Не имей сто рублей... - Горбачевская Елена (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
40. Назвался клизмой — полезай в анус!
Вскоре после ужина мы были приглашены в штабную палатку.
Крепкий чай был разлит в огромные полулитровые солдатские кружки, от которых я успела отвыкнуть за то время, которое прошло с тех пор, как я была в стройотряде. Его, то есть чая, запах смешивался с ароматом трубочного табака Бартона и дымом моих сигарет.
— Нам очень нужна Ваша помощь, — неожиданно начал полковник. — Дело в том, что у нас творятся совершенно странные и непонятные вещи, и если вы сможете пролить на них свет, то спасете не одну жизнь.
Вот это да! А ведь это мы хотели просить его о помощи!
Между тем он продолжал:
— Война близится к своему завершению, и мы успешно гоним врага на запад, в его логово. Но вдруг обнаруживается, что на территории, занятой нашими войсками, происходит что-то совершенно необъяснимое. Почти открыто действует хорошо вооруженная механизированная группировка врага, которая по-видимому пытается прорваться к своим, но никак не может догнать линию фронта.
И с другой стороны, пропадает человек, который держал в своих руках всю нашу разведывательную сеть в Польше. Имея особо ценную информацию, объем которой не позволял передать ее по рации, он пошел навстречу линии фронта. Неделю назад от «Портного», это его позывной, была получена последняя радиограмма, в которой он назначал встречу именно в этом квадрате. Но с тех пор — как в воду канул! И если его перехватили немцы, последствия даже страшно себе представить. А с другой стороны, эта немецкая группировка, которая насчитывала несколько единиц бронетехники и два-три взвода живой силы, вдруг тоже словно сквозь землю провалилась! Мы рыщем по окрестным лесам уже неделю, осмотрели и обнюхали каждый кустик по несколько раз, но все без толку. Быть может, эти странные исчезновения как-то связаны с этой «дырой» во времени? Просто найти какое-то другое объяснение я уже не в состоянии. Поэтому не откажите в любезности, расскажите, пожалуйста, все, связанное с этой «дырой» и туманом максимально подробно!
Кажется, теперь понятно, чего так вызверились на нас сначала лейтенант Коновалов со своим Петренко, а вслед за ними и Черноиваненко!
Мы с радостью принялись выполнять его просьбу, поведали не только о собственных приключениях, включая последнюю «короткометражку», но и рассказали Легенду Черного озера и историю о пропавшем мужике тетки Антонины.
— Видите ли, мы с женой оба — физики, люди далекие от мистики и предрассудков, — закончил Сережа коллективный рассказ. — Но, к сожалению, реально объяснить происходящее мы не в силах. Ни саму природу этого явления, ни вызванные им эффекты типа коллективных галлюцинаций и смены образов. Кстати, если вдруг увидите, что мы в кого-нибудь превращаемся, не спешите открывать огонь! Это не на долго.
Бартон задумался, попыхивая трубкой.
А Сережа добавил:
— Я все-таки лейтенант запаса, какой никакой, а военный. И поэтому мне кажется, что стоило бы поставить вокруг этого дурацкого тумана пост круглосуточного наблюдения. В особенности если предположить, что не только разведчик, но и немцы тоже провалились в эту дыру и теоретически могут в любой момент вернуться и ударить с тыла.
— Безусловно, как только вы были обнаружены, мы поставили возле озера часового. Только мы не можем просто так сидеть и ждать, когда кто-либо появится обратно. Разведданные нам необходимы, как воздух. Без них напрасно гибнут тысячи наших солдат!
— А если попробовать исследовать этот туман? — влезла я в разговор. — То есть отправить туда небольшую, но хорошо оснащенную экспедицию? Возможно, она сможет определить некоторые закономерности, и прояснится задача по поиску пропавшего разведчика. А заодно и мы сможем понять, как же нам вернуться в свой родной 97-й год.
— Очень хорошо! — поддержал меня Бартон. — Именно так и поступим! Надеюсь, вы примете самое активное участие в подготовке и проведении этой экспедиции?
Сказать, что при этих словах у меня мгновенно испортилось настроение, так это то же самое, что вообще промолчать. Поскольку по спине прогалопировал табун мурашек, донеся предательскую дрожь до самых кончиков пальцев. Плохо становилось при одной только мысли, что придется не раз, не два, а значительно больше снова соваться в этот зыбкий, предательский туман, снова полагаться на случай, который неизвестно куда выбросит нас. Мне достаточно было мимолетного взгляда на мгновенно прокисшую Сережину физиономию, чтобы убедиться, что он придерживается аналогичного мнения.
Но что же делать? Чем назвался, туда, как говорится, и полезай. Тем более это — действительно единственная реальная возможность разобраться в происходящем.
Тяжко и глубоко вздохнув, я выдавила:
— Что ж, мы согласны.
— Прекрасно, — отозвался полковник. — Тогда сейчас — всем отдыхать, а завтра с утра начнем подготовку.
На ночевку нас определили в отдельную землянку, где мы разместились с несравненно большим комфортом, чем в палатке. Пока Сережа с Саней перетаскивали вещи, мы с Бартоном присели покурить.
— Расскажите, Лена, что-нибудь из того, что будет потом, после войны. Я понимаю, вроде бы неловко спрашивать о будущем, но ведь все-таки так интересно! Судя по тому, что мы с Вами познакомились только в 1978-м году, я успешно дожил до старости. Ведь так?
— Безусловно, — ответила я. Только как же помягче не сказать ему, в каком именно году он умрет? — По крайней мере, в том году, из которого мы прибыли сюда, то есть в сейчас, Вы живы и относительно здоровы.
— Значит, в Вашем родном 97-м меня уже нет, — он даже не спросил, просто констатировал факт. А я еще думала перехитрить его, профессионального разведчика! — Что ж, и это неплохо. Правда, сейчас в такое верится с трудом. Война все-таки. В любой момент убить могут.
— Не убьют, — довольно грубо возразила я, стараясь если не побороть, то хотя бы спрятать смущение. — Доживете до глубокой старости, все верно. Только берегите правую руку. Где-то в конце войны Вас ранило осколком и даже перебило нервы, так что стрелять вы больше сами не могли, только тренировали. А вот когда точно это произошло — не спрашивайте, я действительно не знаю.
Он помолчал, пуская кольца дыма к сосновым ветвям, чернеющим на фоне закатного неба.
— А все же интересно, что за жизнь будет спустя лет сорок-пятьдесят? Наступит коммунизм или как?
— Именно что или как, — пробурчала я.
Ну что прикажете делать, как рассказать человеку, ежеминутно рискующему жизнью, что те идеалы, за которые он сражается, не то, чтобы даже будут растоптаны, а попросту окажутся мифом, миражом, за которым, словно усталые путники в пустыне, шли и гибли тысячи и миллионы людей. Что та победа, которую он уже предвкушает, будет оплачена невиданной в истории человечества ценой уничтоженных жизней, а в итоге спустя несколько десятилетий победители будут влачить жалкое существование и завидовать побежденным, немцам. Пиррова победа!
Да разве только в этом дело?
Как объяснить, что изначально направление движения было выбрано неверно, что для того, чтобы достигнуть минимальных успехов и оправдать его, направления, выбор, приходилось идти на такие человеческие жертвы, по сравнению с которыми просто меркнут страшные военные потери? Как объяснить это полковнику Красной армии, коммунисту? А соврать не получится, это я уже пробовала.
А ведь и отмолчаться не удастся! Вон как смотрит, даже про трубку свою забыл!
Придется рассказывать. Как говорится, назвался.., туда тебе и дорога!
— Я, наверное, Вас сильно разочарую. Видите ли, Сергей Авраамьевич, на самом деле все сложилось несколько иначе, чем считали классики марксизма. Точнее, совсем даже наоборот. Но я, пожалуй, по порядку. Война закончится 9 мая 45 года, то есть меньше, чем через год. В Берлине. После войны Германия будет разделена, а в 48-м в Советском Союзе повторится 37-й год. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Да, — коротко кивнул он.
