Кратер Эршота - Пальман Вячеслав Иванович (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
— Вот это да! — простодушно сказал Борис.
— О, це ж сила!.. — ахнул Лука Лукич. А Усков уже с профессиональным азартом рассматривал отдельные экземпляры драгоценного «цветка земных глубин».
— И всё в кратере? — только спросил он.
— Конечно… Я достал их из неглубокой шахты в голубой глине около моей пещеры…
В первую минуту Сперанский, откровенно говоря, был поражён, когда не увидел блеска жадности в глазах своих новых друзей. Уж не сомневаются ли они? Но как же геологи могут сомневаться, когда все так очевидно?! И вдруг он понял: это люди нового воспитания, новой эпохи, это люди социалистической России. Алчность жадность, стяжательство, по-видимому, чужды им. Ему сделалось неловко из-за того, что он до сих пор скрывал это богатство, точно боялся их, не доверял им.
Василий Михайлович рассказал — и довольно весело, — как они с Любимовым нашли сегодня вечером голубую породу и как он сразу решил, что это кимберлит, но не сказал ему, Сперанскому, так как хотел ещё раз осмотреть выходы этой породы при дневном свете. Но теперь у него всякие сомнения отпали.
Он прибавил, смеясь:
— Я уверен, Владимир Иванович, что вы даже не догадываетесь, какую ценность сейчас представляют алмазы. Вы думаете — дамские украшения? Ювелиры отшлифуют их, покроют мельчайшими гранями, и появятся бриллианты для колец и брошек?
— Конечно… А деньги пойдут государству…
— Не совсем так, дорогой доктор. Сейчас алмазы — огромная ценность для многих областей техники. Самые твёрдые сплавы обрабатываются резцами из алмазов. Буры с алмазными коронками сверлят любую горную породу. Точная механика не может обходиться без алмазов. Так что это не просто дорогие безделушки, а нечто весьма и весьма важное для страны…
Спали в эту ночь не очень крепко, однако утром вскочили бодрые и полные энергии. Всем не терпелось поскорей пойти на штурм пещеры.
— Предлагаю, — сказал Усков за завтраком, — организовать работу в три смены, по два человека в каждой. Костры должны гореть непрерывно!..
Лагерь, если бы на пего посмотреть со стороны, выглядел очень шумным и деятельным.
Из бараньих шкур шили бурдюки для воды, заготовляли дрова. Сперанский и Любимов подтаскивали толстые верёвки. У хозяина кратера оказался солидный запас их ещё с того времени, когда он свозил в одно место экспонаты своего музея. Верёвки эти толщиной в семь — восемь сантиметров были свиты из стебля канатника, который рос в кратере в большом количестве. Из верёвок сделали постромки и закрепили их на волокуше, сооружённой из молодых деревьев. На таких волокушах, только меньшего размера, жители Севера возят по бездорожью сено.
— Лас! Дик!.. Гха! Гха! — раздалось по лесу. Мамонты затрубили в ответ. Глухой звук послышался из зарослей, где животные кормились, обламывая молодые веточки деревьев. Затрещали кусты, зашатались деревья, и первым на полянку вышел Лас, за ним, высоко задрав голову и бивни, спешил его друг Дик.
— Умные животные! — не удержался Любимов от возгласа восхищения, — Прямо как учёные слоны!
— Э, нет, слоны — разбалованные животные, — возразил Сперанский. — А мои Лас и Дик — дети природы в полном смысле этого слова. Я не помню случая, чтобы Лас обидел меня или сделал мне больно. Наше любимое занятие — купание. Я взбираюсь Ласу на шею. Лас заходит по брюхо в озеро, набирает в хобот воды и окатывает сильной струёй свою спину, а заодно и меня. А я растираю осколком камня его загривок, и он только похрюкивает от наслаждения. Так мы можем купаться часами. Потом он осторожно обнимает меня хоботом и ставит на землю. Его глаза в эти минуты сияют от удовольствия. Во время таких операций Дик обязательно трётся боком о бок товарища и тоже обдаёт себя фонтаном воды, смешанной с песком. Мы много с ними работали, таскали дрова, расчищали дороги, промывали золото, корчевали большие пни и кустарники, пахали. Да-да, именно пахали! Я приспособил для этого корень самшита, который растёт в восточной части кратера. Так вот, моя соха понравилась мамонтам. Они охотно давали себя запрячь и без возражений тянули.
— И шли точно по борозде? — не без иронии спросил Орочко.
— К этому я не мог приучить их. Пришлось пойти на хитрость. Вдоль борозды я втыкал колья с пучками сладкой осоки. И они шли от вехи к вехе, чтобы отправить себе в рот любимое лакомство. Но возникла трудность: Лас и Дик решили, что раз они пахали, то они же являются и хозяевами урожая, и однажды начисто все съели. Но я нашёл выход.
— Какой же?
— Очень простой. Я заметил, что мамонты питают инстинктивный страх перед трупами и даже костями своих павших собратьев. Дик и Лас всегда старательно обходят кладбище мамонтов, и никакая сила не заставит их переступить запретную зону. Только когда мамонт чует близость смерти, он идёт на могилы своих предков и уже навсегда там остаётся. Так вот, мне пришлось принести больше сорока бивней и костей мамонтов и расставить их по границам своего участка. Дик и Лас подолгу стояли перед редкой, но священной для них отрадой и ни разу не осмелились переступить се. А ведь полакомиться молодыми стеблями ячменя и чиной для них, даже когда они сыты, истинный праздник.
— А что это за чина, Владимир Иванович? — внезапно спросил Петя.
— Вчера снидали кашу из чины, а сегодня спрашивает! — усмехнулся Лука Лукич, который действительно только накануне приготовил плов, где рис заменила чина.
— Это низкорослое бобовое растение Севера, далёкий родич нашей вики, или, вернее, чечевицы. Она прекрасно растёт здесь вместе с ячменём, с вейником Лансдорфа и с другими злаками и даёт, правда, немного зёрен, но очень вкусные и питательные…
Пока шёл разговор, волокушу нагрузили дровами, и Сперанский позвал Ласа. Гигант приблизился; Сперанский проворно взобрался па него, накинул канаты на бивни, и Лас, под восторженные крики одобрения всех окружающих, легко, как пушинку, потянул огромную волокушу с пятью кубометрами дров. Разведчики последовали за ним. Дик плёлся позади. Видно, он не любил оставаться в одиночестве.
В пещеру вошли все. Перенесли туда дрова, воду, свечи. Потом Лас привёз ещё несколько волокуш дров.
