Абсолютная Энциклопедия. Том 1 - Диксон Гордон Руперт (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗

— Документы, — произнес чиновник, когда Хэл подошел и сел перед ним.

Хэл протянул ему свои бумаги, и тот стал их просматривать.

— Как долго вы не были на Гармонии?

Хэл счел добрым предзнаменованием тот факт, что чиновник не стал произносить перед ним ханжескую речь в духе крайнего фанатизма, бытующего в Квакерских мирах. Это могло означать, что чиновник принадлежал к числу умеренных хранителей веры. Во всяком случае, Хэлу, хорошо изучившему свои документы, не составило труда ответить на этот вопрос.

— Около четырех с половиной стандартных лет.

Чиновник сложил вместе бумаги и протянул их Хэлу.

— Подождите там, — кивнул он в сторону загородки. Хэл медленно взял документы. Если не считать смуглолицего молодого человека, то пока никого из коренных жителей Квакерских миров не просили подождать за загородкой. Всех остальных, подходивших к другим столам, отправляли вперед, к выходу из комнаты.

— Могу я узнать почему? — спросил Хэл, поднимаясь.

— Каждый, кто не был на планете свыше трех лет, подлежит проверке.

Мрачные мысли одолевали Хэла, пока он шел к ограждению. Ему следовало подумать об этом. И Сост должен был предвидеть подобное. Нет, обвинять Соста несправедливо, он не мог знать, что следует снабдить Хэла такими документами, из которых бы явствовало, что их обладатель отсутствовал на родной планете не более трех лет. И кроме того, вполне естественно следующее: документы, поставляемые Дженнисоном, чаще всего оказывались достаточно устаревшими.

Под бдительным взором полицейского Хэл вошел внутрь ограждения, где на стуле у самой сетки сидел его смуглолицый попутчик, и уселся напротив него с противоположной стороны.

Кажется, на какую-то долю секунды он перехватил странный взгляд смуглолицего, который тут же отвел глаза и равнодушно уставился в пространство. Хэл мог бы предположить, что тот вовсе не смотрел в его сторону, но одним из первых навыков, которые старался привить ему Малахия, был навык наблюдения. Хэл мысленно вернулся к событиям последних нескольких минут, и память подтвердила: вне всякого сомнения, их взгляды на мгновение встретились.

Этот факт мог ровным счетом ничего не означать, но мог означать и очень многое. Хэл откинулся на жесткую прямую спинку стула и дал своему телу расслабиться. Медленно тянулось время. К тому моменту, когда прошло не менее стандартного часа, все прибывшие вместе с ним на корабле уже покинули комнату, кроме тех, кого направили за ограждение; таких набралось всего пять человек. Три присоединившихся к ним ничем не примечательных человека, каждый лет на двадцать старше Хэла и молодого смуглолицего пассажира, были, без сомнения, квакерами.

— Теперь все вы пойдете со мной, — вдруг объявил полицейский гнусавым голосом.

Он выпустил их из загородки, а затем и из комнаты, где она находилась, провел по короткому коридору в подземный гараж и предложил сесть в стоявший там автобус. Зашипели вентиляторы, автобус поднялся на подушку, выскользнул из гаража и устремился вперед по ночным улицам Цитадели. Шел дождь; мелькавшие по обеим сторонам фасады домов, однообразно серые в желтом свете редких уличных фонарей, казались расплывчатыми за струйками воды, стекающими по окнам автобуса. Спустя примерно полчаса автобус въехал в другой внутренний гараж, находящийся ниже уровня улицы.

Из автобуса их провели наверх, в здание, показавшееся Хэлу на первый взгляд какой-то конторой. У них забрали документы и снова предложили подождать в холле, где были расставлены стулья с высокими спинками. Томительность длительного ожидания скрашивалась лишь прогулками к торчащему из стены водяному крану и в туалет, но все это происходило под неусыпным надзором полицейского. Затем их стали поодиночке вызывать в кабинеты, в каждом из которых находился только один стол с единственным сидящим за ним чиновником. И снова смуглолицего молодого человека вызвали перед Хэлом.

Когда настала очередь Хэла, он, войдя в кабинет, увидел перед собой тщедушного лысоватого человечка с яйцевидным черепом и почти лишенным губ ртом. Сидя на стуле, стоящем сбоку от стола, Хэл видел, как чиновник вынул из ящика и стал очень бегло просматривать его бумаги; было ясно, что их содержание ему уже известно. Просмотрев бумаги, он положил их на стол и поднял на Хэла немигающие глаза.

— Ваше имя?

— Ховард Билавд Иммануэльсон.

— Вы причастник Возрожденной Церкви Откровения, приобщенный к этой церкви двадцать три и четыре десятых стандартного года тому назад в селении Энтерпрайз?

— Да.

— Ваш отец и ваша мать также были причастниками этой церкви?

— Да.

— Вы по-прежнему остаетесь добрым причастником этой церкви?

— Да, остаюсь, — ответил Хэл. — По милости Господней.

— Сейчас вы возвратились после четырех лет работы в качестве семантика-интерпретатора за пределами планеты. Вы состояли на службе у разного рода людей, не принадлежащих к церкви...

Допрос продолжался, он коснулся всех фактов биографии Ховарда Иммануэльсона, отраженных в документах, которыми снабдили Хэла. Когда эта тема себя исчерпала, чиновник отодвинул в сторону бумаги и уставился на Хэла своими неподвижными глазами.

— Вы соблюдаете регулярные часы молитвы? — спросил он. Хэл был готов к вопросу подобного рода.

— Да, в той мере, в какой мне это удается. В выпавших на мою долю странствиях, нередко среди тех, кто глух к слову Божию, подчас бывает нелегко молиться регулярно.

— Легкий путь — это не путь Господа, — назидательно промолвил допрашивающий Хэла человечек.

— Да, я знаю, — ответил Хэл. — Я, так же как и вы, знаю, что трудность соблюдения регулярных часов молитвы не является оправданием для недостатка рвения. Поэтому я приучил себя к внутреннему общению со Всевышним в обычные для меня часы молитвы.

Верхняя губа невзрачного следователя как будто дрогнула и еле заметно скривилась, но она была такой тонкой, что Хэлу это могло и показаться.

— Сколько раз в день вы совершаете молитву? Я имею в виду те дни, когда у вас бывает такая возможность.

Хэл лихорадочно соображал. Он не знал установлений Возрожденной Церкви Откровения. Но если это была церковь в регионе Старого Северного Континента, где находилось селение Энтерпрайз, то, скорее всего, там господствовали так называемые «старые традиции», а не новые. В конце концов, как гласит пословица, порядок общения с Богом каждый квакер устанавливает себе сам.

— Семь.

— Семь? — Тон следователя оставался ровным, лицо непроницаемым, но Хэла внезапно озарила догадка, что он имеет дело с одним из тех, кто является приверженцем новых традиций и считает, что обращаться к Богу с ритуальной молитвой больше четырех раз в день — значит проявлять дерзость и высокомерие.

— Я молюсь, проснувшись утром, затем перед завтраком, после завтрака, перед обедом, после обеда, перед ужином и после ужина, отходя ко сну, — пояснил Хэл, называя соответствующие молитвы по-латыни.

При звуках латинских слов на лице тщедушного человечка появились признаки явного раздражения. Конечно, употребление латыни в разговоре с ним было определенным риском; однако Хэл вышел бы из образа, если бы в беседе практически с любым другим квакером не выдвинул свою концепцию понимания религиозных догматов и порядка их соблюдения. Но в то же время он не намеревался сильно распалять своего оппонента, чтобы не дать ему повода сделать атмосферу беседы и ее результаты более неблагоприятными для себя, чем они могли бы быть.

— Да, — резко произнес следователь. — Вы, давая своим молитвам все эти пышные названия, вместе с тем молитесь украдкой, как трус. Видимо, вы принадлежите к вероотступникам, исповедующим новый культ, получивший распространение среди нашей погрязшей в грехе молодежи и провозглашающий необязательность молитвы, если только вы почитаете Бога и его заповеди в своей душе. Но сейчас среди нас находится недавно прибывший к нам Великий Учитель, который мог бы продемонстрировать вам всю пагубность подобного заблуждения...