Дверь во тьму (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
— Так получилось, — сказал я своему отражению. — Нельзя делать то, что противно, и оправдываться, что в душе взрослый.
Клинок ударил по зеркалу, и оно взорвалось тысячью тонких осколков, на каждом из которых дрожало, умирая, мое собственное лицо.
Больно. Очень больно.
Словно тысяча иголок со всех сторон вонзилась в тело.
Багровое пламя факелов на миг померкло. Раздался тонкий звон — и еще одно зеркало лопнуло. Странно — в нем я уже не отражался. Ни таким как есть, ни взрослым. А потом, словно все зеркала были связаны между собой, их стекла стали взрываться, рассыпаясь серебристыми искрами.
Пол был усеян стеклом, и в зале стало куда темнее. Зато исчез холод, идущий от стен.
— Как ты понял? — Взгляд Ивона был скорее удивленным, чем испуганным. — Но неважно. Меча нет. Ты проиграл.
Да, меча не было. Он исчез так естественно и быстро, что я не сразу заметил, что рука пуста. Боль еще оставалась, медленно уходя с кожи в глубь тела, и я неловко потянулся к поясу, вытягивая второй меч — старый меч работы Крошки Туака.
— Не поможет, — сказал Керт. — Нас трое. Мы сильнее. Бросай меч.
У них больше не было нужды говорить как люди.
Держа меч перед собой обеими руками, я ждал. Керт стал заходить ко мне справа, Ивон слева. Потом медленно, неохотно достал меч Лэн и двинулся вслед за Ивоном.
Изо всех сил я напрягал Настоящее зрение — но понять их замысла не мог. Может быть, потому, что клинки Летящих пылали черным светом, слепящим глаза.
— Нас больше. — Ивон улыбнулся, как-то машинально, по-привычке. — Ты проиграл.
— Нас поровну, это вы проиграли, — неожиданно сказал Лэн.
И ударил Ивона, который начал разворачиваться к нему.
Меч Лэна был самым обычным мечом, он и воткнул-то его неглубоко, от силы сантиметров на десять. Но Летящим достаточно и небольшой раны. Ивон еще кричал — воющим голосом, когда его тело начало каменеть.
Вот только Керт был совсем рядом. Он прыгнул к Лэну, и клинок из слепящей тьмы вонзился в грудь моего Младшего.
— Ты всегда был романтичен. Слишком. — Керт не был глупым бандитом из дешевого боевика и сказал эту фразу, уже повернувшись ко мне, ловя мое движение. И я замер, глядя как Лэн оседает на усыпанный стеклом пол, а из груди его тянется видимая лишь Настоящим взглядом дымчатая полоса. Мечи Летящих забирали что-то у своих жертв… Вот только на этот раз, похоже, Керту достался лишь Мрак.
Нападать было глупо, но я не мог стоять, подлавливая Керта на неосторожном выпаде, когда рядом умирал Лэн. Я метнулся вперед, ударил…
И меч Керта перерубил меч Туака у самой рукояти. Не зря оружейник говорил о плохой стали… Еще через секунду Керт ударил меня — не мечом, а ногой, и я упал на пол, отлетев к самой стене.
Странно — я не боялся. Керт подходил ко мне, и прорвавшие ботинки когти на его ногах царапали пол. В руку мне больно вонзился осколок зеркала. Спина ныла от удара. Моей второй, взрослой, сущности уже не было. А я не боялся.
Может быть, я и сам по себе уже взрослый?
Рука Керта сгребла воротник Крыла, приподняла меня:
— Все, Данька.
— Ты хорошо рисовал, Керт, — выдавил я, жадно глотая воздух.
— Я и сейчас рисую. Хорошо рисую.
— Жалко, что я не увижу.
Осколок зеркала по-прежнему был в моей руке — тонкая стеклянная игла. И эту иглу я аккуратно вонзил Керту в живот.
Руки Керта разжались. Он уронил и меня, и меч. Стал медленно, почему-то клацая зубами, вытягивать осколок из тела.
У меня было лишь несколько секунд. Я нагнулся, хватая меч Керта. И вскрикнул от боли в обожженной руке.
Мечи Летящих не для меня. Наверное, во мне слишком много Света…
Носком ботинка я пнул меч, и тот послушно скользнул по полу, зазвенел, скатываясь по крутым ступенькам винтовой лестницы. Потом звон смолк — как-то сразу, видно, меч упал в проем. Но есть и еще один клинок…
— Затягиваешь, — сказал Керт, наступая ногой на меч Лэна. Видимо, он тоже не мог воспользоваться чужим оружием, мечом Крылатых. — Но я сильнее.
Конечно, сильнее. Мне все-таки четырнадцать… А ему двадцать. И в нем сила Тьмы, он на своей территории.
— Если бы не Лэн… — Керт скосил глаза на своего бывшего Младшего. — Ты бы умер в горах. Обидно. Зря я его отпустил. Паршивец.
Очень спокойно, равнодушно он пнул Лэна в бок.
Лэну, разумеется, теперь все равно…
Мне — нет.
В этот удар я вложил все силы, что еще оставались в Крыле. И всю точность, которую мог дать Настоящий взгляд. Я толкнул Керта на Потаенную дверь.
Не знаю, чего я хотел. Чтобы Керт расшибся о камень или…
Керт пролетел метра три, прежде чем ударился спиной о Дверь. И она распахнулась — легко, словно ее открывали по сто раз на дню, — настежь, прямо в яркий солнечный свет, в толпу, спещащую по лдной улице незнакомого города…
Летящий не издал ни звука. Он боролся молча — выбросил вперед руки, и из пальцев выдвинулись, цепляясь за дверной косяк, тонкие длинные когти. Керт смотрел на меня, балансируя на грани миров, а за спиной его шли люди. Шли совершенно спокойно, не оглядываясь.
Может быть, они его и не видели. Но вот на Керта свет солнца действовал. Он еще пытался втянуться обратно в дверь, но руки его уже каменели, и черная перепонка крыльев осыпа#лась невесомой угольной пылью — на идущих людей, на освещенный порог, на Потаенную дверь.
И вряд ли это пройдет бесследно…
С легким хлопком тело Керта взорвалось, рассыпалось прахом — и лишь теперь люди внизу шарахнулись в разные стороны. И в тот же миг стена вокруг Потаенной двери не выдержала. Солнечный свет разъел ее, как струя пара — кусок льда. Каменная кладка с грохотом обрушилась наружу, и наступила тьма.
Потаенная дверь исчезла.
Я подбежал к проему, из которого плескало холодным ветром. Камни еще падали вниз — до земли было метров двести. То, что осталось от Керта, провалилось в мой мир.
В глубине души я чувствовал, что мог бы убить его и сам. Взять меч Лэна, ударить в тот миг, когда Керт пытался забраться обратно. Но хорошо, что этого делать не пришлось. Потому что я не должен был его убивать своей рукой… не хотел бы.
Здорово он все-таки рисовал.
Я отошел от стены, вернулся к Лэну, сел рядом и стал неумело щупать пульс. Стоило глянуть один раз на его рану, чтобы бросить это занятие.
Но я все равно искал удары сердца, которое уже не билось.
7. Я теряю друга
Я так и сидел возле обвалившейся стены, держа на коленях ножны Настоящего меча и глядя на неподвижного Лэна, когда ко мне подбежал Солнечный котенок.
— Я знал, что ты не ошибешься, — только и сказал он.
— Ты все знаешь наперед, — без всякой злобы ответил я.
— Нет, Данька! Я не думал, что… что Лэн.
Он подошел к Лэну, потрогал ему лицо лапкой. Потом потерся мордочкой о щеку. И где-то в пустоте, которая была внутри меня, вспыхнула маленькая теплая звездочка.
— Котенок, ты же теперь сильнее! Ты вырос! Ты почти Настоящий волшебник, оживи его!
— Мне мешает «почти», — пробормотал Котенок и подошел ко мне. Минуту мы смотрели друг на друга, потом я сказал:
— Все нормально, да? Последняя Потаенная дверь на Землю разрушена, Солнца здесь по-прежнему нет, мой друг погиб. Все хорошо.
С гор доносились порывы холодного ветра, словно обрадовавшегося случаю побывать внутри неприступной прежде башни. У ветра был запах гари, сладкой гари сгорающих людей.
«Мы жили, — вспомнил я слова Шоки. — Мы привыкли к равновесию, а ты хочешь его разрушить».
— Равновесие Тьмы должно быть разрушено, — хмуро сказал Котенок. И я понял, что теперь он может читать мои мысли.
— По-твоему, Тьма ушла? — спросил я и бережно положил ножны Настоящего меча на пол. Мне они больше не понадобятся… никогда. Потом я встал, подошел к Лэну, сел рядом и стал аккуратно разгибать жесткие, холодные пальцы, сжатые в кулак. Так, чтобы мертвый Лэн не дрался и после смерти.
— Что ты делаешь? — поинтересовался Котенок.
