки". И Арук его знает – почему было тогда не согласиться на это? Все пошло бы как по маслу. Нет, видишь ли, обида взяла: что же, выходит, мы не только отрезать и зажарить для них должны, но еще и разжевать, и в рот им положить? А вот пускай сами хоть немножко покряхтят! Не понял вовремя, что ни хрена они кряхтеть не станут, филоны поганые. Вот как головы резать – тут они хоть в очередь выстроятся, а если надо сидеть и шевелить мозгами – тут их нет…
Да, самому себе можно признаться: поддался тогда эмоциям вместо того, чтобы спокойно проанализировать ситуацию. Правда (тут Гумо усмехнулся, вспоминая), и обстановка там была такая – не располагающая к анализу, скорее к слабо контролируемым душевным Движениям. Что делать – верком ОСС тоже ведь всего лишь человек!
"Ладно, – тут же одернул он сам себя. – Что было – было, но через несколько часов снова придется встретиться лицом к лицу с с тем же самым – и объяснять ему, что и как не получилось. И со своей стороны – ждать, что ответит он: как ни крути, но до их мест команда долетела, последнее сообщение от них последовало, когда заходили на посадку. А значит за то, что там случилось, пусть и отвечают они, а никак не мы. Поставить вопрос так: если не можете обеспечить порядка на своей территории – сами и расхлебывайте, и берите на себя всю ответственность. Мы, конечно, и вторую команду везем – но не на тех условиях уже, совсем не на тех, любезный мой…"
