Журнал «Если», 2006 № 12 - Матвеев Андрей Александрович (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
— Машина выехала? И когда? Уже? Хорошо, выхожу. Мы в министерство? А куда?… Да погоди же, Тимка, некогда!
Но годить Тимка не собирался. Пришлось, притоптывая на месте, ждать, пока он символически обмахнет щеткой одну, потом другую штанину. Алёна жаловалась, что в тех редких случаях, когда мне удавалось ускользнуть из дома, избежав чистки, Тимка долго потом стоял под дверью и причитал: «Ух блюки! Папа на лаботу, а блюки — ух!».
В свои три с половиной он уже почти все слова говорил по-человечески, но от «ух» почему-то не мог избавиться. Как и я — от воспоминания о нашей первой встрече.
Что за объект? Военная база? Зачем я здесь? Зачем я здесь в четыре часа ночи? Базу захватили террористы? У них в руках — оружие невиданной мощи и, чтобы вернуть его государству, нужен переговорщик?
Я зевнул. Нет, такое бывает только в кино.
— Мне сказали, что пропуск оставят на вахте. Посмотрите еще раз, — попросил я охранника.
Понаблюдав с минуту, как паренек с мужественным, но заспанным лицом водит пальцем по строчкам, я сам склонился над списком, как вдруг услышал до боли знакомое:
— Вич воч?
— Хаф файв, — машинально ответил я.
— МГИМО финиш?
— Лайк ю, лайк ю, — задумчиво протянул я, оборачиваясь. — Ты почто собаку утопил, гад?
Гера, глумясь, промычал что-то невнятное, потом махнул охраннику — «это ко мне» и галантно крутанул передо мною скрипнувшую вертушку.
— Рад тебя видеть, — признался я, пожимая Герке руку. — Совсем не изменился, черт.
— Зато ты… — Он смерил меня взглядом. — Настоящий Джеймс Бонд.
— Кто ж знал, что у вас тут… — Я не закончил мысль. — Стало быть, под твоим началом придется работать?
— Господь с тобой, я тут мелкая сошка. Главным у нас — Аркадий Петрович.
Я придержал пальцами левую бровь, которая от удивления устремилась куда-то уж слишком высоко, и уточнил:
— Тот самый? Нетрадиционный?
Герасим кивнул.
— Тот самый. Кстати, он ждет. Нам сюда. Этаж третий. — Зачем-то поглядел на носки моих туфель. — Ты пешком или на лифте?
— Да ладно, по стене заберусь, — ответил я и улыбнулся: хотелось надеяться, совершенно по-бондовски.
Обошлись без лифта.
— Заходи. — Гера потянул за ручку высокую стальную дверь. — Только не свисти громко, денег не будет.
Я вошел и… нет, не засвистел, сдержался. Только спросил, когда от обилия мониторов зарябило в глазах:
— Ого! Это что, ЦУП?
— Вроде того, — довольно усмехнулся бывший сосед по общежитию. — Ты заходи, заходи… Аркадий Петрович! Вот он, ваш отличник!
— Доброе утро, Вадим, — донеслось откуда-то из мониторного междурядья.
— Доброе, — согласился я, подавив зевок. Но до чего же ранее!
За большим панорамным окном вяло занимался рассвет.
Профессор встал. Маленькая седая голова вынырнула из-за спинки кресла, как некогда — из-за кафедры первой поточной аудитории. Я отметил, что Аркадий Петрович тоже ни капли не изменился. Впрочем, ему и десять лет назад было некуда дальше стареть.
— Вы извините, Вадим, что пришлось вас разбудить…
— Да ничего, не в первый раз, — успокоил я и огляделся. — А где… Знаете, меня ведь даже не предупредили, с кем мы будем переговаривать. Они еще не прибыли?
— Прибыли, — вздохнул профессор. — Девяносто шесть дней как прибыли. Вот они.
Безукоризненно отшлифованный ноготь постучал по стеклу большого монитора.
Я взглянул на экран и уронил тело на стул. Вскочил. Посмотрел на профессора, потом на Герку. Медленно сел и спросил:
— Это то, что я думаю?
— Нет, это гайка калибра четыре тысячи восемьсот, — сообщило существо с именем тургеневского живодера и глумливо осклабилось.
— А эти белые фигурки… Это ведь люди, да? — Я склонил голову набок, стараясь разглядеть подробности. — Или…
— Люди, люди, — подтвердил Герасим. — Да ты не думай, наши они, человеческие. Разведчики.
— А почему на них…
— Это защита. Не знаю, сам такой никогда не видел. Только в кино.
— Интересно, — пробормотал я, — какой у этой гайки должен быть болт.
— Болт, кстати, был! — Герка хихикнул. — Нормальный болт, высотой с девятиэтажку. Только головка не плоская, а шариком.
— И куда делся?
— А кто его знает? Прилетел, отвинтил гайку, а сам — фьюить!
— А-а… где это все?
— Граница Калужской, Тульской и Орловской областей, — ответил Аркадий Петрович. — Заповедник Калужские Засеки. Охранная зона. К счастью.
— И как окрестные жители отнеслись к этому… шапито? — Я ткнул пальцем в соседний экран. На нем красовался купол защитного цвета, который, пожалуй, слился бы с окружающими деревьями, если бы не возвышался над ними, как слон над травой. — В нем же метров сто пятьдесят, если только эти березки не карликовые.
— Почти двести, — внес поправку Герка и снова хихикнул. — С пониманием отнеслись. Ты смотри, смотри, сейчас самое интересное начнется.
Но даже после предупреждения я не смог сдержаться, глядя, как невидимая сила в один миг разметала по полю фигурки в смешных надутых скафандрах. Наши фигурки, человеческие.
— Что с ними? — Я вскочил. — По ним стреляли?
— Да нет, это они сами — от неожиданности. Их просто немного… отодвинули. По крайней мере, так они описали свои ощущения, когда вернулись.
— Так они живы? А эти двое, которые упали?
— Погоди, сейчас поднимутся. Да ты не волнуйся, Вадь, это же запись. Все-все живы, — успокоил меня Герка, а потом зачем-то добавил: — Пока.
— Дальше ничего интересного. — Аркадий Петрович проводил взглядом разведчиков, похожих на белые пешки, в панике покидающие шахматную доску, и щелкнул кнопкой на пульте. — Взгляните-ка лучше вот на это. Эту запись передали на третий день на всех телевизионных частотах. Хорошо еще слабым сигналом.
— Ага. А еще хорошо, что в окрестных деревнях не так много телевизоров, — подхватил Герка, улыбаясь чему-то. — Ну, и что передача черно-белая.
— Пока что белого маловато, — заметил я, глядя на темный экран, и прислушался. — А что это за звук? Это из колонок? Как будто кто-то…
— Сейчас, я сделаю погромче, — сказал профессор. — Секундочку… Вот.
В следующее мгновение по залу разнеслось громоподобное:
— ПОИСКОВ ЗОНУ СПЕРВА ПОДЕЛИВ НА КВАДРАНТЫ, МЧАЛИСЬ, ПОДОБНО ГОНИМОЙ КОСМИЧЕСКОЙ ПЫЛИ, К ЦЕЛИ СТРЕМЯСЬ, СЛОВНО ЧЕРВИ ВГРЫЗАЛИСЬ В ПРОСТРАНСТВО, ОПЕРЕЖАЯ ДВИЖЕНЬЕ НЕСПЕШНЫХ ФОТОНОВ…
— Простите, получилось слишком громко.
— Да ничего, — сказал я, отнимая ладони от ушей.
Когда звучащий из динамиков голос стал тише, я понял, что не ошибся, это действительно были стихи. Какое-то архаичное пятистопье, мало подходящее для описания космического перелета, или о чем это с таким пафосом вещал голос. Однако вскоре мне стало не до него, потому что сквозь темноту экрана наконец проступило изображение.
— Господи! — Я прильнул к монитору, хотя первым моим порывом было как раз отшатнуться. — Это фото или видео?
— Видео, — ответил профессор. — Просто он почти не двигается.
— Да уж, малый не суетлив, — поддакнул Герка.
— А это… это всё руки? — спросил я.
— Или щупальца, — сказал Гера. — А может, пальцы. Кстати, их ровно сорок восемь.
— А-а… где еще два? — сморозил я очевидную глупость и получил достойный ответ.
— Может, на спине? Спиной он еще не поворачивался.
— А вот эти вот? Ну, как будто лампочки…
— Предположительно, глаза.
— Ой!
— Я же говорил, иногда он двигается. В основном лицом. Наши физиономисты различили на этой записи больше десятка выражений.
— Больше десятка!
Я рассмеялся, чувствуя себя подростком, если не сказать мальчишкой! Да и как тут не почувствовать: ведь вот же оно, воплощение мальчишеских грез, пялится на меня с экрана своими глазами-лампочками, шевелит руками-щупальцами, поводит из стороны в сторону огромной трапециевидной… наверное, все-таки головой. Даже сердце кольнуло: вот оно! Не ради африканских божков, европейских дипломатов и азиатских бизнесменов, не говоря уж о психопатах всех мастей. Вот ради чего ты проучился восемь лет, а потом еще десять — оттачивал профессиональные навыки.
