Танцы на снегу - Лукьяненко Сергей Васильевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Мы успели. Успели, когда все девчонки, кроме наших конвоиров, уже были в рощице – и навели на нас свои арбалеты. Задыхаясь, едва переставляя ноги, мы упали под деревьями – а безжалостные стражницы, ничуть даже не запыхавшись, стояли рядом. Рядом с ними появилось еще с десяток девчонок, с любопытством рассматривающих нас.
– Машка! Нормально? – первым делом спросила Наташа.
– Ага, – пискнула Мария. – Двадцать секунд в запасе.
Я лежал на спине, тяжело дышал и думал про то, что никогда не женюсь. Ну, даже если и женюсь, то на мусульманке, их воспитывают так, чтобы мужа слушались.
Хотя и про русских говорят, будто у них женщины тихие и послушные. А ведь эти девчонки все, или почти все, русские. Значит, врут.
– Вставайте, слабаки! – велела Наташа. – Или вас на ручках понести, как маленьких?
Все девчонки очень обидно засмеялись.
Я поднялся. Послюнил царапины на руках. Лион мрачно ощупывал ноги – он-то был босиком, а пришлось бежать по камням.
– Дайте ему бинт, – сказала Наташа. Кто-то из девчонок протянул Лиону флакон с бинтом, но он отмахнулся и встал. Ступни у него все были сбиты и кровили. – Гордый какой, – фыркнула Наташа.
Но на этот раз ее никто не поддержал.
В окружении девчонок мы пошли на вершину холма. Интересно, почему деревья растут здесь так странно…
– Больно? – спросила Наташа. То ли меня, то ли Лиона. Но мы не стали отвечать.
Через несколько минут мы вышли к лагерю. Самому настоящему походному лагерю, как у скаутов в фильмах. Вершина холма была плоской, сглаженной, деревья здесь росли особенно густо, и вот среди них, почти незаметные, были разбросаны шалаши из веток. Несколько кострищ накрывала сверху сплетенная из ветвей решетка – так, чтобы рассекать дым и прикрывать пламя. Никаких родников тут, конечно, не было, но на нескольких деревьях висели большие прозрачные бурдюки с водой. В общем, устроено все было по-умному.
– Стоять! – скомандовала Наташа. Двинулась к одному из шалашей, побольше и покрепче других. Земля у шалаша была странно утоптана и покрыта спиральными узорами, будто кто-то часами кружил тут на велосипеде.
На всякий случай я взялся за бич. Будто просто встал, заткнув пальцы за пояс, а на самом деле приготовился драться.
Наташа тем временем постучала по одной из палок шалаша будто по двери – это выглядело очень смешно.
– Да! – ответили из шалаша противным дребезжащим голосом.
Наташа откинула закрывавшую вход занавесь и вошла в шалаш. Быстро и тихо заговорила, я ловил лишь обрывки фраз: «…шпионов… сильный свист и грохот… сразу побежали в том направлении… посадочный след метров на пятьдесят… говорят, что заблудились, врут… шпионы…»
Так вот в чем дело! Они слышали грохот, когда мы садились. И, ясное дело, не поверили ни одному нашему слову…
Собеседник Наташи заговорил, раздраженно и укоризненно. О том, что не надо было тащить «шпионов» сюда, что надо было допросить их на месте, что «не надо грязи»…
И я вдруг вспомнил!
– Юрий Семецкий-младший! – завопил я, даже подпрыгивая от восторга. – Свиновод с Авалона!
В палатке что-то упало и разбилось, тихо зажужжал мотор. Все девчонки нацелились в меня из арбалетов, а я продолжал орать:
– Юрий! Это Тиккирей и Лион! Вы же нас помните! В космопорту! Ну вспомните! Я тот мальчик из космопорта!
Из палатки, заложив лихой вираж, выкатилась инвалидная коляска. Лысый старик в костюме и при галстуке уставился на меня. Из его левой ладони торчала, покачиваясь, маленькая отвертка. У Семецкого, оказывается, был протез кисти, и мой вопль отвлек его от какого-то мелкого ремонта или регулировки. Наташка выскочила следом, встала за коляской, тоже нацелив в меня свой арбалет.
– Мальчик из космопорта? – изумленно воскликнул Семецкий. – Ты тот, кто был с… – Он осекся.
Его не по-стариковски живой взгляд внимательно изучал меня. Потом Семецкий посмотрел на Лиона.
– «Куда вы тащите этого ребенка!» – крикнул я, напоминая. – Ну? Вы помните?
– Святой Господь и все великомученики! – рявкнул скотопромышленник. – Девочки, да уберите вы оружие! Это друзья!
Уж не знаю почему, может, от неожиданности, но у меня на глаза навернулись слезы. Я бросился к Семецкому, прижался лицом к его впалой груди и заплакал. Бриллиантовая заколка галстука больно колола мне щеку, но я не отворачивался. От Семецкого пахло дорогим одеколоном, дымом и машинным маслом. Сухая стариковская ладонь ласково погладила меня по голове.
– Ну, девчонки… – укоризненно проронил Семецкий, будто сам не требовал недавно допрашивать нас на месте. – Что ж вы так?
– Дедушка… мы… – Голос Наташи я едва узнал, такой он стал виноватый.
– Ай-ай-ай… – продолжал отчитывать их Семецкий. – И я хорош, воспитал вас, амазонки малолетние… Ты поплачь, поплачь. – Это он сказал, уже обращаясь ко мне. – Я от этих пострелят сам плачу…
Когда разрешили плакать, мне сразу расхотелось. Застеснявшись, я встал, огляделся. Но никто из девчонок не смеялся, и выглядели они пристыженными.
Особенно Наташа.
А Семецкий уже отдавал приказания:
– Первый отряд, костры и ужин. Второй отряд – наблюдение, радиоперехват. Третий – отдых. Санитары – обработайте мальчикам раны. Наташа, тебя я жду через пятнадцать минут с полным отчетом.
Ободряюще кивнув нам, он укатил в свой шалаш. А мы и опомниться не успели, как нами занялись две девчонки. Теперь мы от помощи не отказывались. Шипел, застывая на наших царапинах и ссадинах, бинт, нам сделали уколы от столбняка, Лиону притащили почти новые кроссовки и носки – все слишком яркое, девчачье, но он все равно их надел.
Наташа стояла красная и надутая. Видимо, размышляла о выволочке, которая ее ждет.
– Наташа, мы вовсе не обижаемся, – сказал я. Теперь, когда все стало так хорошо, мне хотелось быть благородным будто герой боевика. – Мы понимаем, что выглядели подозрительно.
Девчонка кивнула и покосилась на шалаш Семецкого.
– Все равно ей от дедушки попадет, – с сожалением объяснила девчонка-санитарка, протирая мне царапину бактерицидным тампоном. – Он с ней очень строг.
– Почему? – не понял я.
– Чтобы никто не думал, будто он внучку балует и выгораживает. Она ему на самом деле правнучка, но он ее внучкой зовет.
Я понял, что дела у Наташи и впрямь плохи. Но вмешиваться вряд ли стоило, Семецкий стал бы еще строже.
– А я рада, что вы не шпионы, – продолжила девчонка-санитарка. Она была симпатичная, только тощая, как и все они. – Мы однажды поймали настоящих шпионов.
– И что? – спросил я.
– Допросили, а потом расстреляли, – строго ответила девочка. – Не отпускать же.
Мне очень не хотелось врать Семецкому. Но этого и не потребовалось. Когда мы вошли в его шалаш и уселись на циновках перед креслом, скотовод сразу взял быка за рога.
– Во-первых – ничего нам рассказывать не надо. Ясно? – Он обвел нас строгим взглядом. – Я все понимаю… и вообще…
Семецкий вдруг подмигнул:
– Я еще на космодроме все понял. Не стал бы фаг спасать обычных мальчишек. А про то, что фаги работают с самого детства, на Авалоне только ленивый не знает. Так что моя бригада в вашем полном распоряжении.
Вот беда! Семецкий принял нас за юных фагов.
Ну а что еще он мог подумать?
– Нам надо добраться до столицы, – сказал я. – Поможете?
– Поможем, – кивнул Семецкий. – Наташа, скутер на ходу?
– Заправляется, – коротко ответила его внучка. Она стояла за спиной Семецкого и сосредоточенно копалась тестером в откинутой управляющей панели кресла. – Деда, ты снова считал в потоке?
– Цыц! – Семецкий подмигнул нам. – Не бойтесь, я не псих. Но некоторые вычисления проще сделать за десять минут прямого подключения к машине. Так когда будет готов скутер, Наташа?
– К утру. – Наташа тряхнула головой, вновь отбрасывая с лица несуществующие волосы. Искоса поглядела на меня.
– Вас устроит? – спросил Семецкий.
– Ага… да, устроит, – пробормотал я. Пропала неделя приключений в лесу… да уж что тут поделать.
