Следователь (СИ) - Александров Александр Федорович (читать полную версию книги txt) 📗
Фигаро подбросил флакон на ладони. «Странно, – подумал он, – тяжелый, как ртуть…»
«Ты выжидаешь», – прошептал внутренний голос. – «Ждешь, пытаешься подготовиться, как ныряльщик на самой высокой вышке. Это глупо, это безумие… Пройдет еще минута и ты никогда не решишься».
Следователь проверил револьвер. Оружие было на месте – полностью заряженное. Блеснули золотые буквы на рукоятке: «Клянусь защищать людей».
Он вытащил пробку и вылил содержимое флакона в рот. Зажмурился. А когда через мгновение открыл глаза…
…Однажды, еще в бытность свою студентом-первокурсником, Фигаро попробовал на спор «Ведьмины слезки» – коктейль, в который входили почти все известные человечеству психомиметики. В целом, ему даже понравилось, если, конечно, так можно сказать о состоянии, когда мозг ведет себя, точно слепой воробей, вылетевший в грозовую ночь полетать над парком. Но один момент особенно ему запомнился: когда для того, чтобы немного прийти в себя, он вышел на парковую аллею и присел на скамейку. В этот момент окружающая реальность куда-то исчезла, оставив вокруг только много-много разных Фигаро – грустных, веселых, злых и добродушных. Длилось это «раздробленное» состояние недолго, но следователю хватило на всю жизнь.
То, что сотворила с Фигаро «Песнь Радуг» чем-то напоминало тот давний студенческий опыт. Не то чтобы с окружающим миром произошли какие-то серьезные изменения: цвета стали ярче, запахи – насыщенней, а вокруг предметов появилось бледное радужное гало.
Зато в голове у следователя творилось черт знает что. Сознание Фигаро превратилось в некое подобие гигантской спирали, по виткам которой были размазаны его мысли, а вокруг них тлели яркие огни – страхи, сомнения, опасения. На краю этой застывшей галактики ярко сияли огромные шаровые скопления, пылающие особенно яркими красками: желтое, как одуванчик, постоянное стремление вкусно поесть, розовая с темными прожилками ненависть к начальству и целый сонм огоньков поменьше – здоровое отвращение к работе, неуемная лень, застарелое чувство вины и прочие «стабильные центры личности», как называли их колдуны-психонавты.
Самым мерзким было то, что понять, где в этой круговерти переливающихся вспышек, собственно, сам Фигаро, было невозможно. Следователь напоминал сложный паро-заводной механизм, причем даже не сам механизм, а его чертеж, пришпиленный к чертежной доске некоего инженера. Вот только никакой доски и никакого инженера, на самом деле не было.
«Знаем, проходили», – мрачно подумал Фигаро. «Научный атеизм и его последствия – бога нет, человек – просто алхимическая лаборатория на соляной батарейке и все такое… Но какая же, все-таки, сволочь этот Сальдо! Как мне в таком состоянии собрать мозги в кучу?»
Тут следователь понял, что ему удалось сформулировать вполне законченную и логичную мысль. А как только он это понял, сразу стало ясно, что таким же образом можно выстроить и вторую с третьей. Для этого, правда, приходилось прилагать значительные усилия, как бы отталкиваясь от витков невидимой спирали, при этом выворачивая себя наизнанку. Приятного в этом было мало, зато теперь у него появилась твердая уверенность в том, что псионик не причинит ему никакого вреда. Фигаро даже засмеялся, представив, как Вивальди распахнет дверь его ума, чтобы столкнутся с… Да уж, лучше бедняге сразу поднять руки вверх и не портить себе нервы.
Он сунул руки в карманы и, насвистывая, медленно направился в сторону кафе. Шагать было приятно; следователь чувствовал себя чем-то вроде большой раскручивающейся пружины, приводящей в движение окружающий мир. Это было забавно – Фигаро почувствовал, что начинает улыбаться против своей воли.
…Когда до двери «Киски» оставалось всего пару шагов его негромко окликнули по имени.
Фигаро повернулся.
Позади него стоял человек в длинном сером плаще, который неуловимо напоминал робу инквизитора, но был на порядок элегантней – так мог бы одеться миллионер для светского раута в Министерстве колдовского контроля. На голове у незнакомца красовалась широкополая шляпа с черным бантом, а на ногах – туфли с серебряными пряжками и такой толстой подошвой, что они больше напоминали зимние полусапожки.
Ему могло быть лет пятьдесят, а могло и шестьдесят с хвостиком. Лицо незнакомца было необычным – оно абсолютно не запоминалось, как бы теряясь в свете огромных ярко-серых глаз – внимательных и колких. Следователь вспомнил, что уже где-то видел этого типа – то ли в приемной Департамента, то ли…
- Старший инквизитор Френн, – человек протянул руку в тонкой черной перчатке.
- «…из-за лесу из-за гор показал мужик топор…» – пропел следователь, пожимая протянутую руку. В голове у него шальным метеором пронеслась мысль: «Что я несу?!»
Лицо инквизитора дернулось.
- Что, простите?
- «…и не просто показал…» В смысле, здравствуйте, господин Френн. Как Вам погодка?
- Фигаро, прекратите паясничать! – Френн нахмурился. Я хочу поговорить с Вами по очень важному поводу!
- Угу, говорите, – следователь изо всех сил укусил себя за язык. Было больно, но спираль-пружина в голове сразу же свернулась в относительно неподвижную точку. Теперь он заметил, что Френн выглядит усталым и измученным. Под глазами инквизитора залегли глубокие тени; а щеки цветом напоминали свечной воск.
- Я, примерно, представляю себе, зачем Вы туда идете, Фигаро. И хотел бы отговорить Вас от этой затеи.
- Да ну? – следователь натурально удивился. – Вы не хотите, чтобы я пил пиво с креветками?!
Инквизитор поджал губы.
- Знаете что, Фигаро – мне, в общем-то, безразлично, что с Вами сделает этот псионик. Но смерти такого рода в моем городе плохо отражаются на годовой статистике. Я буду вынужден извести кучу бумаги, объясняя, каким именно образом на вверенной мне территории скоропостижно помер следователь ДДД.
- Угу, – следователь задумчиво почесал кончик носа. – Но, я так понимаю, Вы здесь не ради меня, а ради…
- Да, – Френн коротко кивнул, – Вы совершенно правы. Я не хочу, чтобы этот молодой болван – мой сынуля – раскроил себе башку. У меня тут рядом ударная группа. Мы разберемся с Вивальди в считанные минуты.
- Разберетесь? – уголок рта Фигаро дернулся. – То есть убьете его?
- Это неизбежно, следователь. Черный Эдикт, первая страница.
- …и старший инквизитор-смотритель Френн, который запишет на свой счет одного псионика. И, наконец-то, станет инквизитором первого ранга.
- И это тоже, – кивнул, соглашаясь, Френн. – Сколько же можно сидеть в этом городишке? Я здешний Старший Смотритель уже двадцать лет. Знаете, надоело. Поэтому добром прошу – отойдите и не мешайте.
- Нет.
- Что, простите? – брови старшего инквизитора слегка приподнялись.
- Нет. Я не отойду. И попрошу не вмешиваться в мои дела. Как сотрудник ДДД я объявляю это кафе местом расследования, – с этими словами Фигаро выхватил из кармана стандартный бланк с печатью и одним резким движением прилепил его на дверь «Киски». Это означает…
- Я знаю, что это означает.
Лицо инквизитора вновь стало абсолютно непроницаемо. Только в глубоких серых глазах мелькнуло что-то похожее на грусть.
- Инквизиция, как правило, не сует нос в дела ДДД. Я не собираюсь нарушать эту традицию, Фигаро. Вперед, проводите свое «расследование». Только скажите, пожалуйста: чего Вы добиваетесь?
- Хочу арестовать Вивальди.
- Вот как? – на губах инквизитора появилась слабая улыбка. – Фигаро, он сожжет Ваш мозг. Даже если каким-то невероятным образом Вы его, все-таки, арестуете, его все равно казнят.
- За что? За убийство жандармов или за то, что он – псионик?
- Убийствами занимается ДДД. Однако, поскольку псионики не попадают под вашу юрисдикцию, то они, автоматически, попадают в ведомость Ордена Строгого Призрения.
- И где тут орден? – Фигаро широко открыл глаза и принялся комично вертеть головой. – Что-то я никого не вижу.
- Фигаро, Вивальди – мой.
- Неужели? А, по-моему, он свой собственный. И заниматься им должна городская жандармерия.
