Вынужденная мера - Крайтон Майкл (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
ЧЕТВЕРГ 13 ОКТЯБРЯ
1
Проснулся я в жутком состоянии. Ощущение было такое, словно меня загнали в клетку, заперли в какой-то ловушке. Мне совсем не нравилось то, что творилось вокруг, и я не видел способа положить этому конец. Противнее всего было то, что я не знал, как мне совладать с Уилсоном. Доказать невиновность Арта Ли было чертовски трудно. И уж совсем невозможно было доказать, что Питер Рэндэлл тоже ни в чем не виноват.
Джудит взглянула на меня.
– Ты сердишься? – спросила она.
Я только фыркнул в ответ и отправился в душ.
– Узнал что-нибудь? – спросила меня жена чуть погодя.
– Да, узнал. Уилсон хочет повесить это дело на Питера Рэндэлла.
Джудит усмехнулась.
– На старого весельчака Питера?
– На старого весельчака Питера.
– Он собрал улики?
– Да.
– Ну и хорошо, – сказала Джудит.
– Нет, – ответил я. – Ничего хорошего.
Закрыв воду, я вылез из ванны и потянулся за полотенцем.
– Мне не верится, что это дело рук Питера.
– Какой ты сердобольный.
Я покачал головой.
– Суть не в этом. Что проку, если в тюрьму сядет ещё один невинный человек?
– Так им и надо, – рассудила Джудит.
– Кому?
– Рэндэллам.
– Но это несправедливо.
– Тебе хорошо говорить. Ты всегда сможешь спрятаться за мелочами. А я три дня провела с Бетти Ли.
– Я знаю, что тебе было нелегко…
– Я не о себе, а о Бетти. Или ты забыл вчерашний вечер?
– Нет, – ответил я, подумав про себя, что вчера вечером и началась вся эта неразбериха. Началась с моего звонка Уилсону.
– Бетти пришлось пережить кошмар наяву, – продолжала Джудит. – В этом повинны Рэндэллы, и им нет прощения. Так пусть посидят в яме, которую рыли для другого, почувствуют, каково это.
– Но если Питер невиновен…
– Питер очень забавен, – оборвала меня Джудит. – Но это не снимает с него вины.
– И не дает оснований вешать на него всех собак.
– Меня больше не интересует, кто виноват. Я просто хочу, чтобы все это кончилось и Арт вышел на свободу.
– Да, – сказал я. – Понимаю твои чувства.
Бреясь, я разглядывал свое отражение в зеркале. Вполне заурядная физиономия, чуть-чуть тяжеловатая в скулах. Глаза маленькие, шевелюра редеет. Лицо как лицо. Очутившись в центре событий, я испытывал странное чувство. Вот уже четвертые сутки вокруг меня творилось черт-те что, и я мог повлиять на судьбы по меньшей мере полудюжины людей. Но едва ли годился на ту роль, которую был вынужден играть.
Я приступил к одеванию, размышляя по ходу дела, чем займусь утром. А заодно и о том, действительно ли все вертится вокруг меня. А может, я брожу на задворках, раскапывая второстепенные факты? Может, никто ещё не постиг сути дела?
Итак, я снова попытаюсь спасти Питера.
А почему нет? В конце концов, чем он хуже других?
В этот миг мне впервые подумалось, что Питер заслуживает спасения ничуть не меньше, чем Арт. Оба мужчины, оба – врачи, уважаемые, интересные люди, немножко бунтари. Если вдуматься, не так-то просто сделать выбор в пользу одного из них. Питер – весельчак, Арт – насмешник. Питер толстый, Арт тощий. Вот и вся разница.
Считай, почти никакой.
Я натянул пиджак и попытался выкинуть из головы всю эту чепуху. Слава богу, что я не судья и мне не придется распутывать этот клубок на людях.
Зазвонил телефон, но я не стал снимать трубку. Мгновение спустя Джудит крикнула:
– Это тебя!
– Алло? – буркнул я.
И услышал хорошо знакомый зычный глас:
– Джон? Это Питер. Хотел пригласить вас на обед.
– С чего это вдруг? – спросил я.
– Надо бы познакомить вас с моим алиби. Тем самым, которого нет.
– Что вы имеете в виду?
– Так как? В полпервого устроит?
– Хорошо, до встречи, – ответил я.
2
Питер Рэндэлл жил к западу от Ньютона, в новом особняке, небольшом, но прекрасно обставленном: кресла от Брюэра, кушетка работы Якобсена, кофейный столик из мастерской Рахмана. Прилизанный модерн. Его обладатель встретил меня у двери с бокалом в руке.
– Входите, Джон, – пригласил он и повел меня в гостиную. – Что будете пить?
– Спасибо, ничего.
– А по-моему, вам не помешало бы, – сказал Питер. – Виски?
– Со льдом.
– Присаживайтесь. – Он отправился на кухню, и до меня донеслось позвякивание ледышек. – Как провели утро?
– В размышлениях, – ответил я.
– О чем?
– Обо всем понемногу.
– Можете не рассказывать, если не хотите, – разрешил Питер, протягивая мне бокал.
– Вы догадались, что Уилсон фотографировал?
– Я это подозревал. Честолюбивый мальчик.
– Воистину, – согласился я.
– И теперь я попал в переплет?
– Похоже на то.
С минуту Питер молча разглядывал меня, потом спросил:
– Ну, а ваше мнение?
– Я уже не знаю, что и думать.
– Известно ли вам, что я делаю аборты?
– Да.
– И выскабливал Карен.
– Дважды, – сказал я.
Питер откинулся в кресле. Его округлые телеса выглядели весьма нелепо в этом изобилующем острыми углами изделии прославленного мебельщика.
– Трижды, если уж быть точным, – поправил он меня.
– Значит, это вы…
– Нет-нет. Последний раз это было в июне.
– А первый?
– Когда ей исполнилось пятнадцать, – Питер вздохнул. – Понимаете, Джон, я не безгрешен. Одна из моих ошибок заключалась в том, что я пытался приглядывать за Карен. Отец не обращал на неё ни малейшего внимания, а я… я был любящим дядюшкой милой девочки. Растерянной и неприкаянной, но милой. Вот я и сделал ей первый аборт. Иногда я выскабливал и других пациенток. Вы ошеломлены?
– Нет, – ответил я.
– Это хорошо. Но Карен беременела снова и снова. Трижды за три года. Прямо напасть какая-то. В её возрасте этого делать нельзя. Я бы сказал, что это была патология. В конце концов я решил, что, если она забеременеет в четвертый раз, пусть рожает.
– Зачем?
– Для меня было совершенно очевидно, что Карен приятно состояние беременности, что она жаждет родить ребенка вне брака, чтобы испытать позор и все тяготы греховного материнства. Поэтому в четвертый раз я ей отказал.
– Вы уверены, что она была беременна?
– Нет, – ответил Питер. – И причины моих сомнений вам известны. Эти жалобы на зрение. Поневоле задумаешься о расстройстве деятельности гипофиза. Я хотел провести анализы, но Карен отказалась. Ей хотелось только одного – аборта. И, когда я отказал, она разозлилась.
– И вы направили её к доктору Ли.
– Именно так, – подтвердил Питер.
– А доктор Ли сделал аборт.
Питер покачал головой.
– Нет, Арт не дурак. Он непременно провел бы предварительное обследование. Кроме того, Карен утверждала, что она на пятом месяце, и уже в силу одного этого обстоятельства Арт не стал бы выскабливать её.
– И вы тоже этого не делали?
– Нет, не делал. Вы мне верите?
– Хотел бы верить.
– Но пока не можете.
Я передернул плечами.
– Вы сожгли свою машину. И в ней была кровь.
– Да, – ответил Питер. – Кровь Карен.
– Как же это произошло?
– Я одолжил Карен машину на выходные. Тогда я ещё не знал, что она задумала.
– Вы хотите сказать, что она отправилась на аборт в вашей машине, а потом, истекая кровью, приехала домой, после чего пересела в желтый «порше».
– Не совсем так, – ответил Питер. – Но тут есть человек, который все вам объяснит гораздо лучше, чем я. Дорогая, иди сюда! – Он улыбнулся мне. – Вот мое алиби, любуйтесь.
В комнату вошла миссис Рэндэлл – напряженная, строгая и очень соблазнительная. Она опустилась в кресло рядом с Питером.
– Теперь вы понимаете, как я запутался, – сказал он мне.
– Воскресная ночь? – спросил я.
– Боюсь, что да.
– Должно быть, это нелегко. Но, с другой стороны, весьма удобно.
– В каком-то смысле, – ответил Питер, похлопав миссис Рэндэлл по руке, и тяжело поднялся с кресла. – Хотя я не употребил бы ни одно из этих определений.
