Гномон - Харкуэй Ник (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
Я последовал за Энни по коридору из фотографий, на которых различные оттенки и градации не белой кожи были переданы с абсолютной ясностью, а странная неполнота того, что американцы именуют европеоидной кожей, показана чисто — впервые за всю мою жизнь. В центре лабиринта обнаружился кружок из диванов и кофейный столик. Я увидел, что нас ждет мой любимый пирог, и понял: сейчас мне попробуют что-то впарить.
— Ты знал, — спросила Энни, когда я положил в рот второй кусочек, — что правительство недавно испытывало электронные браслеты трезвости для тех, кому решением суда предписано воздерживаться от употребления алкоголя? Они проверяют пот носителя раз в полчаса. Представь себе общество, построенное на такой логике мягкого наблюдения. И попробуй ее развить.
Я не знал, поэтому лишь покачал головой. Энни пожала плечами:
— Я тоже. Об этом не кричат на всех углах. Предпочитают говорить о вещах, которые избирателей не пугают. Но это не такой большой шаг отсюда к сетевому подключению QS-браслетов [20]… — Я вообще себе не представлял, что это такое. — …Государство скажет тебе: «Эй! Хочешь курить? Пожалуйста! Но ставка твоего налога для отчислений в фонд здравоохранения растет, потому что это риск для здоровья». Или нечто в том же духе. В общем, — продолжила она, — следующий вопрос: ты знал, что есть фирма, которая занимается частными тюрьмами и работает над системой домашнего ареста, которая позволит судьям устанавливать постоянное наблюдение за арестованным? Называется СТОПП — система телеметрического оперативного предупреждения и предотвращения. Устройство имплантируется в седалищную мышцу, и, если ты делаешь нечто, что не нравится надзирателю, оно может тебя вырубить и вызвать полицию. Безупречно. Любое помещение может стать тюрьмой.
Нет, этого я тоже не знал.
— На самом деле это ответвление чудесной медицинской технологии — автоматического дозатора, способного ввести нужный препарат в критической ситуации, — противоядие для людей в странах с ядовитой флорой и фауной, например. Но малопривлекательное в коммерческом смысле, и разработчики продали лицензию ребятам из тюремной фирмы, потому что силовикам это очень нравится. Неудивительно, правда? Представляешь, можно выключить драку или бунт в тюрьме прямо с телефона.
Энни делает вид, будто выключает меня одним движением пальца по сенсорному дисплею.
— В воздухе носятся десятки подобных идей. И вся соль в том, что сами по себе они не злые и выглядят зловеще, только если их рассматривать со строго определенной точки зрения. Представь, что вместо тюрьмы можно помочь кому-то в ресоциализации, вернуть в нормальную среду, при этом защитить окружающих от срывов. Эрготерапия, импульсное управление, включенность в процесс, коллектив. По многим данным, это оптимальная среда для перевоспитания — нужен положительный контекст, в котором человек сможет расти над собой, место, где тебя будут уважать, а это куда легче для окружающих, если они точно знают, что ты не представляешь для них угрозы. Уровень рецидивизма можно сократить вдвое. Всего одно но: эй, ребята, вы вживляете в живых людей управляющую электронику. Почему тогда не всадить провод в нужную часть мозга и не стимулировать нужный отклик прямо там, где мы хотим его получить? Повторная адаптация, условные рефлексы по Павлову — только в медицинских целях, разумеется. Может, еще для насильников и прочих. Это ведь все для защиты общества, правда? Разумеется, этим дело не ограничится, рано или поздно мы получим столько людей с вживленными микросхемами, что они будут составлять значительную часть населения. А это совсем не круто. Но лучше, чем отправлять их в места заключения, чтоб они там делали пепельницы. Это намного хуже. Или нет?
Энни вздохнула. Я уже и сам запутался. То есть интуиция мне подсказывала однозначное решение, но я не склонен доверять интуиции, рожденной при слабом гормональном фоне и на основании печального опыта. А моя внучка продолжала ровным и беспристрастным тоном:
— О таких вещах нужно думать сейчас, прежде чем мы их создадим, иначе в какой-то момент увидим, как они происходят вокруг. Если это плохая штука, а деньги уже вложены и власть на них поставила, намного труднее откатить назад. К примеру: мы сейчас работаем над системой распределенного голосования. Было бы здорово, если бы у нас постоянно шел референдум по всем вопросам, правда? А что, если мы создадим среду, в которой можно узнать волю большого числа людей в любое время и по любому вопросу? Ведь это настоящая демократия. Что, если ты каждый вечер будешь голосовать по нескольким вопросам и так на самом деле управлять страной? И мы ее создали. Теперь у нас есть система, которая может это делать. Это сложнее, чем ты думаешь: распределенная система голосования в реальном времени. Сложно с инфраструктурой. Нужно получить голос и запись голосования так, чтобы было нельзя его проследить обратно к конкретному индивиду, потому что иначе начнутся проблемы. Тайна голосования — одна из основ демократического процесса, чтобы ты всегда мог голосовать так, как хочешь, без внешнего вмешательства и давления. С другой стороны, нужно сделать так, чтобы эту систему нельзя было просто заспамить. Мы же не хотим, чтобы кто-то сел на свой телефон и задницей проголосовал за то, чтобы вдвое сократить расходы на образование, например. Чаще всего люди думают, что самое сложное — обеспечить безопасность голосования. Думают о подлогах и обмане. Жутко то, что сейчас у нас почти нет никакой системы безопасности в системах опросов общественного мнения. У тебя ведь не требуют паспорт перед кабинкой, верно? И все отлично работает. Ждешь обмана, но его почти нет. Может, когда-нибудь и будет, тут ведь как: доверяй, но проверяй. Не стоит сразу закладывать в систему уязвимости. И как причина отказаться от проекта — это просто ерунда. В общем… у нас есть эта система. Она существует. И вдруг мы подумали: «Постой-ка. О чем мы говорим? Что же мы сотворили? Самую демократичную систему в мире построили или просто свели закон и правительство до уровня телешоу „В Британии есть таланты“?» И еще: «Что, если кто-то сможет обойти наши настройки безопасности? Сколько будут стоить такие данные и как их можно использовать?» Чтобы выудить дополнительную стоимость из массовых опросов, нужно знать, кто за что проголосовал, и многим это не страшно, потому что только слабым нужна возможность спрятаться. Потом у нас случилась мутная история с одной секретной конторой, попытавшейся нас купить целиком и на корню. Как только мы выложили в общий доступ демо-ролики, они явились рано утром и предложили кучу денег. Мы всем позвонили, известили акционеров, выставили вопрос на голосование, и они сказали — нет. Точнее, сказали «черта с два», чем очень меня порадовали. Иначе история могла принять весьма мрачный оборот. И тогда я задумалась: что, если таким образом выстроить всю страну? С этими устройствами, системами, возможностями. Просто решить, что приватность, тайна личной жизни — не так важно на этом уровне; в Штатах многие примерно так и думают сейчас, у них там сильное антиэтатистское движение. Вот и получается нечто вроде супергосударства в частной собственности, но их это не беспокоит, ведь это не ненавистное правительство. Но именно об этом я и задумалась: а что, если будет правительство? Какой тогда станет страна? Вообще что-нибудь получится? Для большинства людей почти все время будет отлично. Но в этой системе заложена возможность превратиться в чудовище. И неизбежно возникнут… полупрозрачные зоны, где все может покатиться в очень плохом направлении. Превратиться в кошмар… Отсюда мы и начали. Что, если выстроить весь мир таким образом?
Вот так все и было, сказала Энни. Эта идея взорвалась у нее в голове, и теперь она видит, понимает, как все должно работать: игровая среда — неотразимая, новая, странная, которая в то же время донесет до общественности ряд новых идей и технологий, которые уже существуют, так что люди задумаются о них — в практическом и моральном смысле. Ну и надерут кому-нибудь задницу, потому что это всегда весело.
