Море и звёзды - Бирюлин Гавриил Михайлович (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Мы чувствовали себя так же, как на Земле примерно на высоте трех тысяч метров над уровнем моря, а это, как известно, соответствует давлению внутри космических кораблей. Другими словами, мы оказались в привычных для нас условиях. Окружавшие нас марсиане оживленно переговаривались на каком-то певучем, разумеется, не известном нам языке. Нам казалось, что они не говорили, а пели. Мы были усажены на удобные диваны и, сидя на них, куда-то помчались вниз и вперед. Через пять минут мы оказались… ну, тут, Татьяна Петровна, мне трудно рассказать. Одним словом, мы почувствовали себя так, как будто мгновенно перенеслись куда-нибудь в земной субтропический парк, с высоким солнечным небом над ним, с веселыми яркими птицами, летающими среди необыкновенных цветов и плодов, среди яркой зелени. Серебристые струйки фонтанов журчали, воздух был чист и прозрачен, чуть-чуть пахло озоном. На небольшой лужайке нас усадили за стол. Трудно сказать, из чего были приготовлены блюда. Пищи как будто было мало, но все было удивительного вкуса и питательности.
После завтрака нас повели дальше, и вскоре мы оказались перед дворцом — легким и блестящим. Над ним расстилалось самое настоящее небо, только фиолетовое, а не голубое. По нему медленно плыли совсем белые облака. Таких у нас не бывает. Заиграла бодрая чарующая музыка, и мы вошли внутрь здания. Там оказался зал, по размерам совершенно не совпадающий с наружным протяжением дворца. Это был огромный зал. Тут было много марсиан, и когда мы вошли, все встали и хором громко пропели какую-то длинную фразу. Надо полагать, что это было приветствие.
По центральному широкому проходу, усыпанному невиданными цветами, нас провели на центральное возвышение, и там мы стали по окружности. Одновременно на тот же помост взошли один марсианин с серебристой головой и девушка.
— Послушайте, Павел Викторович, — остановила космонавта Татьяна Петровна, — но вы до сих пор не рассказали, как же выглядят марсиане?
— Простите, пожалуйста, я совершенно забыл об этом. Я их как сейчас вижу. Они ниже нас на одну-две головы, сложены значительно пропорциональнее, стройны, ничего лишнего. Обладают большой физической силой. Цвет кожи у них фиолетового оттенка.
Так вот, когда необозримое море марсиан успокоилось, стоявший возле нас марсианин поднял руку и начал что-то говорить. Сейчас же девушка начала вращать ручки какого-то аппарата, и на экране возникло изображение того, о чем говорил марсианин. Это было удивительно. Картина читалась нами свободно. Мы поняли все, о чем говорил марсианин.
— Отныне наступает эра дружбы между двумя человеческими обществами двух населенных планет солнечной системы. Мы надеемся, что скоро вы, земные, вместе с нами выйдете за пределы солнечной системы, и мы понесем семена разума в беспредельное пространство вселенной.
Перед этим нам показали в картинах историю развития народов Марса. Капитализм они показали нам как свою древнюю историю. Об этом как раз и говорил в начале своей речи марсианин.
Удивительнее всего было то, что девушка сказала несколько приветственных фраз на чистом русском языке. Затем нас буквально засыпали цветами и предложили отдохнуть. Совершенно неожиданно все люди исчезли, а зал принял довольно скромные размеры. Перед нами оказалось лишь несколько кресел, в которых сидело не больше двадцати марсиан, кроме тех двух, что стояли вместе с нами на возвышенности. Нужно сказать, что марсиане очень деловые люди, и зря время не теряют. Они ведут очень деятельный образ жизни, и каждая их минута целенаправленна. Сразу после встречи мы стали знакомиться с техникой и образом жизни населения. Скоро мы сами стали «петь» по-марсиански. Делалось это просто. Их, руководитель показывал нам какой-нибудь предмет, называл его, и мы повторяли. Нечего и говорить о том, что сразу после собрания я вернулся на корабль и очень подробно ознакомил марсиан с его конструкцией. Именно этим и запомнился первый день нашего пребывания на Марсе. Спать нас уложили в душистые постели в одном из садов Марса, в котором сразу же, как только мы улеглись, наступила ночь.
На следующее утро нас сразу повели купаться к небольшому озеру, в котором пузырилась холодная вода, очень напоминавшая нарзан.
После завтрака мы разбились на группы и разошлись. Я оказался в обществе той самой девушки, что встречала нас накануне. Нужно сказать, что она была очень миниатюрной и хрупкой. Ее звали Сферитой. Она привела меня в небольшую беседку, увитую цветами. Одна стена беседки представляла собой экран, который она включила, и тут же стала говорить; а я все видел и понимал. Вот что она рассказала:
— Уже много столетий у нас существует институт Земли, и теперь мы многое знаем о вашей планете. — Действительно она показала почти всю историю нашей планеты. — Еще тогда, когда ваша цивилизация начиналась в дельтах больших рек, вокруг Земли уже летали спутники, запущенные нами. С тех пор, как на вашей планете появилось радиовещание, мы слушали голоса Земли каждый день. Более того, мы свободно принимаем ваши телевизионные программы с вещательных спутников. Это-то и дало нам возможность понимать ваш язык, язык Земли.
Я сказал ей по-русски:
— Мне кажется, что, учитывая степень развития вашей техники, вы просто могли бы оказаться среди нас.
Сферита поняла меня и загадочно улыбнулась. Она с трудом произнесла:
— Мешает одно, но лучше я покажу вам.
Из картины я понял, что самым старым из трех планет — Земли, Венеры, и Марса — был Марс. Именно на нем первом и появилась жизнь. С тех пор прошел не один миллиард лет. В отдаленные времена Марс имел густую атмосферу, примерно такую, какую сейчас имеет Венера и когда-то имела наша планета. Раз возникшая жизнь умеет приспособиться к любым условиям и, кроме того, она сама создает их. Постепенно облик Марса менялся. Вместо громадных хвощей, росших в топких болотах, появлялись цветковые растения, вместо уродливых пресмыкающихся — теплокровные животные, а атмосфера стала очень похожа на земную. Но нужно сказать, что Марс никогда не имел таких океанов и морей, какие имеет Земля. Его бассейны были мелководны. В этом Марс был обижен природой, и потому жизнь на нем была в общем труднее, чем на Земле. Но все же она неизменно развивалась, пока, наконец, не появились мыслящие существа.
Экран засветился, невысокие полусогнутые и очень мускулистые люди со скошенными назад черепами пробирались среди красных скал. В руках у них были дубинки и камни. Неожиданно в поле зрения появились животные, напоминающие носорогов и небольших слонов. Возникла битва. Затем я увидел, как все племя сидело в какой-то пещере около громадного костра, на котором жарились отдельные части туши животного. Указывая тонкой изящной рукой на экран, Сферита сказала:
— Горение лучше в глубине Марса, чем на поверхности.
Потом я увидел, как древние марсиане много времени проводили в глубине карстовых пещер, тем более, что там было вдоволь воды. Хотя, конечно, основная-то деятельность людей развивалась на поверхности планеты.
Но вот прошел миллион лет. Теперь на экране возникла уже иная картина. Если в первом случае небо было почти голубым, то теперь оно приобрело фиолетовый оттенок. Сферита подчеркнула это жестом. Масса Марса мала для того, чтобы также надежно, как Земля, удерживать вокруг себя плотную атмосферу. Газы медленно, но упорно уносятся от планеты в мировое пространство, и поэтому цвет неба становился ближе к фиолетовому, чем к голубому. Но в те времена жители планеты еще могли жить на ее поверхности.
Перед моими глазами расстилалась голубоватая равнина, в ее центре возвышался дворец с широким пологим спуском перед ним из белоснежного камня. Дворец отличался очень сложной архитектурой. Его стены и колонны казались падающими. Создавалось впечатление, что все здание стремится сжаться, уйти вниз. По краям пологий спуск представлял собой лестницы с широкими ступенями. На каждой ступени стоял марсианин в красном плаще с мечом и коротким копьем. С плеч каждого свисала праща. Вскоре откуда-то со стороны на площадь перед дворцом начали надвигаться плотные квадраты солдат. Они были также в красных плащах, но мечей не имели и вооружены были только копьями. Шли они очень странно, выдвинув вперед одну ногу, скажем, правую, а левую быстро приставляли к правой, как это иногда делают наши боксеры.
