Синяя смерть - Саберхаген Фред (библиотека книг .TXT) 📗
ГЛАВА 23
Доминго, готовый занять свое место в летательном аппарате, задержался в последнюю минуту, обдумывая предстоящие действия. Возможно, ему и понадобится поддержка с корабля. Он должен быть уверен, что у руля находится надежный человек.
“Искандер? — Нет. Он — либо мертв, либо еще не в состоянии действовать”. Доминго не видел его с тех пор, как Симеон оттащил его в изолятор, но, в любом случае, он, вряд ли, был в форме. Надо было доверить корабль кому-нибудь другому. Кому?
Капитан, стоя рядом с аппаратом, подключился к межсвязи, придя к решению.
— Искатель? Ты возьмешь на себя командование кораблем в мое отсутствие. Это приказ.
— Сожалею, капитан. Но я должен отказаться.
— Это приказ, я сказал. — Доминго был застигнут таким ответом врасплох.
— Я понимаю, капитан. И тем не менее — отказываюсь. Ты просто не представляешь, что приказываешь.
По голосу Доминго уловил не только упрямство, которое присуще было и ему самому. И понял, что угрозы тут не помогут. Кроме того, если Кармпэн так уверен, что не может взять управление на себя, вероятно, тут есть причины. Тогда кто? Брэнвен? Нет, она контужена и не сможет действовать.
Спэнс? Нет. Капитан приберегает для него другое задание. Если он мог выбирать, то предпочел бы не оставлять Брэнвен и Бенковича наедине. Особенно после того, что ему рассказала женщина.
Значит — Симеон. Да, пожалуй. Насколько Доминго понимает, он — единственный из членов экипажа, кто находится в наилучшей форме.
Капитану потребовалась только одна минута по межсвязи, чтобы поручить Чакушину управление “Пэрлом”.
Следующим на связь с Доминго вышел Спэнс. Бенкович, как и все остальные, был изможден и находился на грани нравственного срыва. Когда капитан приказал ему немедленно явиться для очередного полета. Бенкович посмотрел на него странным потусторонним взглядом. Однако, все сделал в точности — принял команду без протеста и через минуту, уже одетый в скафандр, появился в ангаре.
Некоторое время спустя аппарат отправился вперед, к “Левиафану”. Симеон, надев шлем управления, остался на борту “Пэрла” вместе с Брэнвен, чтобы, в случае необходимости, оказать необходимую помощь капитану.
Разбитый и лежащий на поверхности планетоиды “Левиафан” еще не был полностью уничтожен. Во всяком случае, так считал Доминго, и он ни на секунду не хотел верить, что машина окончательно разрушена, но выглянув в иллюминатор летящего аппарата на своего поверженного злейшего врага, капитан, вдруг, осознал, что сделал все возможное — враг повержен.
Огромная масса берсеркера, распластанная там, внизу, напоминала громадную морскую звезду. Несмотря на то, что центральная часть корпуса берсеркера оставалась целой, казалось, невозможным, что эта подбитая громадина, когда-нибудь поднимется сама по себе. Края огромного экзоскелета были погнуты и раздроблены, и как успел заметить Доминго, даже то, что осталось от защитных силовых полей “Левиафана”, постепенно растворялось в виде смутной радуги, в соцветии которой в основном преобладал голубой оттенок.
Как не присматривался капитан, ему не удалось обнаружить следов жилища в этом пространстве. Но вдруг на далеком горизонте показались дороги, перерабатывающие башни, здания, многие из которых были разрушены.
— Он, кажется, мертв. Черт возьми, он мертв! — сказал Бенкович, имея в виду берсеркера.
— Нет, не мертв. Еще нет. Я чувствую это, — ответил яростно Доминго.
Бенкович промолчал.
Вдруг на аппарате по радио раздался голос Елены Моссурил — мэра планетоиды Да Гама. Она искала капитана.
Но тот раздраженно ответил только на третий ее запрос, проигнорировав первых два.
— Я — Доминго слушаю, но я — занят. Последовала короткая пауза. Затем снова прозвучал ее голос.
— Я не сомневаюсь, капитан. Но тем не менее, я должна поговорить с тобой. Говорит мэр Да Гама — Елена Моссурил. И я хотела бы знать, что ты предпринимаешь. Передай закодированным сообщением, пожалуйста.
— Поговори с моим заместителем, Симеоном. Сообщи все, что необходимо, — и капитан вновь сконцентрировал свое внимание на пилотировании кораблем, но между тем краем уха все же прислушивался к разговору по межсвязи.
Симеон сообщил мэру о планах Доминго и уверил ее, что корабль находится поблизости и готов оказать посильную помощь и, при необходимости использовать все оставшееся в наличии оружие для этого.
Мэр Моссурил, в свою очередь, настойчиво просила Чакушина не стрелять в поверженного берсеркера во избежание повторного взрыва, на что Симеон ответил, что стрелять будет только в летательные аппараты. Направляющиеся из берсеркера. Далее он добавил, что стрелять будет только по приказу капитана.
Мэр, находясь в укрытии, глубоком подземелье, продолжала получать тревожные доклады от своих наземных войск. Они сообщали, что ничего не могут сделать с берсеркером. Во-первых, потому что у них в наличии мало наземных машин. Во-вторых, с уходом искусственной гравитации, также быстро исчезала и атмосфера, что затрудняло полет аппаратов. И, наконец, они считали невозможным нападение на берсеркера, так как им пришлось бы идти самостоятельно в скафандрах, без аппаратов, увязая и погружаясь в расселины, образованные после падения “Голубой смерти”.
Мэр понимала все трудности и не могла кого-либо обвинить за медленное приближение к поверженному монстру. Но страшась, что ее услышит враг, не посмела рассказать об этом своим союзникам в космосе. Она не имела права забывать, что там внизу, прямо под “Левиафаном” находится убежище, где прячутся тысячи жителей этой планетоиды.
Все снаряды, ракеты со складов “Пэрла” использованы, а тяжелые оружия — истощены. Корабль продолжал, двигаться в сторону Да Гамы, за “Левиафаном”, но по прибытию, вряд ли смог быть полезным. Необходимо было подкрепление, но ждать его пришлось бы несколько часов.
Симеон и Брэнвен по-прежнему оставались на своих боевых постах и рассчитывали на небольшое количество легкого оружия, которое еще у них оставалось.
Кармпэн лежал в своей каюте, ему было не по себе и он постанывал, страдая от невыносимой физической боли, которая ему передавалась от опаленных и оглушенных “Туманчиков”.
Искандер лежал в изоляторе, он находился на грани жизни и смерти. После последнего выстрела он был оглушен, организм не выдержал напряжения, перенесенного во время охоты: вначале лопнул кровяной сосуд в головном мозге, затем стало отказывать сердце.
Он умер тихо, так что товарищи по команде не сразу заметили это.
Аппарат с Доминго и Спэнсом на борту медленно и плавно опустился и остановился поодаль, не касаясь плиты, на которой лежал распластанный берсеркер.
Затем жестко Доминго приказал Бенковичу оставаться на борту и быть начеку, чтобы исполнять приказы.
Спэнс сидел тихий, подавленный и покорно исполняя команды капитана. Похоже, он был не в себе, но у Доминго не осталось времени, чтобы подумать об этом.
Как только аппарат остановился, Доминго, одетый в скафандр и обвешанный оружием, необходимым снаряжением, выскользнул через люк и спрыгнул на поверхность планетоиды.
Края возвышающегося над ним громадного вражеского тела были сплетены в фантастические формы, а из одного из множества отверстий на его корпусе сгрудилось едва видимое голубое пламя. Недалеко от него виднелась еще одна наиболее крупная дыра. Доминго решил использовать ее для проникновения в берсеркер.
Постояв несколько секунд и осмотрев окружающее пространство, Доминго наконец-таки решился. Он не находил ничего странного в том, что в очередной раз собирается подняться на борт еще одного берсеркера, хотя и предполагал, что вряд ли кому-либо еще из людей пришлось побывать на берсеркере так часто за свою жизнь.
Капитан ясно осознавал, что на этот раз его цель — найти сердце чудовища, исковеркавшего его жизнь. Взорвать и сжечь физическую форму берсеркера было недостаточно для капитана. Ему требовалось большее для полного морального удовлетворения.
