Доминирующая раса - Онойко Ольга (читать книги полностью .txt) 📗
Это оказался глава посёлкового правления. Толстый мужчина с обезумевшим видом пробежал мимо меня, не взглянув, — прямо к коттеджу Дитриха.
— Мастер в доме напротив, — сказала я.
Председатель опустил браслетник, на котором уже, очевидно, набрал номер, и воззрился на меня, тяжело дыша.
— Смотрит новости, — объяснила я.
Председатель молчал.
— Спасибо, — наконец выговорил он. — Я… а то я испугался.
— Чего?
Но он уже стучал в дверь Крису.
Вышел Игорь. Я сидела на вернувшемся Малыше и наблюдала за тем, как взволнованный рыбак, заикаясь, пытается что-то Игорю втолковать. Игорь не понимал. Потом у русского завяли уши, и он несчастным голосом позвал на выручку Криса.
Деньги.
Крис сначала подумал, что председатель явился требовать компенсации за отобранное здание. И даже заорал на него что-то про войну и живое оружие.
Потом оказалось, что нам предлагают деньги. Не рыбацкие, конечно. Деньги воротил Терры-без-номера. В смысле, любую материальную помощь, какую только возможно сейчас предоставить. Перепуганные люди пытались помочь единственно понятным и доступным им способом. Как будто ассигнований правительства на одно из важнейших стратегических вооружений могло не хватить.
Забавно.
Дитрих работал, Крис корпел над переводом на новую схему финансирования. Личные их номера, как оказалось, председатель умудрился просто потерять за ненадобностью, из сетевых баз Игорь их когда-то предусмотрительно изъял, а официальный номер питомника не отвечал весь день. Бедняга заподозрил неладное и примчался лично.
А Игорь, оказывается, день напролёт просидел за компьютером и открыл все папки на карте. И обнаружил там, в числе прочего, сведения по анкайской вычислительной технике. Рыжий Пауль, который не умел достойно производить допрос, оказался гением кибернетики и альтернативной логики. Вот доказательство того, что человек должен заниматься своим делом.
Досмотрев новости, русский отправился дочитывать свои файлы. Надо было видеть, как он сидит, уставившись в дисплей: зрачки характерно вздрагивают, и время от времени раздаётся: «Ага!»
— Игорь, — спросила я, — что там?
— Местер Уильям — неглупый человек, — ответил тот. — Он, может, ничего не понимал в науке, но знал, что следует финансировать… Помнишь, ты видела на Фронтире анкайи?
Надо же. Сама забыла, а Игорь помнит.
— Не помню, — отрёкся мастер. — Только что тебя увидел и вспомнил. Они плотно занимались этим делом. Видимо, уже давно.
Я призадумалась.
— Я ещё удивлялась, — там, на Фронтире, — зачем им такая большая база. Может, для этих исследований?
— Вполне возможно.
Игорь уже снова углубился в документ, когда я наивно задала первый пришедший мне на ум вопрос.
— Но почему они занимались анкайскими исследованиями на Фронтире, а не на Таинриэ?
Игорь захлопнул приоткрытый от жгучего интереса рот.
— Хрен знает, — сказал он, помрачнев. — Может, оттого, что начальником проекта был Андерс? И старик работал по двум направлениям…
— Но на Таинриэ тоже была попытка питомника. Почему он не работал там?
Мастер потёр переносицу.
— Ррит? Но каким боком ко всему этому относились ррит…
Мне подумалось, что, захватив фронтирскую колонию, ррит могли захватить и исследовательскую станцию местера Хейнрри. Если только Центр её раньше не уничтожил. Уничтожил ли?
Действия подчинённых элементов местера Уильяма то ли не были слаженными, то ли подчинялись какой-то слишком сложной и непонятной схеме. Впрочем, увидев основные линии загадки, я как-то потеряла интерес к деталям.
Попали к ррит сведения по анкайской технике, или нет? Неужели им собирались вручить их, так же, как вручили схемы человеческих кораблей? Не может быть. На такую самоубийственную игру не решился бы даже безумец, а Джейкоб вовсе не сумасшедший.
Но боевые ленты к ним попали, если я правильно помню. Это местер Хейнрри, кажется, говорил. Интересно, когда Лакки окончил свой жизненный путь? Одно дело, если около года назад. Колония на Фронтире существовала тридцать пять лет. Впрочем, ни охотники, ни туроператоры, ни солдаты не наблюдали случаев использования лент.
Или не оставались после этого в живых?
Вряд ли. Для того, чтобы биопластик подчинялся мысленному приказу, его потребно особым образом «заточить». Как это делается — убей не понимаю. Тут нужно иметь квалификацию местера Джеймсона. Но заточен наш пластик под нас, и никакая другая раса ему приказывать не может.
Бытует легенда, что ррит в пору господства пренебрегали генетикой. Судя по всему, это действительно так. Но они многому от нас научились.
Скоро люди выяснят всё.
Встретившись с ними в бою.
Около полуночи Дитрих и Анжела ушли. Игорь остался сидеть, колдуя над мощным крисовым компьютером, Крис улёгся спать. Я попрощалась. Меня приютила Кесума. Она по давней привычке спала строго с одиннадцати до шести, не зная, что такое старческая бессонница. Сказала, что не запрёт двери. Здесь вообще редко запирали двери, разве что от вездесущих ящерят, настырных и смышлёных.
Я шла к её домику медленным шагом. Биопластик начал вырабатывать тепло: похолодало заметно.
Вот и всё.
Теперь действительно всё. Хотела бы сказать: «до встречи», но если не тешить себя напрасными надеждами, то скорее уж выйдет: «прощайте».
Я больше не могла ждать. Я и так уже промедлила почти преступно.
Этой ночью я не собиралась ложиться, но на сборы ушло гораздо меньше времени, чем предполагалось. Мне казалось, что у меня больше вещей… впрочем, всё это неважно. Я сложила сумку, поставила таймер и легла. Ещё несколько часов. Я просто полежу, прощаясь с питомником на Терре-без-номера, может быть, навсегда. Прощаясь с людьми, которых успела и не успела узнать. Хорошее место, которое могло бы стать мне домом. В другое время. Я бы хотела этого, но сейчас…
Не знаю, что они думают обо мне. Мне кажется, они считают меня лучше, чем я есть. Особенно Дитрих. Мастер никогда не пойдёт в заброс, это не его дело, и потому он никогда не видел въяве, как из живых людей получаются обезображенные трупы. Как это выглядит. Звуки. Запах. Психологический тренинг, после которого мне всё это стало безразлично, экстрим-операторы проходят уже после окончания Академии, на курсах при министерстве, и мастеров это не касается. Мне не нравится убивать, я не оружие и не хищник. Но я занималась этим. Профессионально. Дитрих знает, что я осуждена несправедливо, но он не хочет думать о том, скольких я убила вполне законно.
Не Аджи.
Я.
Сама никому не пожелаю своей компании. Особенно человеку, который мне небезразличен. Я очень давно не испытывала такого. Хорошо, что меня ещё хватает на чувство…
Когда возле подушки тихо затрезвонил браслетник, мне снова снился кошмар. В полном беззвучии и слепоте, только боль и омерзительные запахи. Почему-то я знала, что вижу во сне местру Арис.
Я села в постели и долго сидела, погруженная в ощущение того, как биопластик на мне собирается в упругий контур, как по мышцам проходит слабая судорога, прогоняющая сон. Сердцебиение быстро пришло в норму.
В приоткрытое окно задувал ветер. Свежий запах океана, огромной водной массы, изобилующей жизнью; запах джунглей, душный и пряный. Бархатно-чёрный небосвод усыпали крупные терранские звёзды. Солнца Древней Земли отсюда невооружённым глазом не видно.
Вид звёздного неба дарит умиротворение и тихий восторг. На звёзды смотрят романтики и влюблённые. Художники и философы. Астрономы и астрофизики. Смотрят обычные туристы, направляясь в отпуск, и Кролики Роджеры, обдумывая новый исследовательский маршрут.
Ещё на звёзды иногда смотрят военные. И это не означает ничего хорошего.
Правда, чаще для этой цели они пользуются трёхмерными картами.
Моё табельное оружие спало у изголовья моей кровати.
— Малыш! — позвала я, — Малыш!
