Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Бартон Уильям Реналд (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Бах вздохнула.
– В прошлый раз я вам уже говорила. Я не собираюсь рожать у вас. Я все сделаю сама.
– Послушайте… – Врач снова посмотрел на экран. – Анна, вы же знаете, мы стараемся отговорить своих пациентов от подобного шага, хотя, я знаю, теперь это стало модным, но…
– Для вас я миссис Бах, к тому же все это я уже слышала. И статистические данные смотрела. Рожать самостоятельно ничуть не опаснее, чем рожать здесь. Поэтому просто дайте мне "акушерку" и отпустите. У меня кончается обеденный перерыв.
Доктор пытался что-то сказать, но Бах широко раскрыла глаза, при этом ноздри ее затрепетали. Стоило ей так взглянуть на кого-либо, и этого обычно хватало, чтобы остановить любые споры, особенно если она была при оружии.
Эриксон протянул руку, нащупал у нее на затылке датчик и снял его. Эту "акушерку" она носила в течение последних шести месяцев. Датчик был сделан из золота, а размером не превышал горошины. Он регулировал ее состояние на уровне нервной системы и гормонов. Благодаря ему она не чувствовала тошноты по утрам и приливов, он снимал угрозу выкидыша от переутомления на работе.
Эриксон убрал датчик в маленькую пластмассовую коробочку и достал другой, который внешне, казалось, ничем не отличался от первого.
– Это "акушерка" для родов, – сказал он и установил терминал на место. – В нужный момент он спровоцирует роды, в вашем случае это будет девятое число следующего месяца. – Доктор снова улыбнулся, пытаясь сгладить возникшее напряжение. – Ваша дочка родится под знаком Водолея.
– Я не верю в астрологию.
– Понятно. Смотрите, не снимайте "акушерку". Когда подойдет срок родов, датчик будет направлять нервные импульсы в сторону от болевых центров мозга. Вы в полной мере почувствуете схватки, просто не будете воспринимать их как болевые ощущения. Насколько мне известно, в этом весь секрет безболезненных родов. Хотя, конечно, сам я этого не пробовал.
– Нет, конечно. Я должна еще что-нибудь знать или могу быть свободна?
– Я бы рекомендовал вам еще раз все хорошенько обдумать, – сварливо заметил доктор. – Вам все же лучше прийти в нататориум. Должен признаться, я совершенно не понимаю, почему все больше женщин в наши дни решают рожать самостоятельно.
Бах повернула голову, еще раз оглядела толпу женщин в приемной и освещавшие их яркие лампы. Сквозь стеклянные стены она видела и других, которые, как и она, сидели на креслах в кабинетах. Везде поблескивали металлические приборы, куда-то спешили хмурые серьезные люди в белых халатах. Чем больше она бывала тут, тем больше ей хотелось родить ребенка в собственной постели, на родных, теплых простынях при свете свечи.
– Ну да, я тоже, – ответила она.
На вспомогательной линии Лейштрассе, в том месте, где стоит карусель, была пробка. Бах пришлось провести четверть часа, стоя в битком набитом вагоне. Она прикрывала свой большой живот и прислушивалась к крикам, раздававшимся спереди, где произошла авария. С нее градом лил пот. Кто-то, стоявший рядом, дважды наступил ей на ногу тяжелым ботинком.
Опоздав в полицейский участок на двадцать минут, она промчалась мимо рядов столов в командном центре в свой маленький кабинет и плотно закрыла за собой дверь. Чтобы пройти на свое место, ей теперь приходилось поворачиваться боком, но ее это не волновало. Она готова была стерпеть и не такое.
Сев за стол, она тут же заметила записку, написанную от руки, – ей надлежало явиться на инструктаж в комнату 330 к 14:00. У нее оставалось пять минут.
Бах быстро окинула взглядом зал совещаний, и у нее появилось странное чувство – кажется, она только что была здесь. В зале находилось 200-300 офицеров, все сидели, все были женщинами, причем беременными.
Бах заметила знакомое лицо, пробралась вдоль стульев и села рядом с сержантом Ингой Крупп. Они соединили ладони в знак приветствия.
– Ну, как дела? – спросила Бах и ткнула пальцем в живот Крупп. – Сколько тебе еще осталось?
– Борюсь с силой тяжести, пытаюсь бороться с энтропией. Осталось две недели. А тебе?
– Наверное, три. У тебя девочка или мальчик?
– Девочка.
– У меня тоже. – Бах заерзала на твердом стуле. Сидеть становилось неудобно. Правда, и стоять тоже непросто. – А что случилось? Что-нибудь относительно медицинских проверок?
Крупп ответила совсем тихо, даже не поворачивая головы:
– Не шуми. Поговаривают, что они хотят сократить декретные отпуска.
– Это когда половина офицеров не сегодня завтра собираются рожать. – Бах знала свои сроки. Но работа и в участке и во всей системе отлично налажена, вряд ли они пойдут на сокращение годичного отпуска по уходу за ребенком. – Ну же, что ты слышала?
Крупп пожала плечами, потом расслабилась.
– Никто ничего не говорил, но, по-моему, дело не в мед-проверках. Смотри, сколько незнакомых лиц. Они собрали людей со всего города.
Ответить Бах не успела – в зал вошел комиссар Андрус. Он поднялся на небольшое возвышение и подождал, пока зал успокоится. Потом медленно оглядел всех присутствующих.
– Вы, очевидно, недоумеваете, зачем я всех вас здесь собрал.
В зале раздался смех. Андрус быстро улыбнулся, но тут же снова посерьезнел.
– Начнем с ответственности. Все вы знаете, что в ваших контрактах есть пункт, в котором говорится о работе в опасных условиях в период беременности. Наш департамент старается никогда не подвергать опасности гражданских лиц, а вы все сейчас вынашиваете именно лиц гражданских. Поэтому участие в проекте, о котором пойдет речь, сугубо добровольное. Если кто-либо из вас откажется, никаких нежелательных последствий это за собой не повлечет. Те, кто хочет, могут уйти прямо сейчас.
Он опустил взгляд и тактично занялся бумагами. Около дюжины женщин-офицеров покинули зал. Бах еще больше заерзала на стуле. Она знала, что если уйдет, то сама себе этого не простит. По традиции офицер должен выполнять любое данное ему задание. Но она чувствовала также, что несет ответственность и за Джоанну.
Она решила, что в конце концов устала от кабинетной работы. Можно хотя бы послушать, что скажет комиссар.
Андрус снова посмотрел в зал и вяло улыбнулся.
– Спасибо. Если честно, я не ждал, что вас останется так много. Но помните, что вы в любой момент можете уйти. – Он аккуратно постучал стопкой бумаг по столу, выравнивая ее. Комиссар был крупным, худым мужчиной с большим носом и провалившимися щеками – скелет, обтянутый кожей. Если бы не маленький рот и такой же невзрачный подбородок, вид у него мог бы быть просто устрашающий.
– Наверное, надо вас предупредить с самого начала…
Но на голографическом экране уже появилось первое изображение. Зал ахнул, казалось, стало холодно, как зимой. Бах отвела взгляд. Впервые с тех пор, как она пришла работать в участок, ей стало не по себе. Две женщины поднялись с мест и поспешно вышли.
– Извините, – сказал Андрус, он взглянул на экран и нахмурился. – Я собирался подготовить вас к этому. Действительно, приятного мало.
Бах заставила себя снова посмотреть на экран.
Двенадцать лет в убойном отделе полиции крупного города не проходят бесследно. Конечно, она привыкла видеть разные трупы. Бах считала, что ее уже ничем не пронять, но и она не была готова к тому, что увидела на экране. Кто мог сделать такое с несчастной женщиной?
Женщина была беременна. Кто-то разрезал ей живот, как при кесаревом сечении, – от лобка до грудной клетки. Разрез был рваный, сделан неправильным полукругом, потом большой кусок кожи и мышечной ткани откинули в сторону. Сквозь обрывки фасциальной ткани наружу выпирали кишки. В ярком свете фотографической лампы все казалось влажным.
Женщина была заморожена, лежала на столе для вскрытия, голова и плечи приподняты, словно она опиралась о стену, которой теперь уже не было. От этого замороженное тело покачивалось на ягодицах. Ноги подогнуты, так обычно сидят, когда отдыхают, но сейчас они немного приподнимались над столом.
