Глупец (Читайте знаки - 1) - Капранов Валерий (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Самой же яркой деталью в его внешности были усы. Нет не усы - УСИЩА! В сочетании с его вытянутым лицом и впалыми щеками, они придавали ему особую выразительность, как и остренькая бородка, клинышком.
Своим видом он мне одновременно напоминал Дон Кихота и Сальвадора Дали вместе взятых. Определить сколько ему лет у меня не получалось. Это был человек без возраста. Ему можно было бы дать на вскидку 45 лет, но с таким же успехом можно было бы дать и больше. В завершении всего, я отметил его глаза - они были изумрудно зелёные. А зрачки, были такими огромными, что казалось, в них мог утонуть целый мир.
- Если вы думаете, молодой человек, что свом скромным гонораром способны приумножить мой капитал, то глубоко ошибаетесь, - хитро сверкнув глазами, наклонившись ко мне, доверительным тоном выговорил старик. Скорее это я делаю вам одолжение.
- Ну и почём опиум для народа?- не сбавляя иронии, но, уже потеплев и искренне улыбаясь, спросил я.
- А вы навестите незадачливого старикана, вот там и обсудим, заговорщицки подмигивая мне, сказал фотограф.
После чего, положил свою глянцевую визитку в нагрудный карман моей рубашки.
Затем он элегантно развернулся на сто восемьдесят градусов, на каблуках своих остроносых и лакированных штиблет, засунул руки в карманы брюк и задрал высоко свой подбородок. Проделав всё это, фотограф, насвистывая незадачливую мелодию, направился в сторону арки, ведущей в Холодный переулок. Перед тем как скрыться в арке, он ещё раз повернулся ко мне, и демонстративно козырнув в мою сторону, скрылся под её каменными сводами.
Я был в таком идиотском положении, что даже растерялся. Старик совсем сбил меня с толку. Конечно, его можно понять. Вымирающий вид. К тому же, не без претензий на своих тараканов в голове, только одному ему понятных. И естественно, как любой одинокий человек испытывает острую недостаточность в общении. Но сказать по правде, я не испытывал большого энтузиазма, быть утилизатором и архивариусом плодов старческого маразма. Нет не то, чтобы я не уважал старость или, что-то в этом роде... Если бы этот дедуля, попросил меня в нормальной форме, ему помочь, то, не уж то бы я отказал? Ну а так... тут и не знаешь, чего от него ожидать. Странный он какой-то...
Не читая, я достал визитку из кармана рубашки и начал озираться в поисках урны. Но рядом таковой не оказалось. Тогда я подошёл к ограде университета, где всегда толпятся зеваки, разглядывая картины, выставленные для продажи местными художниками. И незаметно, щелчком запустил карточку в кусты за оградой. К моему удивлению, в кустах послышался шорох и треск ломающихся веток. Из кустов выскочил чёрный котище с моей визиткой в зубах и пулей помчался в сторону арки, где минуту назад скрылся чудаковатый фотограф, тем самым, пересекая мне путь в направлении моего движения.
Я встал как вкопанный. Что за чертовщина со мной творится сегодня? Нет, уверенно на все сто - я в приметы не верю. Но, внизу живота появился предательский холодок. И какое-то паническое настроение стало овладевать моим сознанием. Ну, уж нет... Может вам ещё и плюнуть через левое плечё, или что там ещё... дулю в кармане, или ещё какую-нибудь глупость...
- В двадцать первом веке живём товарищи. Эра информационных технологий, а вам бы всё в сказочки верить, да у всяких суеверий на поводу идти.
Илья
Илья остановился перед входом в ресторан, переполненный в любое время года посетителями, возвышающийся, сыто и чопорно в районе Московского вокзала. Этот образец потребительского инфантилизма, сумел прочно обосноваться в привычной жизни приходящих сюда горожан. Пища для желудка быстро и просто. Вокруг посетителей суетились работники в униформе: рубашка и козырёк, создавая деланную деловую атмосферу, и одаривая людей такими же деланными фальшивыми улыбками.
Илья умирал от голода. Это звериное чувство беспредельно охватывало весь его требующий развития мальчишеский организм, отдавая утробным урчанием и беспощадным подсасыванием под ложечкой. Голова кружилась как карусель, наполняя
грудь волнами, подступающей тошноты, сопровождая каждое движение всплеском мерцающих звёздочек. Перепачканные в пыли и мазуте руки то и дело судорожно комкали борта грязной джинсовой, видавшей виды куртки. Она висела мешком, на явно не по размеру хрупких мальчишеских плечах. Широкие спортивные брюки с дырками на коленях и изношенные порванные кроссовки это всё, что осталось от воспоминаний о гуманитарной помощи в приюте для трудных подростков, откуда ему пришлось убежать, из-за невыносимого гнёта со стороны руководства, и незавидной перспективы на дальнейшую жизнь, со стороны внутренних группировок.
Не смотря на свои мальчишеские годы, он уже понял основные законы выживания. Ему не хотелось быть жертвой могущественной системы, которая могла подмять под себя любого, кто не разделял её принципов. Подмять, разжевать и выплюнуть, превращая в отбросы общества - касту изгоев и неприкасаемых.
Свободу он научился ценить с рождения. Будучи рождённым, в местах заключения, а потом направлен в приют для детей - он был из тех детей, от которых отказались родители. Виновников своего появления на свет он не помнил. И всё бы у него сложилось как у тысяч подобных ему ребятишек, если бы не превратности судьбы.
В четыре года ему несказанно повезло, у него появились приёмные родители. После длительного процесса оформления, со всеми изнуряющими формальностями бюрократии и кругленьких сумм для ускорения решения процесса, Илья оказался в благополучной семье Одинцовых.
Они были поистине замечательные люди. Егор Данилович Одинцов был профессором исторических наук, всю жизнь посвятивший истории славянской письменности. Его супруга, Надежда Александровна была лингвистом. И в паре они образовывали потрясающий тандем, открывающий миру скрытые в веках завесы истории.
Археологические раскопки, международные конференции, опубликованные работы, предложения от ведущих университетов мира. Всё было так, как нельзя было бы лучше и представить.
Одно только тяготило семью этих замечательных людей. Из-за того, что в начале своей совместной и трудовой жизни, Одинцовы просто не готовы были к этому серьёзному решению, то по прошествию долгих лет, наступило время, когда они их просто иметь не смогли. Жестокая правда угнетала их. Они не имели родственников, так как оба были детьми потерявшими в военные годы родителей. Одинцовы были воспитанниками детских домов. И решение было принято соответствующее - усыновить мальчика из приюта.
После долгого ожидания их дом наполнился счастьем. У них появился Илья. Годы жизни, отданные стране и науке, принесли вместе с собой огромный багаж, а теперь ещё и наследника, которого они так долго и трепетно ждали. Теперь можно было смело отдавать больше времени воспитанию приёмного сына, и готовиться к приятной и своевременной старости.
Илья оказался очень живым, энергичным и на редкость способным ребёнком. Он был настолько жизнерадостным, что в очень короткий период завоевал любовь и симпатию окружающих. По первому времени, знакомые, коллеги, и соседи семьи Одинцовых воспринимали его с чувством скрытой предосторожности и некоторой брезгливости. Мало ли какие наклонности мог унаследовать ребёнок, от отказавшихся от него родителей. О том, что Илья был рождён в местах не столь отдалённых, приёмные родители никогда ему не напоминали. Да и вообще старались скрывать этот факт от посторонних. Но как говорится, мир не без "добрых" людей. И эта сторона жизни мальчика, не смогла остаться без внимания тех, кто так жаждет засунуть свой нос в чужое грязное бельё, и с упоением смаковать дешёвые сенсации, раздуваясь, как индюк от самовлюблённости и гипертрофированного чувства превосходства над другими.
Одинцовы жили в центре Москвы в трёхкомнатной сталинской квартире, на Кутузовском проспекте. Илья был просто ошеломлён тем счастьем, которое свалилось на голову пятилетнего мальчика, сменившего серый угрюмый быт сиротского приюта в сибирской глубинке, на непозволительную роскошь столицы городов российских. Он всеми силами старался сделать всё от него возможное, чтобы никогда не омрачить ставших близкими ему людей, остановивших на нём свой выбор.
