Панорама времен - Бенфорд Грегори (Альберт) (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
— Я не хотел, чтобы все так получилось. Шриффер просто подхватил мяч и побежал с ним.
— Что ж, может быть, он что-то выиграл.
— Вы так думаете?
— Нет, — признался Купер. Он принялся регулировать настройку осциллоскопа, явно давая понять, что вопрос исчерпан. Гордон даже не подумал пробивать броню его чисто гойской бездумной жизнерадостности, которая умело пряталась под плащом равнодушия.
— Есть новые данные? — Гордон засунул руки в карманы и стал прохаживаться по лаборатории, осматривая оборудование. Здесь по крайней мере он знал, что происходит и что имеет значение. Мысли о работе успокаивали его и приносили удовлетворение.
— Я получил несколько удачных резонансных линий и продолжаю выполнять те измерения, о которых мы договорились.
— Э.., хорошо. “Ишь ты! Я делаю только то, о чем мы договорились. Вам не удастся поймать меня с неожиданными результатами. Ничего не выйдет!"
Гордон еще немного походил по лаборатории, проверяя приборы. Из дьюара время от времени вылетали клубы холодных паров азота, трансформаторы гудели, насосы неторопливо постукивали. Гордон внимательно просмотрел лабораторную тетрадь Купера, выискивая возможные ошибки. Он выписал по памяти простые теоретические выражения, которым должны были соответствовать результаты измерений Купера. Результаты получались близкими к теоретическим данным. Рядом с аккуратными записями Купера каракули Гордона казались ненужным вмешательством в стройную безупречность разграфленных страниц. Купер писал шариковой ручкой, а Гордон даже для ориентировочных расчетов, таких, которые он выполнял здесь, пользовался паркеровской перьевой ручкой. Он предпочитал изящное скольжение пера и внезапное прекращение письма, а также тот оттенок значительности, который придавали тексту широкие синие линии. Одна из причин того, что он поменял белые рубашки на синие, состояла в обреченной на неудачу надежде скрыть таким образом чернильные пятна на нагрудных карманах.
Подобная работа — беззаботное продолжение текущего эксперимента, записи в лабораторной тетради — действовала на него успокаивающе. На какое-то мгновение он снова оказался в Колумбийском университете — сын Израиля, верный делу Ньютона. Но потом проверил последние записи Купера, и это мгновение прошло. Ему нечего было здесь делать и пришлось снова окунуться в действительность.
— Вы подготовили выводы для кандидатского экзамена, о которых я вас просил? — обратился он к Куперу.
— О да. Я почти все сделал. Завтра принесу.
— Хорошо, хорошо. — Гордон оставался на месте, ему очень не хотелось уходить из лаборатории. — Скажите, вы ничего не получали, кроме обычных резонансных кривых? Никаких там?..
— Посланий? — Купер чуть улыбнулся. — Нет. Гордон кивнул, рассеянно оглянулся и ушел.
Однако вместо того чтобы вернуться в свой кабинет, он сделал крюк и пошел в физическую библиотеку. Она находилась на первом этаже корпуса “В”, и все здесь казалось временным. Впрочем, в Калифорнийском университете Ла-Ойи все выглядело примерно так в отличие от вызывающих священный трепет коридоров Колумбийского. Ходили слухи, что вскоре даже название университетского кампуса будет изменено. Ла-Ойю собирались присоединить к беспорядочным нагромождениям Сан-Диего. Муниципалитет считал, что это сэкономит противопожарную защиту и сократит затраты на содержание полиции. Однако Гордону “казалось, что это будет еще одним шагом ко всеобщему нивелированию и лос-анджелизации всего того, что так приятно отличало Ла-Ойю от других городов. Итак, Калифорнийский университет Ла-Ойи превратится в Калифорнийский университет Сан-Диего, утратив при этом нечто большее, чем название.
Минут сорок он просматривал свежие журналы по физике, затем ознакомился с некоторыми ссылками, касающимися отложенной Им до лучших времен идеи о горелке с обратным пламенем. Так как больше здесь делать было нечего, а до ленча оставалось около часа, Гордон неохотно пошел в свой кабинет. Он не стал заходить на третий этаж за почтой, а двинулся между корпусами физической и химической лабораторий под соединяющим их мостом — нелепейшим воплощением мечты архитектора. Красивая конструкция из шестиугольников притягивала глаз — он это признавал. И одновременно создавалось неприятное впечатление подмостков для какого-то прохода, проделанного гигантским насекомым, как бы наметкой конструктивного решения для будущего осиного гнезда.
Он не удивился, обнаружив, что дверь его кабинета открыта — обычно сам он ее не закрывал. Гордон даже считал, что гуманитарии отличаются от представителей точных наук еще и тем, что они обычно закрывали двери, как бы отваживая случайных посетителей. Он подумал, нет ли в этом глубокого психологического смысла; а может быть, гуманитарии просто старались не высовываться во время пребывания в университетском городке? Создавалось впечатление, что они в основном работают дома.
Спиной к двери, рассматривая через окно подмостки для “осиного гнезда”, стоял Исаак Лакин.
— Гордон, — пробормотал он, — я вас искал.
— Представляю почему.
— Да? — Лакин присел на край стола, Гордон продолжал стоять.
— Это ведь связано со Шриффером?
— Угадали. — Лакин посмотрел на люминесцентный светильник под потолком и поджал губы, как будто тщательно обдумывал, что сказать.
— Все это вырвалось из-под контроля, — помог ему Гордон.
— Боюсь, что так.
— Шриффер обещал мне, что ни мое имя, ни университет Ла-Ойи не попадут в “Новости”. Его единственная цель состояла в том, чтобы дать ход рисунку.
— Но дело зашло гораздо дальше.
— Каким образом?
— Мне звонили очень многие люди. Они позвонили бы и вам, если бы вы находились в кабинете.
— Кто и откуда?
— Коллеги. Ученые, работающие в области ядерного резонанса. Они хотят знать, что происходит. Добавлю, мне тоже это небезынтересно.
— Ну… — Гордон коротко рассказал о втором послании и о том, каким образом в дело оказался замешан Шриффер. — Я боюсь, Сол пошел гораздо дальше, чем следовало бы.
— Согласен. Кстати, звонил менеджер нашего контракта.
— Ну и что?
— Что? Честно говоря, он не имеет большой власти, но вот у наших коллег она есть. И они принимают решение.
— И все-таки, что это значит?
— Вам придется выступить с опровержением выводов Шриффера, — пожал плечами Лакин.
— Почему?
— Потому что эти выводы неверны.
— Я этого не знаю.
— Вам не следовало бы выступать с заявлениями, правильность которых вы не можете подтвердить.
— Но отрицать это тоже неверно.
— Вы считаете, что в его гипотезе есть доля правды?
— Нет, — с трудом произнес Гордон. Он надеялся, что ему не придется говорить что-либо определенное.
— Тогда откажитесь от этой идеи.
— Я не могу отрицать того, что мы получили послание, причем ясное и четкое.
Лакин с чисто европейским высокомерием поднял брови, как будто желая сказать: “Как можно разговаривать с таким человеком”.
Гордон бессознательно подтянул брюки и заложил большие пальцы рук за пояс, слегка ссутулившись. Смешно, но он неожиданно представил себе в такой позе Марлона Брандо в роли шерифа, который, прищурившись, разглядывал какого-то бандюгу. Гордон поморгал и подумал, что еще он мог бы сказать.
— Понимаете ли, — осторожно подбирая слова, начал Лакин, — в этой ситуации глупцом будете выглядеть не только вы. Сообщение о послании бросает тень на весь эффект спонтанного резонанса.
— Может быть.
— Некоторые телефонные звонки касались только этого вопроса.
— Ну и что?
— Я считаю, вам следует как-то отреагировать на это, — строго произнес Лакин.
— Лучше действовать, чем реагировать.
— Что вы хотите сказать? — Лакин весь подобрался и застыл в ожидании ответа.
В это время зазвонил телефон. Гордон с облегчением схватился за трубку. Его ответы были односложными:
— Прекрасно. В три часа. Мой кабинет номер 118. Закончив разговор, он повесил трубку и спокойно взглянул на Лакина:
