Выход за пределы - Шеффилд Чарльз (книги .txt) 📗
Тревога ее незаметно перешла границы логики. Абсолютно логичный викер тоже видел, как исчез Жжмерлия, но на него это не произвело такого впечатления, как на Дари. Его знания ограничивались его банком данных. И он принял как данность, что за его пределами может быть все, что угодно. Чего Талли не хватало, так это… (Дари пыталась заставить свой усталый мозг сформулировать ускользающую мысль)… умения смоделировать поведение Вселенной. На это способны только органические разумные существа. Так же, как видеть сны и мечтать. О, если бы только все это оказалось сном!
Но не получалось. Пол был чертовски жестким. Дари окончательно проснулась, со стоном села и огляделась. В туннеле стало гораздо темнее. Она взглянула на часы, размышляя, сколько же она проспала. Неужели несколько часов? Оказалось, что всего тридцать минут. Она переползла обратно в большую комнату и увидела, что там тоже потемнело. Солнце передвинулось по небосводу совсем немного, но лучи его больше не били прямо в туннель.
В нескольких футах от Дари лежали ягоды, которые оставил Талли. Она поклялась никогда больше к ним не притрагиваться, но жажда была так велика, а привкус во рту такой мерзкий, что она сорвала несколько ягод и пожевала…
Эти были неядовитыми… горькими и противными. Но ей так хотелось пить, что сок, казалось, сам потек в горло, впитываясь по дороге пересохшими тканями. Пустой желудок настойчиво заявлял о себе.
Она нарвала еще горсть, и в тот же момент услышала какой-то новый звук, донесшийся из широкого коридора в другом конце комнаты.
Сначала она решила, что это Ввккталли, возвратившийся другой дорогой, но звук был мягкий, приглушенный, не похожий на звонкий стук подошв по твердому стеклянному полу.
Дари скинула ботинки и тихо отступила в глубь узкого туннеля, который вел на поверхность. Через пятнадцать ярдов она остановилась и оглянулась, всматриваясь в темноту. Поле ее зрения ограничивалось маленьким кусочком комнаты, но этого хватит, чтобы увидеть, если кто-то ее пересечет.
Раздался мягкий шорох упругих конечностей, и мимо отверстия скользнуло темное тело, перепоясанное светлым кружевом. Затем еще одно, и еще. Дари насчитала по меньшей мере дюжину матерых зардалу. Она услышала знакомое пощелкивание и посвистывание. Затем они, не прерывая разговора, обошли комнату и принялись ходить по ней туда-сюда. По-видимому, они обнаружили следы присутствия Дари: листья и ягоды, место, где ее так мучительно вырвало. Впервые с тех пор, как они с Талли бежали, зардалу получили неоспоримые доказательства их недавнего пребывания.
Она пересчитала их. Теперь их оказалось пятнадцать, хотя, чтобы справиться с двумя людьми, с лихвой хватило бы одного. Если Ввккталли угораздит сейчас вернуться…
Она никак не может его предостеречь. Если она его окликнет, выдаст себя. Зардалу хорошо знакомы с системой воздуховодов, чтобы определить, в каком месте она выйдет на поверхность.
Пять минут. Десять. Зардалу молча уселись и ждали. Шансы, что Ввккталли, вернувшись, очутится в их обществе, возрастали.
Дари начала подумывать, не стоит ли ей подобраться поближе к комнате. Тогда, увидев его приближение, она по крайней мере крикнет и посоревнуется с зардалу в гонках до поверхности. В это время в комнате возобновился оживленный щебет, возникло какое-то движение.
Она сделала четыре осторожных шажка вперед. Зардалу выходили из комнаты. Пятнадцать. Значит, ушли все. Если только она не ошиблась, считая сначала. На взгляд человека, взрослые зардалу в точности походили друг на друга. Отличие было лишь в размерах и особых узорах на их плетеных опоясках.
Дари подождала, пока в комнате наступила тишина, и прокралась назад по трехфутовой трубе воздуховода. Надо как-то предупредить Талли. Оставался единственный способ — предположив, что он вернется тем же путем, залезть в тот воздуховод. Если же по какой-то причине он предпочтет вернуться другой дорогой, что ж, тем хуже.
В большой комнате витал легкий аммиачный запах зардалу. Он напомнил ей присказку Луиса Ненды: «Если ты унюхал их, ручаюсь, они унюхали тебя». Ее собственные беды совершенно заслонили в памяти судьбу другого отряда. Теперь она задумалась о том, кто же мог забрать «Поблажку». Кто уцелел, а кто погиб? Неужели остальные, вроде них с Талли, мечутся до сих пор, как загнанные крысы, по вспомогательным системам жизнеобеспечения Дженизии?
День на поверхности планеты, наверное, был в разгаре. Солнце приближалось к зениту, еще сильнее удаляясь от оси воздуховода. Сейчас в комнате было гораздо темнее, чем раньше. Она едва различала отверстия трубопроводов на противоположной стороне. Перейдя на цыпочках комнату, она подошла к самому широкому воздуховоду и, готовая тут же пуститься со всех ног, заглянула в него, ожидая увидеть зардалу.
Ничего. Насколько она могла разглядеть, коридор уходил вдаль, темный и безмолвный. Однако она была уверена, что они вернутся: они ведь поняли, что она здесь.
Она отошла и теперь направлялась к третьему коридору, правому, по которому ушел Талли. Второй коридор, по его словам, сворачивал в том же направлении. Если он и вел на поверхность, то еще дальше от места, где стояла «Поблажка».
Дари не поглядела в круглое отверстие, а сразу ступила внутрь. Взрослому зардалу не удалось бы втиснуться глубже, чем на несколько футов в этот сужающийся проход.
Она сделала еще шаг. И сразу ее ударило воздушной волной. Она не успела повернуть головы. Краешком глаза она уловила какое-то движение, а затем ее крепко схватили сзади, подняли и крепко прижали к телу, под упругой кожей которого перекатывались мускулы.
Дари ахнула, содрогнулась и, лягнув схватившего ее, попыталась вывернуться, сожалея о том, что сняла свои крепкие тяжелые ботинки.
Она с удовлетворением услышала стон боли, а затем последовали скрипучие возгласы удивления и обиды. Дари внезапно уронили наземь. Она подняла глаза, одновременно осознав, что держат ее не щупальца, и узнав голос.
— Дульсимер!
Полифем сгорбился над ней, возбужденно размахивая всеми пятью ручками.
— Профессор Лэнг, спасите меня! — Он плакал и дрожал, Дари почувствовала, как слезы величиной с гальку закапали на нее из главного глаза. — Я бежал и бежал, а они все не отставали. Я изнемог. Я им кричал, я их умолял, обещал, что буду самым лучшим, самым преданным рабом, какой только у них был… но они не слушали!
— Вы зря тратили силы и время. Они не понимают человеческого языка.
— Знаю. Но попытка не пытка. Профессор Лэнг, они хотят меня съесть! Пожалуйста, спасите меня.
Хорошенькая просьба! Особенно, когда не знаешь, как спастись самому. Черт побери, где Талли? За это время можно три раза подняться на поверхность. А вдруг его поймали?..
Дульсимер становился все беспокойнее. Он вертел головой, вглядываясь в комнату за ее плечом.
— Я что-то слышу!
Дари задержала дыхание. Все, что она услышала, — это биение своего сердца.
— Вам показалось.
— Нет. Звук идет оттуда, — он поднял две верхние руки и указал ими в противоположных направлениях: одной на трубопровод, по которому Дари и Талли пришли с поверхности, а другой — на узкое отверстие, из которого вылез сам.
— Из которого?
— Из обоих.
Теперь Дари окончательно убедилась, что он это придумал. Во второе отверстие она едва могла втиснуться. Он пересек комнату и, перегнувшись, всматривался внутрь, головой заткнув вход в туннель.
— Это невозможно, — начала было Дари, но вдруг услышала какой-то звук: четкий, ясный звук шагов по воздуховоду, которым ушел Талли. Она узнала эти шаги.
— Все в порядке, — проговорила она. — Это Ввккталли. Наконец-то! Теперь, слава Богу, мы можем выбираться отсюда.
— Я узнал дорогу получше, — сказал Талли, на корточках выбираясь из воздуховода, как раз вовремя, чтобы услышать последние слова Дари. Теперь он смотрел на скрученный штопором хвост полифема, торчащий из другой трубы. — Господи, вы нашли его. Как здорово, профессор Лэнг. Здравствуйте, Дульсимер.
