Одноглазые валеты - Клэрмонт Крис (книги онлайн полные версии .TXT) 📗

Я превратилась в Данте, была ее последняя мысль до того, как она провалилась в темноту…

…и мой мир, мой дом – это Злые Щели [12].

Даже не открывая глаз, она поняла, где находится, – в больницах стоит особый запах, а уж в отделении «Скорой помощи» тем более. Проблема была в том, что, открыв свой глаз, она не поверила увиденному.

Над ней склонились двое мужчин.

– Вы в порядке, мисс? – спросил тот, который стоял слева.

– Это у вас любимый вопрос, – сумела прохрипеть она, радуясь, что горло саднило, и это скрывало то невероятное удивление, которое она в тот момент ощущала.

Он был кентавром, прекрасным скакуном с белой гривой, будто только что вышедшим с экрана диснеевского мультфильма «Фантазия». Золотистый окрас переходил и на его человеческую кожу, отчего казалось, что это потрясающий загар, который дополняли его пепельного цвета волосы и хвост. В его лице и поведении проглядывало невероятное ребячество, которое лишь слегка оттенялось серьезным взглядом и врачебным халатом. На его левом нагрудном кармане был вышит знак Мемориальной клиники «Блэйз ван Ренссэйлер», а прямо над ним крепился бэдж с именем.

– Доктор Финн, – выговорила она, прочитав имя.

– А ваше имя? – ответил ей он.

– Коди Хаверо.

– Вы знаете, какой сегодня день?

– Зависит от того, как долго я была без сознания, так ведь? Был четверг – нет. – Она потерла ноющий лоб. – Это ведь не так? Самолет приземлился после полуночи, так что сегодня, видимо, пятница.

– Все верно, – радостно отозвался Финн, делая пометки в ее карточке. – Никаких заметных нарушений когнитивных функций.

– А они должны быть? С чего вдруг? – пробормотала она, в ее тоне слышался оттенок резкости. – Ведь у меня шок, в конце концов, а не сотрясение.

– А теперь, мисс… – начал он.

– Доктор, – поправила Коди.

– Да, – ответил Финн, думая, что она обращается к нему.

– Нет, – терпеливо продолжила она. – В смысле, я – доктор.

– Привет, майор, – поздоровался второй мужчина, который был вне поля ее зрения. Она повернула голову в его сторону, чтобы рассмотреть парня получше. На первый взгляд этот джокер выглядел нормальным. На удивление, многие люди не сразу замечали, каков его недостаток, – хотя в самом прямом смысле это было очевидно. У него не было глаз. Не просто пустые глазницы, нет, глазниц не было вообще, просто изгиб кости от лба до носовой полости. Но этот недостаток компенсировался носом, которым мог бы гордиться сам Джимми Дюранте [13]; чувствительности этого носа позавидовала бы любая ищейка.

– Сто лет, сто зим, сержант, – узнала его Коди, пытаясь приподняться, когда он нагнулся к ней и обнял.

– Чертовски давно, и этот факт.

– Вы знаете друг друга, Сент?

– Уже лет двадцать, Док, – ответил слепой джокер. – Единственная женщина – военный хирург за всю историю США.

– Вы были во Вьетнаме? – спросил у нее Финн.

– В команде Джокера, – добавил Сент с отвращением. – Вы должны понять, Док, – обратился Сент к юному кентавру, – раньше их волновало только продвижение. Всем было на нас наплевать. Если нас убьют, что ж, еще одним уродцем станет меньше – вот какое было к нам отношение. Обычно, если джокера доставляли на пункт первой помощи, то уже на следующий день появлялась какая-нибудь тыловая крыса из Сайгона и забирала его. Стандартным объяснением было: его нужно увезти в специальное лечебное учреждение для джокеров. Это было логично – по крайней мере, народ велся на это, ведь мы-то жили в зоне карантина. Проблема в том, что до этого «учреждения», как оказалось, приходилось час лететь на самолете через Южно-Китайское море. Ни забот, ни хлопот: прыжок с трехсот метров в море, и телеграмма родителям бойца. Но только вот Коди, она на это не купилась. У ее порога появился человек, а она послала его куда подальше. Тот привел подмогу, ребят в хаки из Сайгона… – Финн выглядел озадаченным.

– Штабных офицеров высшего эшелона из Командования военной помощи, – добавила Коди.

– …А к ней уже приехали съемочные бригады брать интервью. Она убедилась, что у них есть его фото, что у них есть списки жертв. Все эти аферы, теперь уже ничего нельзя было замолчать. Он отступил, испугался. После этого на порог к Коди мог попасть только раненый джокер, и то, если прилагал все усилия. А она будто была волшебницей – на ее операционном столе никто не умирал.

«Боюсь, Сент, все это без толку – как и многие другие вещи», – подумала она.

– Не хочу показаться неблагодарной, но почему я здесь? Может, я плохо ориентируюсь в Нью-Йорке, но если я правильно помню схему метро, то до клиники «Блэйз» очень и очень далеко от той станции, где меня нашли. Разве здесь нет больниц поближе?

Ей ответил Финн:

– В Службе спасения лишь сказали, что в районе Лексингтон и Третьей авеню зарегистрировано действие дикой карты. И, боюсь, твоя реакция на врачей их слегка напугала. Они поняли, что имеют дело с проявлением. А в таком случае в дело вступает «Блэйз».

– Вы ведь все равно сюда направлялись? – спросил Сент.

– Вот уж повезло, – согласилась Коди, от ее слов веяло легким холодом. Сент решил не реагировать на ее намек.

– Все верно, майор. Вы выбрали единственное правильное решение. Я считаю это удачей.

– Поезд, Финн. – Он с недоумением посмотрел на нее. – Там был транспортный полицейский, – объяснила она, – женщина, которая помогла мне…

– В отчетах ничего не было, да и вряд ли должно быть. Но я могу проверить.

– Проверьте, пожалуйста. В поезде было… существо. Похожее на джокера, но… – Она запнулась и вздрогнула, вспомнив об этом. – Не знаю, я все думаю об этом странном ощущении…

Ее голос затих, и на мгновение показалось, будто она запуталась в своих мыслях и воспоминаниях, которые никак не складывались в единую картинку в ее голове – она лишь чувствовала желание сбежать, настолько сильное, что оно почти граничило с паникой.

– Мне можно уйти отсюда? – спросил она. – И могу ли я где-нибудь привести себя в порядок перед встречей с доктором Тахионом?

– Для приезжих врачей у нас есть место ночлега наверху, – ответил Сент, не давая Финну раскрыть рот, – там они могут иногда вздремнуть, когда выдается долгая смена. Я отведу вас.

– Не стоило беспокоиться, Сент, – сказала она ему в лифте, когда они поднимались на два этажа вверх.

– Ну и срань господня – осторожнее, – вдруг предостерег ее он, но Коди уже успела ловко переступить через тело, напоминающее разваренные спагетти – оно вытекло со стула и растеклось по холлу. – Быстрая реакция.

– Хотя бы это еще при мне.

– Будь вы парнем, футбольная лига оторвала бы вас с руками и ногами.

Кондиционер не работал – не выдержал убийственной летней жары, как поведал ей Сент, а в бюджете клиники совсем не было денег на ремонт – так что обстановка была жуткая. На небе появлялись лишь первые намеки на рассвет, но когда солнце полностью взойдет – боже упаси. Она знала, что в Нью-Йорке сложно пережить летнюю жару, а этот август, казалось, был самым худшим за все время.

– Сент, в городе что-то есть.

– В городе до хрена всякого дерьма, Коди. И все оно начинает вылезать наружу.

– Шайло.

– Все верно, вы были там. Ага, – он вздохнул. – Шайло. Или еще хуже. А вот и ваше жилище. Тут беспорядок, но, кажется, вам, врачам, так больше по душе…

– Было по душе – когда мы в молодости отрабатывали смены по девяносто шесть часов подряд.

– Прямо сердце кровью обливается. В общем, если проголодаетесь, я знаю хорошее кафе в паре кварталов отсюда, там подают самые вкусные завтраки.

– Я скажу тебе, если что.

– Берегите себя, майор.

– Спасибо, сержант. Это вы меня сберегли.

Удивительно, но офис доктора Тахиона был вполне обычным бюрократическим закутком с видом на реку и набережную Бруклина. Одну стену занимали полки с медицинскими книгами, у другой на столе, заваленном дисками, расположилась пара компьютерных терминалов. Тахион сидел так, что мог смотреть в окно, при этом не поворачиваясь спиной к своему посетителю. Стол был антикварным; она не знала, к какому именно периоду или стилю его отнести, но он был так же прекрасен, как и небольшой буфет в углу комнаты. Широко распахнутое окно было прикрыто сеткой, а на подоконнике хаотично навалена куча разных документов. Небо было темным, и ветер шуршал бумагами – признак надвигающегося урагана, очень сильного. Она инстинктивно подбежала к окну, переложила документы на пол и прикрыла окно. В комнате стало намного теплее, и хотя поток свежего воздуха почти прекратился, теперь все это не намокнет. Она надеялась, что дождь покончит с этой жарой, но сомневалась в этом. Почти вся страна пострадала от засухи этим летом, температура подбиралась к 40 градусам: по всему Среднему Западу уже говорили, что возвращаются пыльные бури времен Депрессии, а уж она знала не понаслышке, что эта погода сделала с ее любимыми горами. По радио в утренней передаче сказали о пожарах в парке Йеллоустон, и ей вспомнился едкий запах горящих сосен.