Подвальная станция - Черри Кэролайн Дженис (книги онлайн полные .txt) 📗
Резьюн не собиралась продавать что-либо, связанное с Проектом. Она продавала некоторые разрешения на производство эйзи, чтобы освободить время сотрудников. Наступил бы экономический кризис, если бы военные не вложили средства в лабораторию Резьюн на Фаргоне, и на Планиде, деньги, позволившие приобрести больше емкостей, больше компьютеров, изготовить больше продукции и построить те туннели. Тем временем Джордан Уоррик оказывал всем большую услугу, фактически руководя клиникой на Планусе, да и сам Уоррик наконец, считая с кончины Ари, получил удовольствие, занявшись снова настоящей работой — что само по себе немалое приобретение, поскольку и Оборона была счастлива. Они сняли Роберта Карната с Управления Домом и перевели его в лабораторию на Планусе: Роберт, к счастью, не был другом Уоррика и к тому же являлся достаточно ловким администратором, способным удержать вожжи в руках. Они также перевели часть персонала в лабораторию на Фаргоне, и собирались перевести еще больше, когда она заработает, и когда пойдет проект Рубина. В Резьюн было слишком много персонала, когда все это начиналось, а теперь она фактически покупала контракты эйзи у таких фирм, дающих эйзи напрокат, как в «Лаборатории Батчера» или «Фермы жизни», омолаживая каждого эйзи старше сорока и доводя персонал до исступления с помощью ленточного переобучения. В Городе, внизу, пустовало пятнадцать бараков, и они только что подписали соглашения с Обороной о выкупе некоторых резьюновских эйзи, приближающихся к возрасту отставки: это сэкономило Обороне расходы на дорогостоящее переобучение и выплату пенсий, и страшно обрадовало всех эйзи, когда они узнали, что будут продолжать работать и займут места в РЕЗЬЮН-ЭЙР, или на товарных складах, или на производстве, или где-то еще, где эйзи мог заткнуть прореху и сможет глядеть в будущее вместо прошлого, вместо того, чтобы ожидать перспективы отправки в какой-нибудь государственный центр занятости. Эта мера дала Резьюн большое количество работников, дисциплинированных и, главное, привыкших к условиях секретности. Ошибки и провинности чуть ли не процветали в рутинной жизни Резьюн, но не в Проекте, где не появлялось новых лиц и где лучшие ученые поэтому могут не отвлекаться от своей работы.
Выкупы военных спасли дело. Дэнис гордился этим ходом. В самом деле потребовались усилия, чтобы расширить Проект, предназначенный для одного, и преобразовать его для четырех — считая Рубина и двух эйзи. А координация графиков Проектов, и финансов, и всех маскировочных аспектов… Жиро занимался последним из перечисленного. Дэнис держал остальное в своих руках, причем уже достаточно долго, чтобы почувствовать свою причастность к рождению.
— Здесь не легче, — говорил он Петросу. — Отсюда это выглядит как гонка между девчушкой и управлением по плану-графику. Если кто-то провинится, я хочу знать об этом. Если она лишний раз шмыгнет носом, я хочу знать об этом. Ничем нельзя пренебрегать, пока мы не получим результат, который можно сравнить с расчетами.
— Оригинальный способ движения, когда курс меняется на ходу.
— Но нам все равно придется это делать. Не может не быть отклонений. И мы каждый раз будем менять курс. И все равно мы будем знать, куда движемся. Если эта девчушка — действительно Ари в сколько-нибудь измеримой степени, мы никогда в точности не узнаем, так ведь?
Совершенно не смешно.
Джастин очередной раз наполнил вином бокал Гранта. Налил себе и отставил пустую бутылку. Грант смотрел на свой бокал со слегка обеспокоенным видом.
Обязанности. Грант пьянел и размышлял об этом. Ведь Джастин знал, он знал, как выразить то, что Грант не собирался ничего говорить, Гранттолько что решил, что обязанности — не подходящее слово для этого вечера.
Они обсуждали ситуацию на работе. Они говорили о ходе задачи, над которой они трудились. Бутылка на каждого — не слишком удачный допинг — мир приобретал неопределенность.
Зато Джастин почувствовал себя лучше.
Он ощущал странную неудовлетворенность самим собой.
Появился младенец, и он весь день проходил в состоянии беспричинной подавленности. Резьюн была заполнена разговорами типа: «Она красивая?» и «Как она?", а он чувствовал, как чей-то кулак сжимает его сердце.
Помилуй, Бог, и это по поводу рождения ребенка. И пока праздник происходил в квартирах технических специалистов, и в помещениях первого отдела, у них с Грантом происходило собственная мрачная вечеринка.
Они расположились в нише, в той же квартире, которая была их домом с детства, в квартире, которая в свое время принадлежала Джордану, крекеры и сохнущие ломтики колбасы на тарелке, две пустые винные бутылки, стоящие среди крекерных крошек и мокрых пятен на каменном столе, и появилась третья бутылка и опустела следом за предыдущими. И этого, наконец, оказалось достаточно, чтобы отдалить проблемы.
Желаешь, чтобы младенец умер? Господи, что за мысли?
Он поднял очередной наполненный бокал и чокнулся им с Грантом с деланной бодростью.
— За младенца!
Грант нахмурился и не выпил с ним.
— Давай, — сказал Джастин. — Мы можем быть великодушными.
Грант поднял глаза и слегка шевельнул пальцами. Помни, они могут следить за нами.
Это — правда. Они делали всякие штучки с мониторами в доме, но им приходилось выходить на улицу, если нужно было что-то обсудить.
— А черт, пусть слушают. Наплевать. Мне жаль девочку. Она не просила об этом.
— Никто из эйзи не просит, — резко сказал Грант. Между нахмуренными бровями пролегла морщина. — Я полагаю, что не проспит.
— Никто не просит.
Уныние вновь воцарилось в комнате. Он не знал, что произойдет с ними, в этом было дело. Резьюн менялась, наполнялась новыми лицами, происходили переназначения, эйзи были взбудоражены приказом об омоложении. В восторге от этого, и от того, что они должны кому-то принести пользу. При этом эйзи были опечалены переназначениями, и перемещениями, и появлением незнакомцев. Не страшно огорченные — просто от того, что на них свалились непривычные обстоятельства: списки предварительной записи к инспекторам были забиты до отказа, и сами инспекторы просили о недосягаемом отдыхе.
И все это время в здании первого крыла сохранялись в неприкосновенности апартаменты, безмолвные, как мавзолей. Не запыленные, нетронутые, запертые.
Ожидающие.
— Я не думаю, что им предстоит большая удача, чем в случае с Бок, — произнес, наконец, Джастин. — Я в самом деле не думаю. Джейн Страссен… Эндо… эндокринология — это не то слово, которое можно выговорить после полутора бутылок вина. Прелестная теория. Но они кончат тем, что сделают ее более сумасшедшей, чем Бок. Им бы больше улыбнулось счастье, если бы они прямо устроили бы ей глубокое тайпирование. Воспитай ее так, чтобы ей понравилась Арина работа, запрограммируй на сочувствие к людям — и тогда можно ни во что не вмешиваться. Весь проект — это какой-то бред сумасшедшего. Они хотят не талант Ари, не милого, талантливого ребенка, а самое Ари! Они хотят вернуть власть, силу характера. Этот выводок омоложенных реликтов глядит на великий Конец и растрачивает бюджет Резьюн. Именно это и происходит. Это страшное бедствие. Слишком много человеческих судеб и слишком наплевательское отношение сверху. Мне жаль этого ребенка. Мне действительно жаль ее.
Грант только долго молча смотрел на него. Затем:
— Я думаю, что в самом деле ты в чем-то прав, говоря о тайпировании.
— О, черт. — Иногда он повторял мысли Гранта, не задумываясь об этом. Иногда он просто сидел с открытым ртом и забывал рядом с Грантом ту ранимость, которую он приобрел во время жизни с эйзи в Городе. И ненавидел самого себя. — Все это чепуха. Я абсолютно уверен, что все не так, если ты справишься с конструкцией, над которой месяц потела дюжина старших разработчиков.
— Я говорю не об этом. Я ведь эйзи. Иногда я могу видеть проблему с такой позиции, которую они не могут занять. Фрэнк — тоже эйзи, но не такой, как я. Я могу слегка заважничать. У меня есть на это право. Но всякий раз, когда мне приходится спорить с Янни, я — печенкой чувствую, что я — ничто.
