Оборотная сторона героя (СИ) - Ясинская Марина Леонидовна (чтение книг TXT) 📗
— Ты что, думаешь, кто-то рискнет вмешаться? Да они штаны с перепугу обмочат и еще и в сторону отвернутся, сделают вид, что ничего не видят.
— Или на телефон заснимут и зальют потом на ютуб, — пробурчал себе под нос Ренат, но Ломец, распаленный перспективой расправы с обидчиком, его не слышал — он уже шёл к УАЗику, в котором сидел отделавший его кекс и какой-то парень, одетый то ли в платье, то ли в юбку поверх брюк. «Гомик», — окрестил Ломец про себя его и дал знак своим приятелям. Те окружили УАЗик, и Ломец почувствовал себя увереннее. Несмотря на недавний печальный опыт, Ломец по-прежнему считал, что численное преимущество — аргумент неоспоримый, а в тот вечер нахальному кексу просто повезло.
— Ну, всё, щас я у тебя документы проверять буду на эту дерьмовозку, — радостно ощерился он и приказал: — Вылезай!
Парень даже и не подумал слушаться. А когда ребята Ломца решили применить силу, совершенно спокойно принялся с ними разделываться. Да так мастерски, что у Ломца даже мелькнула мысль, может, этот кекс действительно какой-нибудь профессиональный боец? Да и гомик оказался не промах — пока кекс был занят тремя, он успел неплохо наподдать Ренату.
Видя, что несмотря на численное преимущество, ситуация складывается не в их пользу, Ломец рванул на подмогу.
И не успел.
Ломец никак не ожидал, что кто-либо из застрявших в пробке людей проявит гражданскую сознательность, и потому удар, обрушившийся на него сзади, прямо по голове, по тому самому месту, которым он так ощутимо приложился об асфальт у «Авлоса», оказался для него полной неожиданностью. Ломец рухнул между машин, а над ним, растерянно сжимая в руках костыль, стоял парнишка — водитель компактной голубенькой «Хонды», из окна которой с тревогой выглядывала бодрая бабулька.
Под палящим солнцем Трои Илью совсем развезло. Голова противно шумела, поднялась температура — не настолько, чтобы хвататься за таблетки, но достаточно, чтобы чувствовать себя по-настоящему больным и разбитым. Только вот отлежаться ему не удастся — если его так срочно вызвал Ян, значит, происходит что-то серьёзное.
Так оно и оказалось — греки успешно проигрывали очередную битву. Храм Аполлона стоял на холме, с которого открывался прекрасный вид на все побережье, и Илья некоторое время наблюдал за происходящим сверху.
Троянцы окружили греческий лагерь полукольцом, отбросили защитников за спешно возведенные песчаные насыпи, успешно перебрались через них сами и теперь теснили противника к самой кромке пляжа. Горстка отчаянных смельчаков добралась до стоянки кораблей, и огонь уже деловито обгладывал несколько пентеконторов. Часть греков суматошно носилась между горящими судами, бестолково пытаясь затушить пожар, который, того и гляди, перекинется на весь флот.
Да, положение и впрямь отчаянное. Илья покачал головой. Ну, а ему-то что делать? Он не верил, что одно его присутствие волшебным образом переменит ход битвы. Разумеется, несколько ярких подвигов вполне могут вдохновить деморализованное войско. Только вот героические безумства — это все же удел не его, а темпераментного Ахилла. Уравновешенные люди куда менее склонны совершать подобное… Потому они в веках и не прославляются… Зато обычно живут куда дольше героев.
Илья по-прежнему стоял на склоне холма, увенчанного храмом Аполлона, и задумчиво оглядывал кипящее внизу сражение, когда произошло то, что он поначалу счел плодом своего воспаленного воображения: на берег стремительно начала прибывать вода, хотя до прилива оставалось еще несколько часов. При этом она не затопила лагерь, а встала над пляжем словно бы стеной, невысокой, но совершенно нереальной, будто спецэффект, обеспеченный компьютерной графикой. А потом из плотной прозрачной толщи появилось десятка три странных, никогда не виданных Ильей существ. Ростом с упитанного быка, спереди чем-то отдаленного напоминают лошадей, только без гривы и без копыт, а сзади… сзади… Илья помотал головой и прищурился. Да, сзади похожи на тюленей. Второй пары конечностей нет — только крупный рыбий хвост. Эти странные существа издавали пронзительные вибрирующие звуки, немного похожие на громкое бульканье, а их толстая глянцевая шкура отливала синевато — свинцовым цветом.
Распаленные битвой войска далеко не сразу заметили морских чудовищ. Те беспрепятственно вонзились в самую гущу сражающихся, на удивление проворно сшибая подворачивающихся им по пути как передними конечностями, так и хвостами, и разрывали замешкавшихся воинов длинными зубами. И вот тогда-то сцепившиеся в смертельной схватке солдаты мгновенно позабыли друг о друге и принялись разбегаться, даже не пытаясь поразить напавших на них существ.
Появление этих странных созданий, несомненно, сыграло на руку грекам. Потеснившие их к самой воде противники сейчас в панике убегали, и вскоре вся территория лагеря освободилась от троянских солдат. А вот потом проблемы возникли уже у греков. Хвостатые существа явно не делали никаких различий между греками и троянцами и раздирали всех, кто попадался им по пути.
Едва не вся армия столпилась у песчаной насыпи и настороженно наблюдала за морскими чудищами. А затем из толпы вышло вперёд двое. С такого расстояния до Ильи не доносилось ни звука, но, судя по повторяющимся, завораживающе-ритмичным, едва не танцевальным движениям, которые выполняли те люди, это были жрецы.
Некоторое время спустя Илья решил, что какой бы ритуал они не пытались совершить, он не работал. Но, оказывается, «танцы» были только началом. Из толпы вытащили дюжины две связанных по рукам и ногам пленников и уложили их, связанных, на песок, поближе к чудищам.
Вскоре до Ильи донеслись пронзительные вопли.
Когда с жертвами было покончено, хвостатые чудища, громко булькая, направились к морю и скрылись в волнах.
Некоторое время греки ещё стояли на насыпи, оглядывая разрушенный лагерь, а потом занялись делом — стали собирать погибших и разводить погребальные костры. Вскоре противная сладковатая вонь сжигаемых в огне тел уже понеслась над берегом. Над расположившимся на суше великим греческим флотом висел дым потушенного пожара.
Илья с трудом заставил себя спуститься вниз и направился к лагерю мирмидонов. У палатки Ахилла, одной из немногих, не пострадавших при разгроме, Илью поджидал Ян, усталый и заметно взвинченный.
— Ну, слава богу, живой. А я уже не знал, что и думать, — облегченно выдохнул он. Заметил его распухший нос и обеспокоился: — Тебя ранили?
— Нет, — мотнул головой Илья и тяжело опустился на песок у палатки, — Я даже и в битве не участвовал.
Ян молча смотрел на него и ждал объяснений.
— Мы попали в пробку у МКАДа. В итоге меня до Пустоши на вертолете пришлось доставлять. Когда я вышел, троянцы уже полностью окружили лагерь — не пробиться. Их тылы я в одиночку атаковать не рискнул, — попробовал пошутить Илья. — А потом появились эти… эти… Ян, это что такое было?
— Морские чудовища, — ответил он с таким видом, словно ему приходилось пояснять что-то совершенно банальное.
— Это я и сам понял. Что это за существа такие?
— Греки называют их гиппокампусами, морскими лошадьми.
— Ты тоже их впервые видишь?
— Впервые.
— А почему их никто даже не попытался убить?
— Это священные чудища. Они запряжены в колесницу Посейдона; Посейдон же, в свою очередь, как бы на стороне греков. Так что злить своего союзника грекам не с руки — лучше уж подкормить любимцев покровительствующего им бога.
— Честно говоря, что-то теперь идея ночевки в лагере вызывает у меня определённые опасения. Вот как вылезут эти чудища посреди ночи — и убежать не успеешь, — пробормотал Илья и равнодушно отметил, как быстро приспосабливается человек к необычному. Ещё несколько дней назад такое событие поразило бы его до глубины души. А сейчас — подумаешь, гиппокампусы!
— Не думаю, что они будут здесь часто появляться. В свое время я пробыл здесь полгода, и они за тот период ни разу их не было. Вряд ли в этот раз гиппокампусы решат наведываться на берег каждый вечер. Обычно их посылают боги, чтобы помочь воюющей стороне в особо тяжелую минуту.
