Оборотная сторона героя (СИ) - Ясинская Марина Леонидовна (чтение книг TXT) 📗
Сестру Лекса вывели наружу, втолкнули в повозку — и Ахилл, более не колеблясь, рванул к пока ещё спящему чудищу.
Пожив в доме Лекса, Ахилл уяснил, что рычащих железных зверей, впряжённых в железные повозки, отличает одна странная особенность: как только монстры лишаются наездника, управляющего ими, они тут же засыпают, и разбудить их можно, лишь усевшись на место этого самого наездника. Он не раз подходил к притихшим чудищам, пихал их в бок кулаком, пинал ногой, кричал перед самым носом — те крепко спали и ни на что не реагировали. Потому сейчас Ахилл без сомнений нырнул под брюхо монстра — всё равно тот не заметит. Ухватился руками и зацепился ногами за металлическую сбрую, устроился поудобнее. Сейчас похитители сами привезут его в свое логово.
Что потом? Об этом Ахилл не думал — он предпочитал решать проблемы по мере их поступления.
Не то, чтобы грек был против идеи захвата добычи — сколько раз он сам участвовал в набегах, целью которых была именно нажива. К тому же, здешние люди сами напрашивались на неприятности, ходя без оружия; вполне закономерно, что раньше или позже за подобную беспечность им придется расплачиваться. А не способный постоять за себя ничего иного, кроме рабства, не заслуживает. Всё так, и в своём мире Ахилл бы и не подумал вмешиваться.
Но в этом мире всё по-другому. Здесь есть Лекс. Лекс помогал ему, бескорыстно и добровольно, чего для Ахилла ещё никто никогда не делал. Он подобрал его раненого, привел к себе в дом, лечил, нашёл стопку пергаментов, из которых извлекал знакомые ему, Ахиллу, слова. И пусть про Аполлона Лекс ничего не знал, но он обещал, что попробует вернуть его домой. Словом, Лекс не только ему нужен, он ещё и заслужил его признательность. И Ахилл, в свою очередь, вполне может отплатить парню за старания, вызволив его сестру из плена.
Да и не только в Лексе дело — девчонка ему нравилась. Она заботилась о нём так искренне, как никто прежде. В плену же её ничего хорошего не ждет, это Ахилл точно знал.
Железный монстр проснулся, вздрогнул и зарычал. Ахилл покрепче перехватил сбрую руками, готовясь к поездке. А секунду спустя едва не сорвался, потому что такая надежная и крепкая, сбруя почти мгновенно раскалилась, зашаталась и завертелась с немыслимой скоростью и силой. Только чудом Ахилл не упал на землю и не погиб под круглыми лапами зверя.
Резкой болью в плече напомнила о себе еще не совсем зажившая рана. Цедя сквозь зубы ругательства, Ахилл хватался за те детали железной сбруи, до которых мог дотянуться, пока не почувствовал относительно надежную опору. Постарался по возможности устроиться поудобнее и приготовился к жёсткой поездке — он был исполнен решимости во что бы то ни стало довести свою затею до конца.
Ромыч со скучающим видом скреб заросший подбородок, зевал и периодически развлекался разговорами по мобильнику. Беседы выходили недолгими — связь в этой глухомани то и дело прерывалась. Его напарник, Юрка по прозвищу Момент, худющий молодой пацан с покрасневшими глазами, прилежно держался за руль и пялился на дорогу. Моментом его звали не за расторопность, а в честь клея — за привычку «клеить», чаще всего безуспешно, любую девушку, оказавшуюся в его поле зрения.
Вокруг, насколько хватало глаз, была непроглядная темнота, и фары дальнего света делали окружающий пейзаж совсем уж безжизненным.
— Ну, и куда дальше? — периодически спрашивал Момент.
— Да куда глаза глядят, — вяло отмахивался Ромыч.
— А если заблудимся? — забеспокоился, наконец, Момент, когда после целого часа езды по безлюдной дороге в поле зрения не появилось ни одного признака цивилизации.
— Хохлома нам велел потеряться. Вот и теряйся.
— Да я и так уже потерялся — не знаю, где мы.
— Ну и хорошо, — отозвался Ромыч. — Если мы и сами не знаем, где мы, значит, и другие не узнают, где нас искать.
— Это ты верно сказал, — согласился Момент.
— Ну так, — самодовольно кивнул Ромыч и скомандовал: — Ты давай, куда-нибудь совсем в глушь заезжай, и пора ночевать.
— Так мы и так уже в глуши, только что указатель проехали, и на нем было написано «Глуховка», — сострил Момент и довольно заржал над получившимся каламбуром.
— Ну, тогда давай, куда-нибудь с дороги сворачивай.
— С дороги? В лес, что ли?
— Ну.
— А ты видишь где-нибудь лес? Я вот лично в этой темноте ни черта не вижу.
Оба замолчали — всё, находившееся вне света фар, казалось одной сплошной темнотой. К счастью, вскоре впереди появился джип, уверенно зарывающийся в зимнюю ночь.
— Давай пока за ним, — решил Ромыч. — А там видно будет.
Машина резво бежала по дороге, грузовик следовал за ней. Некоторое время спустя внедорожник, не задерживаясь, промахнул посёлок под названием Пустоши, и вскоре как-то внезапно исчез. Ромыч этого не заметил — ненадолго заработал сотовый, чем он немедленно решил воспользоваться и поделился последними новостями с приятелем, тоже «охранником» в «Сёстрах Хилтон».
Момент притормозил.
— Куда это, интересно, машина подевалась? Дорога впереди одна, никаких съездов.
Ромыч завертел головой, вникая в ситуацию, потом воскликнул:
— Вон он! — Вдалеке, справа от трассы, проглядывали красные огни машины. — По ходу, он просто с дороги свернул, — заключил Ромыч. — Давай-ка, за ним дуй… Да не ты, — сообщил он трубке. — Я с Моментом говорю.
— Зачем?
— Нам в лес надо? Надо. А этот уже по лесу едет. Значит, тропу знает. А без тропы мы в снегу мигом застрянем, что делать будем? Попрёмся ночью в эту, ну, как ее, которую только что проехали… в Пустошу? — Момент замотал головой в ответ. — Вот и я думаю, что нет. Так что езжай-ка ты за ним, а там видно будет.
Момент, не раздумывая далее, решительно свернул на обочину, и вскоре грузовик уже трясся по бездорожью, а в его кузове подпрыгивали и грохотали ящики. Спустя несколько минут Ромыч ругнулся — снова исчез сигнал на сотовом. Еще пару минут спустя пропали и хвостовые огни джипа. Момент было растерялся, но его более сообразительный напарник скомандовал:
— По следам езжай.
— А если это чужой след? — озаботился Момент.
— Во придурок! Ты много здесь следов видишь?
— Не-ет.
— Ну, вот и езжай по ним. Куда-нибудь, да приедем.
Гожо отвлеченно размышлял о том, каково это — прожить всю жизнь с чувством вины. В том, что отныне ему предстоит жить именно так, цыган не сомневался.
Была уже глубокая ночь, когда, наконец, выяснилось, с кем связался Гожо и кто такой Глушитель. Сосредоточенный и хмурый отец, ни на кого не глядя, тяжело произнес:
— Самим нам с этим не справиться.
Несказанные слова прозвучали в тишине так громко, будто барон произнес их вслух. Разрешить ситуацию своими силами Тагир Алмазов не мог, значит, ему придётся обратиться к своей родне, к тем, от кого он когда-то отошёл, не желая иметь ничего общего с их нелегальными делами.
Гожо виновато взглянул на хмурого отца и понуро повесил голову. Разумеется, родня не откажет Тагиру. Но Гожо прекрасно знал, как боролся его отец за свое право начать новую жизнь, как доказывал, что он может справиться своими силами и не нарушая закона, и как гордился тем, что ему это удалось. И вот теперь из-за него, никчемного младшего сына, барону пришлось поступиться своими принципами и просить о той помощи, которую, будь его воля, он ни за что бы ни принял.
Что еще хуже — цыгане, выслушавшие историю Гожо, осудили его, но не за то, что он сделал, а за то, как плохо подготовился Контрабанда оружия, уже имеющийся в наличии поставщик и, особенно, возможные доходы — все это показалось многим весьма заманчивым. Барон потемнел лицом и, обведя суровым взглядом всех присутствующих, жестко заявил:
— Я вам обещаю, что если кто-то из вас займется поставкой оружия, то один из моих сыновей подпишет контракт и отправится воевать в горячую точку. И если, не приведи бог, он там погибнет, каждый из вас будет причастен к его смерти. Потому что это вы продадите оружие, из которого он будет убит.
