Работа над ошибками. Дилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич (первая книга .TXT) 📗
— Говоришь, баба некрасивая? — небрежно спросил Котя.
— На даму никак не тянет.
— Чего только не сделаешь ради друга, — вздохнул Котя. — Где она работает?
— Менту сказала, что продавщицей на Черкизовском рынке… обувью торгует…
— Ужас какой, — вздохнул Котя. — Страх и ужас. Давно я не обольщал продавщиц. Но свежие штиблеты мне не помешают.
— Ну ты даешь, — только и сказал я. — Только чем это поможет?
— Хотя бы выясню, кто такая.
В способности Коти увлечь блеклую моль Наталью Иванову я не сомневался. И никакой жалости к аферистке не испытывал. Но мне этого было мало.
— Хорошо. Спасибо. Но что мне еще делать, посоветуй? Может, в прессу обратиться?
Котя фыркнул. О прессе он был очень низкого мнения.
— Завтра с утра ты на работу не идешь. Ну, звонишь шефу, отпрашиваешься… Двигаешь по маршруту жэк — нотариус…
— Давно уже не жэки, а дэзы…
— Какая разница? В общем — обходишь все, где могут быть документы о твоем существовании в бывшей квартире.
— Скажешь еще раз «бывшей» — получишь в лоб, — мрачно сказал я.
— Извини. В будущей. — Котя ловко увернулся от нарочито медленного замаха. — В настоящей, настоящей… В общем, ты все обходишь, не забыв и про телефонный узел.
— О, точно, — оживился я.
— А потом, когда ты нигде не обнаруживаешь своих документов…
— Почему нигде? — Я мигом протрезвел.
— Кирилл, судя по размаху аферы, за тебя взялись всерьез. Я не понимаю, кто и зачем, но устраивать в квартире скоростной ремонт и делать фальшивые документы, не изъяв настоящих, — глупо. А твои неведомые враги — не глупцы! Итак, документов ты не находишь. После этого идешь к юристу. Хорошему. Очень хорошему, если деньги есть, а не в рядовую юридическую консультацию. Если денег нет, я могу занять… ну, полштуки точно займу.
— Спасибо, — только и сказал я. — Ничего, деньги есть. У меня на карточке почти штука, да и у родителей… в общем, знаю, где их заначки.
— Хорошо. Юрист даст тебе мудрые советы. Я тем временем попробую познакомиться с этой ба… — Котя сделал над собой усилие и мужественно сказал: — …дамой. Вряд ли они ожидают такого хода.
— Они?
— А что, она похожа на бога Шиву? Одной парой рук кафель клала, другой — обои клеила, третьей линолеум стелила? Точно хочу познакомиться с затейницей… Да! Об удивительном ремонте! Еще ты идешь в строительную фирму. Хорошую фирму, серьезную. Попытайся выглядеть психом при деньгах. И пытай их насчет того, можно ли в однокомнатной квартире за восемь часов сделать ремонт. Вот именно то, что у тебя в квартире изменилось, и перечисляй. Скажи, что хочешь сделать сюрприз жене… какой жене, кольца ты не носишь… подруге. Или еще чего скажи. Нет, с подругой правдоподобнее всего будет. Очень важно, что они скажут…
Котя оживлялся на глазах. И виной тому явно был не коньяк, а ситуация, в которую я влип. Вот так всегда в жизни — твои проблемы доставляют развлечение даже самым лучшим друзьям!
— Я в прошлом году унитаз менял, — рассказывал он. — Так… раскокал по дурости… Хорошего мастера нашел, непьющего, пожилого. В сантехнике ведь как?
На всякий случай я неопределенно кивнул.
— Опыт нужно иметь! Опыт — главное, — заявил Котя. — Так вот старый опытный мастер целый день провозился. С восьми утра и до десяти часов вечера. Я извелся, он сам страдал… у хороших мастеров примета есть — пока унитаз не закончишь ставить, в туалет нельзя ходить. Зато уж потом обновить его по полной программе — их святое право и обязанность… Четырнадцать часов! На один унитаз! А у тебя весь ремонт за восемь…
Из кухонного шкафа Котя достал сигареты и пепельницу. Я кивнул, хотя курил так же редко, как и он. Спичек Котя не нашел, мы прикурили от газовой плиты с автоподжигом.
— Как ты унитаз-то рассадил? — спросил я.
— Говорю же — по дурости. Знаешь, есть такие китайские хлопушки, маленькие, будто спички. Чиркнул, бросил — она взрывается. Под Новый год дети ими на улице балуются…
— Ну?
— Я летом с друзьями ходил купаться. Завалялась коробка этих хлопушек, я и стал ими бросать в воду. Они не гасли, а в воде взрывались… прикольно так. Друзья очень веселились. А домой приехал, решил показать… одной дамочке… что эти хлопушки в воде продолжают гореть. Не наливать же ванну? Я бросил одну в унитаз… хорошо, что дверь прикрыл. Грохот — и унитаз на кусочки! Только труба торчит, а края — острым венчиком…
— Гидродинамический удар, — сказал я. — Взрыв в жидкой среде в замкнутом пространстве. Думать надо было.
Котя не спорил. Вздохнул, затянулся сигаретой. Сказал:
— Вот еще что… Очень меня волнует твой пес. Крайне волнует.
— И мент то же самое говорил…
— Прав был мент. Стены можно перекрасить. Люди могут соврать. Собака не предаст никогда…
Некоторое время он молча курил. Потом с удовольствием повторил:
— Люди могут обмануть. Собака никогда не предаст… Надо вставить в рассказик про зоофила…
— Сволочь ты гнусная, — сказал я. — Точно писателем станешь. Из человеческой беды сюжет делаешь!
— Не из человеческой беды, а из собственной удачной фразы, — возразил Котя. — Пока все. Буду думать, но больше ничего посоветовать не могу. Расскажи лучше, что у тебя с Анькой?
— Да ничего. Ей хочется стабильности, уверенности. В общем — кольца на пальце.
— А ты против? Пора и остепениться. Четверть века прожил, а до сих пор болтаешься менеджером в торговой фирме, запчастями к компам торгуешь… Это что — работа? Да это все равно что сказать: «Моя работа в ОТК, презервативы надуваю!» Тебе нужна хорошая работа, верная жена, ребенок какой-нибудь завалящий…
Я вытаращил глаза.
— Да шучу, шучу, — пробормотал Котя. — Не мне тебя учить. А все-таки жаль, что ты с Анькой расстался, она мне нравилась.
Кажется, он не шутил. Я подумал и плеснул коньяк по рюмкам.
— Мне тоже жаль, Котя. Но так уж сложилось.
— Анька-то свидетелем выступит, если что?
— Выступит, — уверенно сказал я. — Мы, в общем, не разругались, по-интеллигентному разошлись.
— Когда интеллигенты расходятся, тут-то самая грызня и начинается… ни один сантехник такого не учудит.
— Дались тебе эти сантехники… — пробормотал я. — Наливай лучше…
Мы просидели еще часа два. До третьей бутылки, слава Богу, дело не дошло. Но и к концу второй мы развеселились изрядно. Происшествие с квартирой окончательно превратилось в приключение. Котя рассказал историю своего дальнего родственника, путем хитрых обменов, разводов и схождений превратившего две однокомнатные на противоположных концах Москвы в четырехкомнатную «почти в центре». История почему-то показалась нам очень смешной, мы хохотали в голос, и даже когда Котя сообщил, что в результате перенапряжения сил его родственник схватил инфаркт, его бросила жена и теперь он, как дурак, сидит один в большой квартире, больной и никому не нужный, это нас не огорчило.
По этому поводу Котя заметил, что самое главное в жизни человека — исполнить свое предназначение, об этом даже писал великий мыслитель Коэльо. Видимо, предназначение родственника в том и заключалось, чтобы совершить этот грандиозный обмен. А по сравнению с исполненным предназначением и потерянное здоровье, и утраченная жена — мелочи жизни.
Потом Котя постелил мне на диване и вернулся к своему недописанному произведению. Я уронил голову на подушку, сообщил, что сна нет ни в одном глазу, и мгновенно уснул под ровное постукивание клавиш.
3
Встал я рано, на удивление свежим и бодрым. Припомнился старый анекдот о том, что в двадцать лет всю ночь пьешь и гуляешь — утром встаешь бодрый, в тридцать лет всю ночь пьешь и гуляешь — утром встаешь и чувствуешь, что всю ночь пил и гулял, а в сорок всю ночь спишь — а утром встаешь, будто всю ночь пил и гулял. Поскольку я пока был между двадцатью и тридцатью, то у меня ночь на ночь не приходилась.
Эта выдалась удачной.
Котя еще дрых. Я принял душ, вычистил зубы намазанным пастой пальцем, порылся в холодильнике и сделал себе пару бутербродов с докторской колбасой. Ждать, пока работник умственного труда и вольного графика проснется, не было никакого желания. Хотелось действовать. Хотелось бороться и искать, найти и не сдаваться. Я заглянул в спальню.
