Хроника глобального бреда - Фролов Александр (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Шестого ноября с утра и до середины дня уже успели все зарыть; сверху получилась горка еще на полметра. Из двух обломков брусков Лешка связал проволокой крест высотой с человека и прикрепил к нему кусок фанеры с надписью углем, сделанной Александром: «Помяни их, прохожий — здесь солдаты ушедшей эпохи».
Воткнули его поглубже в могильную насыпь, обратив надписью на восток: солнце теперь заходило там. Дали три залпа одиночными из автоматов, постояли минуту молча, сняв кепки. Орлов сказал, глядя на могилу:
— Прощайте, ребята… ваш удел теперь — вечность.
Махнул рукой, и все быстро пошли домой; на душе осталась тяжесть оттого, что сейчас не до большой тризны. В каптерке помянули усопших чаркой водки, покушали и легли спать.
Назавтра опять ходили на вокзал — вырыли еще одну большую яму, выстелили ее полиэтиленовыми мешками, найденными в подвале здания, и уложили туда все собранное оружие; это место предусмотрительно замаскировали. С собой унесли два цинка патронов разных калибров, пару автоматов АКС-74, десяток запасных магазинов к ним, три гранатомета «Муха» и ящик гранат.
Вечером в своем убежище отмечали девяносто восьмую годовщину Великого Октября.
Они называли теперь свой бункер «домом» — ни у кого же и не было теперь другого дома!.. То, что существовало до катастрофы, оказалось разрушенным стихией, и им некуда было больше идти.
Как ждали парни окончания бедствия и наступления весны! И вот весна наступила, но беда не кончилась; именно теперь, когда стала возможной новая свободная жизнь, они остро почувствовали двусмысленность своего положения, о чем раньше серьезно не задумывались. Надо было решать, как жить дальше, а никакой продуктивной идеи не возникало.
Нельзя было вечно сидеть в убежище: рано или поздно запасы еды кончатся. А как же тогда ее добывать?.. Была бы живность в лесах, они могли бы охотиться; была бы скотина — могли бы со временем развести подсобное хозяйство. Но ведь ни того, ни другого нет! Как же тогда быть?.. Ответа пока не находилось. Не было достойного начала новой жизни, не было ничего такого, что могло бы подвигнуть к нему. Это состояние подвешенности раздражало: нервы взвинчивались, и вчерашние друзья стали ссориться из-за пустяков. Наконец не выдержали и напились.
Пили целую неделю — по черному, до поросячьего визга, до немощной блевотины. Не ели, не мылись, не брились, ссались под себя в пьяном забытьи; вставали только для того, чтобы дотянуться до кружки со спиртом, «глыкнуть» и снова упасть на топчан, утратив сознание. Знатокам известно, что такое состояние продолжается ровно до тех пор, когда «уже ничего не лезет» — и заканчивается неожиданно для самого пьющего: вот не лезет больше и все!..
Трое суток потом не могли уснуть. В течение первых суток по очереди «дразнили» помойное ведро, исполняя популярную «арию Рыголетто» из оперы «Дуро…б» — у кого громче получится, и без конца пили воду: кто не пьет водки, тот не знает вкуса воды!.. Вторые сутки потели и тряслись от озноба, стонали и матерились, не в силах затопить печку; на третьи поползли в туалет на «полусогнутых».
Лешка очухался первым: умылся, накормил изголодавшуюся Муську, растопил, наконец-то, печку и поставил чайник. Уже к вечеру поели сами по чуть-чуть и хоть немного подремали ночью.
На четвертые сутки помылись, побрились и навели порядок в каптерке; жизнь пошла своим чередом. И странное дело! — блуждавшая где-то идея обнаружилась сама собой. Хорьков предложил:
— Пошли, по округе пошаримся!
Вот этим своим любимым «пошаримся» он и выручил всех. Господи, и они столько думали!.. Ну, конечно же, надо идти… искать новые обстоятельства, которые натолкнут на верный путь.
Сразу повеселели, стали готовиться к походу.
— Куда пойдем-то? — спросил Павел.
— А куда ноги выведут!.. — ответил Александр.
— Да я знаю куда! — заявил Леха. — В поселок пойдем — тут недалеко.
Ночью спали крепко.
11
Наутро встали пораньше. Плотно позавтракали, взяли небольшой «перекус», оружие и пошли. Двигались в направлении жилого сектора; Леха резво вел их по закоулкам среди развалин, неведомо как разбирая дорогу, но вскоре ребята уже очутились на улице разрушенного землетрясениями и ураганами пристанционного поселка. Все пространство между домами было по колено усыпано самыми разными обломками, крыши с жилищ сорвало; стены — где высились до половины, а где и упали до земли. Ни одной живой души не наблюдалось.
Хорьков успевал первым обследовать каждый дом, пока другие перекуривали на улице, и звал внутрь, если находил там что-то стоящее — в его понимании. «Стоящим», как всегда, оказывалось разное барахло, которому была теперь грош цена: что толку от японского телевизора или музыкального центра, когда некому транслировать программы?
Орлов не выдержал и задал Хорькову четкую ориентацию:
— Дурью не майся, ищи только еду!
Тот кивнул и галопом унесся куда-то. Вскоре раздался его пронзительный возглас:
— Сюда, скорей!..
Метнулись на голос, на всякий случай сорвав автоматы с плеча. Леха стоял посреди развалин, улыбаясь от уха до уха и держа в руках какие-то мешочки; оглядевшись, поняли, что попали в бывшую кладовую какой-то запасливой хозяйки.
Чего тут только не было!.. Консервы в жестяных банках валялись на полу прямо грудой; разнообразная крупа рассыпалась по полу, но большей частью уцелела в мешочках и кастрюльках; множество разносолов, компотов и варений безвозвратно пропало в лопнувших стеклянных банках, но помещенные в жестяную тару выдержали прошедшую стужу. Мука стояла в двух мешках; сахара, соли, свечей и прочей дребедени хранилось изрядно.
Потолок кладовки выдержал сотрясения и не пускал сюда ветер со снегом, поэтому многие продукты хорошо перенесли катаклизм: что сделается от мороза крупе или тушенке!..
— Это мы неплохо попали! — резюмировал Орлов. — Давай, дуй, Леха, ищи какую-нибудь телегу: на себе тяжело таскать.
Хорьков мгновенно испарился и уже через десять минут появился с хорошей садовой тележкой. Стали делать рейсы в свое убежище и так трудились четыре дня, пополняя бункерные запасы.
Настроение сразу улучшилось: город большой — пока все не испортилось, можно много продуктов собрать! Однако не было еще подвижки к кардинальному решению проблемы организации будущей жизни. Ну, просидят они еще здесь лето, просидят зиму, а что дальше?.. Надо же как-то людей искать, сообща налаживать осмысленное существование. Сколько можно таиться тут как кротам? Было очевидно, что ребятам не хватает человеческого общества.
На совместном совете решили пожить еще в бункере в течение этого лета, поскольку запасы позволяют, а осенью двигаться в сторону Москвы: неясность общей обстановки не давала им покоя.
Шли недели. Появилась, наконец, травка, проросшая из глубинных слоев земли, набухли почки некоторых деревьев; вскоре зелень уже заметно оживила пейзаж.
— Жива природа, мужики, жива! — радовался Александр, поднимая настроение себе и соратникам. Снаружи бункера было видно, как покрываются белым цветом яблоньки в садах разрушенного поселка.
Выходили ночью смотреть на звездное небо… и никто не знал никаких созвездий! Орлов припоминал, что на южном небе должны быть Чаша, Треугольник, Гончие Псы, Южный Крест, Феникс, Центавр, Павлин… еще что-то, но он и сам не мог их показать. Лишь с помощью компаса решили, что одна группка звезд похожа на Южный Крест (некий южный аналог северной Малой Медведицы с ее Полярной звездой); по крайней мере, стрелка компаса показывала направление в сторону этой группы. Так и «постановили»: считать ее искомым созвездием «до поступления новых сведений со стороны официальной науки».
Александр еще долго смотрел в небесную черноту, пока не сказал:
— А сдается мне, парни, что вон та яркая звездочка на склоне неба — градусов на восемьдесят по часовой стрелке от Южного Креста — есть Сириус, главная звезда Большого Пса. Там наши «папки» и «мамки» живут! Да-а, че вы смеетесь?.. У египтян верховным богом был Осирис, а это не кто иной, как Сириус — просто они так исказили это слово. Многие, кто имел контакт с инопланетянами, говорят, что те прилетели с планеты системы Сириуса. Мне кажется, что это все же египтяне переняли свое знание от этрусков, которые были гораздо ближе к пришельцам по своему атлантическому происхождению, а не наоборот. Если так полагать, то все сходится: наши «шнурки» оттуда — вот вам крест во все пузо!..
