Журнал «Если», 1995 № 03 - Браннер Джон (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
— «Нет» на все вопросы, — ответил Ральф. — Он казался трезвым и серьезным. И даже повторил свое сообщение.
— Проклятие! — Я начал вышагивать по комнате.
— Что они о себе думают? Нельзя же вот так просто взять и навязать человеку диплом.
— Некоторые люди стремятся к этому.
— У них нет замороженных дядюшек. Проклятие! Интересно, что же все-таки произошло? Я не понимаю, как они умудрились это сделать. Я не дал им ни единого шанса. Как, черт возьми, они сумели это сделать?
— Я не знаю. Тебе придется спросить у него.
— И спрошу! Можешь не сомневаться, спрошу! Утром я первым делом навещу его и так ему врежу!
— Ты думаешь, это что-нибудь решит?
— Нет, но меня это успокоит.
Я уселся на стул и осушил свой бокал. А музыка все лилась и лилась.
Позднее, пожелав доброй ночи ирландскому сеттеру с озорными глазами, работающему ночным сторожем на первом этаже, я устроился в кровати в задней комнате. Мне приснился удивительно сложный, полный символов сон.
Много лет назад я читал забавную маленькую книжечку «Сферляндия», написанную математиком по фамилии Бургер. Книжка была продолжением старого классического романа Эббота, который назывался «Флатляндия». В произведении Бургера рассказывалось о том, как в двумерный мир обитателей Флатляндии явились существа из космического пространства и начали производить с местными жителями отображения. Породистые собаки и дворняжки оказались зеркальными отображениями друг друга, они были симметричными, но не конгруэнтными. Породистые собачки были куда более редкими, и маленькой девочке ужасно хотелось иметь такую. Ее отец договорился, что она получит щенка от дворняжки и породистой собаки, он надеялся, что щенок понравится девочке. Однако, хотя щенков родилось много, все они оказались дворняжками. Позднее к ним на помощь поспешил пришелец из космоса и превратил всех дворняжек в породистых собак, перевернув их в третьем измерении. На меня, однако, не произвела особого впечатления геометрическая мораль этой истории, хотя она и была придумана довольно мастерски. Я все время пытался понять, как могли вступить в отношения две симметричные, но не конгруэнтные собаки в двумерной плоскости. Теперь эта проблема вернулась ко мне в залах сна, и я был окружен со всех сторон парами ужасно серьезных собак, возбужденно свивающихся друг с другом. Они вращались совершенно бесшумно, покусывая время от времени шею партнера. Потом подул ледяной ветер, и собаки исчезли, а я остался один, замерзший и испуганный.
Проснувшись, я обнаружил, что Вуф спер одеяла и спит на них в углу возле печи для обжига глиняной посуды. Оскалившись, я направился к нему и отнял одеяла. Этот сукин сын попытался сделать вид, что произошло недоразумение, но я знал, что он просто прикидывается. Когда я посмотрел на него через несколько минут, то увидел лишь его грустный хвост среди пыльных глиняных горшков.
8
Они поджидали меня, чтобы что-то сказать или что-то сделать. Но ни сказать, ни сделать они ничего не могли. Мы умрем, и все тут. Я выглянул в. окно на пляж, туда, где море выбрасывало на берег груды мусора, а потом заглатывало вновь. Мне это напомнило о последних дне и ночи, проведенных в Австралии. Только тогда появился Рагма и указал путь к спасению. В честных лабиринтах всегда есть выход. Но я не видел двери в песке и, сколько ни старался, никак не мог убедить себя в том, что нахожусь в честном лабиринте.
— Ну, Фред? У тебя есть что-нибудь для нас? Или нам продолжать? Теперь все зависит от тебя.
Я бросил взгляд на Мэри, привязанную к стулу. Я старался не смотреть на ее испуганное лицо и глаза, но у меня ничего не вышло. Я вдруг понял, что больше не слышу тяжелого дыхания Хала, словно он приготовился к прыжку. Однако Джеми Баклер тоже это заметил и слегка повел дулом пистолета. Хал не стал прыгать.
— Мистер Зимейстер, — сказал я, — если бы у меня был камень, я бы повязал его красивой ленточкой и вручил вам. Если бы я знал, где он находится, я бы нашел его для вас или рассказал, как его найти. Я не хочу смотреть, как будут умирать Мэри и Хал. И не хочу умирать сам. Попросите меня о чем-нибудь другом, и вы это получите.
— А мне не надо ничего другого, — сказал Зимейстер и взялся за плоскогубцы.
Если мы будем смиренно дожидаться своей очереди, то умрем — после пыток. Даже если бы нам был известен ответ на вопрос, который их так интересует, нас бы все равно убили. В любом случае…
Значит, мы не будем просто стоять и смотреть, а попытаемся напасть на этих подонков, и тогда Мэри, Хал и я окажемся среди проигравших.
Где бы вы ни были, кем бы вы ни были, с отчаянием подумал я, если вы можете сделать что-нибудь, сделайте это сейчас!
Зимейстер взял Мэри за запястье и с силой приподнял ее руку. Когда он потянулся к ее пальцу плоскогубцами, рождественский призрак или кто-то из его приятелей появился в комнате у него за спиной.
Выскочив из Джефферсон Холл и бормоча проклятия сквозь сжатые зубы, я решил, что следующим типом, которому я врежу в глаз, будет Теодор Надлер из Государственного Департамента. Однако обходя вокруг фонтана и направляясь в сторону Студенческого союза, я вспомнил про свое обещание позвонить Халу. И решил поговорить с ним, прежде чем воспользоваться телефоном, который мне дал Вексрот.
Однако сначала я выпил чашку кофе с пончиками. За столиком в углу я заметил Джинни, и все мои намерения тут же улетучились. Я остановился и начал поворачиваться в ее сторону. Но тут кто-то подвинулся, и я увидел, что она сидит с парнем, которого я знаю. Я решил поговорить с ней в другой раз и вышел в вестибюль.
Набирая номер телефона Хала в обратном порядке, я чувствовал, как меня охватывает странная депрессия. Короткие гудки. Тогда я позвонил Надлеру. Девушка на другом конце провода попросила меня оставить номер, по которому со мной можно связаться, и предложила передать Надлеру мое сообщение. Я отказал ей по обоим пунктам. Потом снова набрал номер Хала. На этот раз я дозвонился, причем, как мне показалось, мой приятель схватил трубку еще до того, как прозвенел первый сигнал.
— Фред! Черт возьми, наконец-то!
— Извини, что не позвонил раньше. Тут столько всего произошло…
— Я должен с тобой увидеться!
— Именно это я и собирался сделать.
— Где ты сейчас находишься?
— В Студенческом союзе.
— Там и оставайся. Нет! Подожди минутку.
Я ждал десять или пятнадцать секунд.
— Я пытаюсь придумать место, о котором ты помнишь, — сказал Хал. А потом добавил: — Послушай. Если поймешь, о чем я говорю, не называй это место вслух: около двух месяцев назад ты поспорил со студентом-медиком по имени Кен. Такой худой парень, всегда ужасно серьезный… Ты заявил, что доктор Ричард Джордан Гэтлинг сделал больше для развития современной хирургии, чем Халстед. Он спросил у тебя, какую новую технику разработал доктор Гэтлинг, а ты ответил ему, что Гэтлинг изобрел пулемет. Он сказал, что это не смешно, и ушел. Вспомнил, где все это происходило?
— Теперь да.
— Хорошо. Пожалуйста, отправляйся туда и подожди.
— Ладно. Я все понял.
Хал повесил трубку, и я последовал его примеру. Странно. Разговор начал меня беспокоить. Хал сделал очевидную попытку скрыть место нашей встречи. Почему? От кого? И сколько их?
Я быстро ушел с территории Союза, потому что упомянул о нем в нашем разговоре. Через три квартала на север от студенческого городка я свернул в боковую улицу и прошел еще два квартала. Там был маленький книжный магазин, в который я любил заглядывать примерно раз в неделю, чтобы посмотреть новые поступления. Мы часто ходили туда вместе с Халом.
Я провел в задней части магазина примерно полчаса, разглядывая перевернутые заголовки. Время от времени пытался прочитать страничку или две — просто для того, чтобы попрактиковаться читать новым для меня способом: а вдруг мне придется оставаться в таком положении еще достаточно долго. Первым предложением была одна из йенсеП ытчеМ анэмирреБ аножД, в которой я нашел странный личный намек:,зарбо йыньлакрез йовс юяногод Я. уродирок оп ясйишвачму лоп тюалитсу икчосук иоМ И я начал думать о разбросанных повсюду кусочках себя, от трутня до изюмины, и того, что произошло потом. Стоило ли догонять эти зеркальные образы, размышлял я. Ведь я никогда по-настоящему не пробовал. Но тогда…
