Небесный полководец - Бретнор Реджинальд (чтение книг txt) 📗
С этим решением оба офицера согласились. После ужина они разошлись по своим палаткам.
Итак, мы решили ждать.
На следующий день за поворотом тропы показалось несколько всадников, и мы приготовились к встрече. Но всадники, понаблюдав за нами часа два, исчезли. К вечеру беспокойство, охватившее солдат, усилилось.
На второй день в лагерь прискакал улан из разъезда и сообщил, что по тропе в нашу сторону движется более сотни кумбаларийцев. На всякий случай мы заняли оборонительный рубеж, но активных действий не предпринимали. Вскоре мы увидели медленно продвигающуюся колонну всадников. В бинокль я отчетливо разглядел несколько флагов, искусно сотканных из конского волоса. К древку одного из них было прикреплено белое полотнище. Знаменосцы ехали по бокам золотисто-алого паланкина, который несли на своих спинах два пони. Вспомнив предостережение Субадара Бишта, я скомандовал уланам «по коням». Вряд ли на свете найдется зрелище более впечатляющее, чем полтораста пенджабских улан, салютующих пиками в конном строю. Я протянул бинокль Ризальдару Джехабу Саху, сидевшему на коне рядом со мной Он несколько секунд рассматривал кавалькаду, а потом насупился.
— Похоже, с ними сам Шаран Канг, — сказал он. — В паланкине. Если это парламентеры, почему их так много?
— Может быть, демонстрация силы? — предположил я. — Но одной конной сотни для этого недостаточно.
— Все зависит от того, насколько велика их решимость погибнуть во имя веры, — проворчал Джехаб Сах. Он повернулся в седле. — Бишт, что ты думаешь обо всем этом?
— Собирайся Шаран Канг напасть, он не ехал бы во главе отряда. Жрецы Кумбалари не сражаются вместе со своими воинами. — В словах гурки звучало презрение — Но предупреждаю вас, сэр: это может быть ловушка.
Я кивнул, затем окинул взглядом свои войска.
Пенджабским кавалеристам и сипаям-гуркам явно не терпелось помериться силами с кумбаларийцами.
— Неплохо бы напомнить людям, что мы пришли сюда с миром, — заметил я.
— Без приказа они в бой не вступят, — пообещал Джехаб Сах. — Но уж если придется драться, мы покажем этим дикарям!
Кумбаларийцы остановились в нескольких сотнях футов от нашей линии обороны. Знаменосцы отделились от отряда и, сопровождая паланкин, направились ко мне и моим офицерам.
Окна золотисто-алых носилок были занавешены, Я вопросительно смотрел в лица знаменосцев, но они оставались бесстрастными. Наконец передние занавески раздвинулись, и я увидел самого верховного жреца в роскошном парчовом облачении, расшитом десятками крошечных зеркал, и высоком колпаке из раскрашенной кожи, с фестонами из золота и слоновой кости. Увидел сплошь изборожденное морщинами лицо коварнейшего из демонов.
— Приветствую вас, Шаран Канг, — торжественно произнес я. — Мы прибыли сюда по приказу великого короля-императора Британии, чтобы узнать, зачем вы вторглись в его владения и убили его подданных, в то время как он предлагал вам дружбу?
Один из проводников начал было переводить, но Шаран Канг раздраженно отмахнулся.
— Шаран Канг говорит по-английски, — услышал я непривычно высокий голос. — Точно так же, как и на всех остальных языках, ибо кумбаларийский — древнейший предок всех языков на свете.
Должен признаться, в тот момент по моей спине побежал холодок. Я склонен был поверить, что Шаран Канг — в самом деле великий волшебник.
— Если народ Кумбалари такой древний, следует ожидать от него мудрости. — Я с трудом выдерживал жестокий, проницательный взгляд жреца. — Мудрый народ не станет беспричинно сердить короля-императора.
— Мудрый народ понимает, что от волков надо защищаться. — Губы Шаран Канта скривились в усмешке. — А британский волк — самый ненасытный, не правда ли, капитан Бастейбл? Он хорошо покушал в южных и западных странах, а теперь устремил свой алчный взор на Кумбалари.
— Тот, кого вы принимаете за волка, на самом деле лев. — Меня поразило, что он знает мою фамилию, но я ничем не выдал изумления. — Лев, приносящий мир, безопасность и справедливость тем, кто зовет его на помощь. Лев, которому известно, что Кумбалари в его опеке не нуждается.
Беседа продолжалась в том же высокопарном стиле, пока явно не наскучила Шаран Кангу. Неожиданно он спросил:
— Почему вы привели в нашу страну столько солдат?
— Потому что вы сожгли наш пограничный форт и убили людей.
— Ваш так называемый «пограничный форт» стоял на нашей земле. — Шаран Канг неопределенно махнул рукой. — Мы, кумбаларийцы, народ не жадный. Нам ни к чему новые земли, которых постоянно алчут люди Запада, ибо мы знаем: земля ничего не стоит, коль скоро душа человеческая способна странствовать по Вселенной. Я дозволяю вам прийти в Теку Бенга, откуда правят миром все боги, и где вы получите от меня ответ этому выскочке, льву-варвару, награждающему себя громкими титулами.
— Вы согласны вступить в переговоры?
— Да. Но только в Теку Бенга, и только в том случае, если с вами приедет не более шести человек. — Он задернул занавески. Паланкин развернулся, и кавалькада двинулась обратно по ущелью.
— Это ловушка, сэр, — сразу предупредил меня Бишт. — Он хочет обезглавить отряд — тогда ему легче будет нас уничтожить.
— Возможно, Субадар, но тебе хорошо известно, что подобные уловки бессмысленны. Гурки не боятся драки. — Я оглянулся на сипаев. — Похоже, им не терпится задать кое-кому взбучку.
— Вы правы, сэр, мы не боимся смерти… чистой смерти в бою. Но меня тревожит не предстоящая схватка. Я нутром чую: должно случиться что-то очень плохое. Кумбаларийцы — опасное племя, о них ходит множество невероятных слухов. Я боюсь за вас, сэр.
Я положил руку ему на плечо.
— Субадар, я тронут твоей заботой. Однако я должен ехать в Теку Бенга. Мне приказано поладить с Шаран Кантом, если только это возможно.
— Если через сутки вы не вернетесь, сэр, мы подойдем к городу и потребуем доказательства тому, что вы целы и невредимы. И, если с вами что-нибудь случится, мы нападем на Теку Бенга
— Что ж, план не плох.
На следующее утро, сопровождаемый Джехабом Сахом и пятью его рубаками, я отправился в Теку Бенга. Наконец-то я увидел этот город посреди Гималаев, за крепостную стену которого тысячу лет не ступала нога чужеземца. Разумеется, меня ни на минуту не оставляли опасения насчет Шаран Канга. Я не мог понять, почему Шаран Канг все-таки позволил чужестранцу осквернить своим присутствием «священный город». Но мог ли я отказаться от его приглашения? Если верховный жрец заявил, что желает вести переговоры, мне оставалось только верить ему на слово.
Рассматривая здания, как будто вытесанные из гималайских утесов, я терялся в догадках, кто и как мог их воздвигнуть. Безумная архитектура Теку Бенга словно насмехалась над законом тяготения.
Крепостная стена обегала город вдоль обрыва, тут и там высились шпили и купола, что касается хижин, то они казались стаей птиц, когда-то вспорхнувших и осторожно рассевшихся по скальным выступам. Стены и кровли многих зданий украшали тонкая резьба, алмазы, драгоценные металлы, редкие породы дерева, благородный жадеит и слоновая кость. Из ниш в стенах, с крыш и постаментов на нас взирали каменные чудовища. Город был озарен призрачным светом и действительно выглядел древнее всех столиц, о которых я читал и которые видел собственными глазами. И все же, несмотря на пышность и величие, Теку Бенга показался мне до крайности обветшалым; с первого взгляда стало ясно, что он знавал лучшие времена. Я подумал, что его, скорее всего, построили не кумбаларийцы, а таинственный народ, исчезнувший тысячи лет назад. Кумбаларийцы же, как это нередко случается в истории, пришли на готовенькое.
— Ф-фу-у! Ну и вонища! — Ризальдар Джехаб Сах брезгливо прижал к носу платок. — Похоже, в этих дворцах и храмах держат коз и овец.
Пахло давно не чищенным скотным двором, и этот запах многократно усилился, как только мы под суровыми взглядами стражи въехали в главные ворота. На улицах, загаженных навозом и прочими нечистотами, кое-где сохранилась мостовая. По пути мы не встретили ни одной женщины — только мальчишек и одолеваемых скукой воинов верхом на пони. Улица полого спускалась между храмами к широкой площади, расположенной, по всей видимости, в центре города. Храмов здесь было несметное множество, но они производили отталкивающее впечатление — наверное, ученые назвали бы этот архитектурный стиль «упадком восточного барокко». Каждый квадратный дюйм каждой стены был украшен изображением бога или демона. Разглядывая роспись, я узнавал сюжеты из всех религий: буддистские, индуистские, мусульманские, реже — христианские; встречались сюжеты египетские (если я их ни с чем не спутал), финикийские, персидские, даже греческие; попадались и совершенно незнакомые, видимо, еще более древние. Ни одна из этих фресок не радовала мой глаз, но теперь я понимал, почему Теку Бенга называют «городом, откуда правят миром все боги». Каждому из них в отдельности можно было только посочувствовать — очень уж неприятная подобралась у него компания.
