Экспансия - Басов Николай Владленович (лучшие книги .TXT) 📗
Смага доложил, что пытался провести полную перекличку по листам, составленным еще Ромкой с подручными в Лагере, но из этого мало что вышло. Или слишком многих они потеряли во время похода.
Ночь прошла как обычно, с многочисленными атаками, криками и борьбой… которая, теперь это следовало признать, была малоэффективной. Рост спал тяжко, что-то ему мешало, к тому же и Лада пару раз его очень неудачно придавливала. Наверное, она в самом деле была сейчас гораздо сильнее, чем Рост думал.
Поутру он не сумел встать, приподнялся на локте и рухнул. Лада, которая уже знала, что с ним, веско поставила диагноз:
– Опять растратился, командир. Только не пойму – где? Вернее, на чем?
Он попробовал объяснить, что пытался вглядеться в разницу между зоной боноков и нормальными местами, но запутался. Его трясло, он чувствовал, что замерзает, и в то же время потел. Лада привела кого-то из пурпурных медиков. Маленький, даже по принятым меркам, г'мет общупал Роста, предложил обтереть его тряпкой со спиртом, объявил, что у него жар, и удалился.
Лада убежала командовать или еще что-то делать, обтирать Ростика выпало, как ни удивительно это теперь для него было, Василисе. Но хотя он смущался и пробовал протестовать, она отлично со всем справилась. Потом Рост понял, что он действительно не сумеет оклематься до полудня, на что втайне надеялся, и уснул, тем более что повозку с его палаткой очень успокоительно качало. Переправа через реку и дальнейший поход по разведанным ими вчера степям проходили без него.
Потом он почему-то выспался и полночи лежал без сна. Смотрел в скаты палатки, которые то приближались, то неимоверно удалялись, как бывает только при очень большой температуре. Даже обтирание спиртом, что должно было сбить жар, мало помогло. Чтобы он уснул, Василиса с Ладой как подручной снова его ворочали, мучили ледяной тряпкой так, что это напоминало не лечение, а пытку. Но после этого он все-таки уснул.
Кажется, караван потом снова двигался дальше, хотя в этом Ростик был уже не слишком уверен. Вполне возможно, что его самого как бы раскачивало, а все крики, рев животных, чьи-то команды он воспринимал просто потому, что у него обострился слух.
И все-таки… Все-таки он проснулся, и, хотя был так слаб, что не смог бы нокаутировать и только что вылупившегося цыпленка, чувствовалось, что кризис миновал. Теперь имелась уверенность – он пошел на поправку.
Даже солнышко сквозь брезентовый потолок светило как-то весело, по-февральски. И над ним стояла Лада. Она улыбалась и выглядела просто прекрасной, какой ухаживающая женщина бывает сразу после болезни. Рядышком с ней немного деловито, вернее, неподвижно, словно стесняясь чего-то, возвышалась и Василиса. Но она заметила его взгляд и отступила назад, выпав из поля зрения. А Лада говорила что-то, шевеля губами. Рост прислушался, заставил себя понять ее.
– Ростик, милый, за ночь не было ни одного нападения… Неужели мы прошли? Как думаешь?
От полноты чувств Ладка, вредная девчонка, наклонилась и крепко, хотя и без страсти, поцеловала его в губы. Ведь знала же, видела, что он слабый, что малейшее прикосновение доставляет ему боль… Или почти боль, а все равно – целует. Да и грязный он был после болезни, от засохшего на коже пота его самого чуть не тошнило…
– Неужели – все? – снова спросила она, вглядываясь в него, выдыхая воздух у самого его лица.
И вот тогда Ростик сделал штуку, которую и сам от себя не ожидал. Он пожал плечами. Говорить и объяснять что-то еще не хотелось, или он не мог внятно что-либо объяснить, но определенно знал – теперь-то главное и начнется.
Например, сумеют ли они заложить город? Как поведут себя местные ящеры? Как отреагируют на весь поход пурпурные, после стольких-то потерь? Ведь они-то подчинялись только потому, что им деваться было некуда… А что будет теперь, когда относительная свобода действий для них возникнет неизбежно?
Да, определенно, главные трудности только начинались. Но чтобы в них вникнуть, следовало выздороветь. Чем Ростик и занялся, закрыв глаза, чтобы уснуть. Или хотя бы попытаться.
Глава 24
Они стояли на опушке нового, как все говорили – Другого леса уже дня три. Люди отдыхали. Рост как-то незаметно отошел от командования караваном, хотя совершенно обособиться не удалось, то и дело к нему приходил кто-то из пурпурных со своими делами, иногда жалобами. Рост их принимал, но с приказами уже не лез, просто советовал Смаге, что и как сделать. Тот ворчал, но при этом стал заметно добрее.
Вообще, в караване теперь многое изменилось. Пурпурные стали какими-то менее пугливыми, Смага научился отдавать даже прямые приказы тоном совета, и в них можно было, по словам Василисы, разобрать интонации Роста, Изыльметьев поправился настолько, что пробовал ходить без поддержки волосатиков, Ромка рылся с командой из дюжины пурпурных, которых он понимал, наверное, лучше других, в степи, то ли выискивал почвы, совместимые, по его мнению, с пресловутой ихной, то ли просто разведывал местность. Лада с Манаушем висела над опушкой, стерегла прозрачных китов, как она говорила, но, может, ничего она там и не делала особенного, тем не менее киты почему-то не появлялись.
А Рост колдовал над картами. Он вообще, когда очухался после своего внезапного нервного срыва, или даже болезни, какой ни с кем больше в караване не приключилось, много думал о природе того междулесья, которое они преодолели. Ну и готовился, конечно, к тому, что должно было произойти, без чего они тут не смогли бы обосноваться ни за какие коврижки.
На деле он ждал, хотя понимал, что мог бы этого, кажется, не делать. Сидел, заставляя сидеть других. Тем более что активно никто не протестовал, просто восприняли эту передышку как отдых от главного перехода по опасным и тяжелым землям.
На третий день Лада пришла к нему перед обедом, одна, подтянутая и веселая, словно только что съела мисочку отличных сливок. Присела к Ростикову столу, подождала, пока он поднимет голову.
– Здорово, – восхитилась она, – ты даже меня заметил. А я подумала, что меня теперь за мебель держат или за бакумуршу, с которой и поговорить не о чем.
– Что? – спросил Ростик.
– А более развернуто невозможно, да? Например, не случилось ли, глубокоуважаемая Лада, чего-то необычного в нашем королевстве?
Ростик ждал.
– Ладно. – Она примирилась. – В лесу какое-то шевеление. Манауш только что вернулся оттуда. – «Интересно, – подумал Ростик, – а где тогда ты сама была?» – И сообщил, что там возник какой-то шест с красной тряпочкой. Что бы это значило?
Правильно, решил Рост. Тут все по-зимнему серое и белое, и вообще, кажется, он где-то читал, может, еще на Земле, что в лесу больше всего привлекает внимание красный цвет. Ну, за исключением, конечно, костра. Но к огню двары не благосклонны, поэтому выбрали другой, более подконтрольный и безопасный для деревьев способ.
Рост потянулся за своей курткой, отыскал унты, на всякий случай поддел теплые носки, кто знает, сколько времени там придется ждать. Василиса, молодчага, понимала без слов, просто подносила то, что было нужно, а после одежды – ружье и даже заряженную ракетницу отыскала в его горой сваленной амуниции.
Лада смотрела на эту суету несколько скептически. Наконец поинтересовалась:
– Это то, чего ты ждал?
– Дорогу к этому шесту Манауш тебе сообщил?
– Я все окрестности теперь, как свою ладонь, знаю.
В палатку ввалилась целая компания. Смага, неизменный теперь при нем Катериничев, Футболист-Израилев, которого Рост после нападения на Изыльметьева примечал отдельно, Ромка и даже Яха Якобсон. Возможно, как второй пилот, замена для Израилева, хотя бы на время.
– Мне уже доложили, – зачастил Смага, он так торопился, что даже немного запыхался. Ну, не умеет человек рассчитывать, не понимает, что лучше бы Роста встретить у летающих лодок, а не тут. – Ты лучше вот что… Возьми не маленькую лодочку, а солидный, вооруженный антиграв. Вдруг…
