Между планетами - Хайнлайн Роберт Энсон (книги хорошего качества .TXT) 📗

Дон замер и уставился на дракона, на какое-то время позабыв о хороших манерах.

— Сэр Исаак! Сэр Исаак! — и, спотыкаясь, побежал навстречу.

Вряд ли возможно поздороваться с драконом за руку, поцеловать его или прижать к груди. Дон лупил Сэра Исаака кулаками по бронированным бокам, не в силах сдержать восторга. Чувства переполняли его, и все вокруг было как в тумане. Сэр Исаак подождал, пока все это кончится, затем сказал с изысканной вежливостью:

— Ну, а теперь, Дональд, разреши представить членов моей семьи…

Дон взял себя в руки, откашлялся и приготовился к беседе на языке свиста. Водэр был только у Сэра Исаака; возможно, другие драконы не знали английского языка. Он просвистел:

— Пусть ваша смерть будет прекрасной!

— Мы благодарим тебя.

Дочь, сын, внучка, внук, правнучка и правнук, представители четырех поколений, если считать и самого Сэра Исаака, приветствовали Дона в соответствии с кодексом вежливости драконов. Дон, конечно, знал, что Сэр Исаак расположен к нему, но такие знаки уважения отнес на счет своих родителей.

— Мой отец и мать благодарят вас за доброту, которую вы проявили по отношению к их яйцу.

— Каково первое яйцо, таково и последнее. Мы очень счастливы приветствовать тебя здесь, Дональд.

Если к дракону приезжает гость, встречающие окружают его и вся процессия медленно идет к дому хозяина. Но, даже когда дракон идет медленно, человеку трудно за ним угнаться. Сэр Исаак прилег на землю и сказал:

— А что если тебе использовать мои ноги, мой мальчик? Ведь путь у нас неблизкий.

— О нет, я пойду сам.

— Я настаиваю.

— Что ж…

— А ну-ка, вверх тормашками! Если я правильно помню это выражение.

Дон забрался на дракона и уселся за последней парой глаз, расположенных на жгутиках; они тут же повернулись к нему. Он обнаружил, что Сэр Исаак так подобрал у себя на шее роговые пластинки, чтобы за них было удобно держаться.

— Ну как, ты готов?

— Да, вполне.

Дракон снова поднялся на ноги, сначала на задние, потом на передние, и двинулся в путь, а Дон сидел на нем и чувствовал себя погонщиком слона.

Они пошли по дороге, встречая других драконов. Трудно было сказать, строил кто-то эту дорогу или это естественное образование. С милю она шла вдоль берега, а затем свернула в сторону. Зайдя в глубь суши уже довольно далеко, процессия сошла с дороги и свернула в туннель. Он определенно был искусственного происхождения: пол бы устроен таким образом, что наклонялся вперед, как бы образуя спуск под тяжестью идущего (конечно, в том случае, если это был дракон или кто-то, обладавший не меньшим весом), причем их скорость при этом увеличивалась в несколько раз. Дону было очень трудно судить о скорости и расстоянии.

Наконец они вошли в какой-то очень большой зал, большой даже для драконов, а движущийся пол как бы влился в пол зала и остановился.

Здесь собрались остальные представители рода. Но Дону не пришлось поприветствовать их: в соответствии с обычаями драконов, его сразу же доставили в гостевые апартаменты, чтобы он смог отдохнуть и набраться сил.

По стандартам жителей Венеры помещение было просторным, а Дону оно казалось просто огромным. В центре комнаты находилось что-то вроде огромной ванны, не менее шести футов в глубину и достаточно длинной для того, чтобы сделать несколько гребков. Именно этим он вскоре и занялся, причем с удовольствием. Вода была настолько же чистой, насколько грязна она была в море, которое он только что пересек, и, насколько он мог судить, температура была примерно девяносто восемь и шесть десятых градуса по Фаренгейту, то есть соответствовала температуре человеческого тела.

Дон повернулся на спину и полежал в воде, глядя на искусственный туман, закрывавший потолок. «Вот это жизнь», — думал он. Это была самая лучшая ванна со времени «Караван-сарая» в Нью-Чикаго. Как давно это было! С грустью подумал он, что его одноклассники уже закончили школу.

Ему надоело лежать в ванне, хотя это и было очень приятно. Он выбрался из нее, взял свою одежду и попытался соскрести с нее грязь, жалея, что у него нет хотя бы грубого серого мыла, которым пользуются фермеры.

Он прошелся босиком, ища, куда бы повесить выстиранную одежду. В «маленькой комнатке», которая здесь выполняла функции спальни, он вдруг остановился.

Ужин был готов. Кто-то накрыл для него стол, причем так, как это делается, скажем, в гостиницах. Только столик был почему-то ломберный, с монограммой гостиницы «Большие водопады». На стульях была та же монограмма — Дон специально перевернул их и проверил.

Стол был накрыт в соответствии с обычаями людей, правда суп был почему-то налит в кофейную чашку, а кофе — в тарелку. Но Дон ничего не имел против, поскольку и то и другое было достаточно горячим. Кое-что можно было сказать и о поджаренном хлебе: он был не только пережарен, но и не очень свеж. Яичница же была зажарена вместе со скорлупой.

Дон разложил свою мокрую одежду на теплом изразцовом полу, разгладил ее руками, после чего сел к столу и приступил к еде.

— Как говорит наш капитан, — пробормотал он, — не может быть лучше.

В спальне был мягкий матрац, набитый пористой массой; Дону было достаточно бросить на него лишь один взгляд, чтобы догадаться, что это армейский офицерский матрац. Кровати и одеял не было, но они, в общем-то, были и не нужны. Зная, что его не побеспокоят и ему не следует особенно церемониться, он растянулся на матраце. Только сейчас он почувствовал, как устал.

То, что Сэр Исаак снова появился в его жизни, воскресило и освежило в его памяти многие воспоминания и потребовало от него новых решений. Он вспомнил о школе, о Джеке, с которым делил комнату. Может, он был в армии на стороне противника? Дон надеялся, что нет… но в душе он знал, что Джек именно так и поступил. Он сделал то, что должен был сделать в такой ситуации, оценивая ее со своей точки зрения. Джек не был врагом, такого просто не могло быть.

Старина Джек! Дон надеялся, что дикие и немыслимые совпадения, случающиеся на войне, не приведут к тому, что они встретятся лицом к лицу. Дон думал и о том, помнил ли его Лэйзи. Перед его глазами всплыло мертвое лицо Чарли, и вновь его сердце забилось взволнованно, воспоминания охватили его. Можно сказать, что он отомстил за старого Чарли, отомстил с лихвой. Он вновь загрустил, думая об Изабель.