Оборона тупика - Жуков Максим (книги онлайн без регистрации txt) 📗
– Это имеет отношение к нашей проблеме? – спросил Суворов.
– К нашей проблеме может иметь отношение все, – ответил Струев.
Глава 10
Суворов всегда заранее предупреждал о своих визитах к митрополиту Тихону и всегда ждал, когда его позовут, не входя в лавру. Вот и сейчас он сидел на каменном парапете у памятника Сергию Радонежскому, свесив голову на руки и глядя себе под ноги. Струев неспешно прохаживался взад-вперед поодаль, время от времени поднимал голову и жмурился на яркое, но скупое на тепло апрельское солнце. Остановившись в двух шагах от Суворова, он долго смотрел на него с улыбкой, потом заговорил:
– Ты расстроен чем-то. Что случилось?
– Ничего.
– Не верю. Что тебе Аннушка вчера такого наговорила, что ты мрачнее тучи? Продолжает тебя строить? На меня-то она с самого начала рукой махнула, а вот тебя… О, на тебя нет. Среди тебя она проводит оргработу…
– Доцент, отстань!
Струев пожал плечами и продолжил свои расхаживания и принятие солнечных ванн. К ним тихо приблизился священник.
– Данила Аркадьевич? Иван Андреевич? Владыко Тихон ждет вас.
Священник сразу же развернулся и быстром шагом направился к центральным воротам лавры. Суворов и Струев последовали за ним. Тихон принял их в своем рабочем кабинете. Оба подошли под благословение, затем Тихон предложил им сесть и сам уселся за свой стол.
– Ну, с чем пожаловали, власть имущие? – спросил он.
– Владыко, я хочу исповедоваться, – сказал Суворов.
– Иди, Данила, на литургию в любой храм и исповедуйся, – отозвался Тихон, – ты ел-пил сегодня? Не курил? Нет? Что же утром в храм не пошел? И что за срочность? Когда причащался святых таинств в последний раз?
– Полторы недели назад, – ответил Суворов.
– Что же, можно было бы и почаще, но…
– Вы мой духовник. Я всегда исповедовался вам. И… я хочу посоветоваться.
– Я, сын мой, не могу более исповедовать тебя, – тихо проговорил Тихон, опустив глаза, – я познакомлю тебя с одним очень хорошим иереем, теперь он пусть несет сие бремя, не я.
– Но почему? – Суворов встал и сделал шаг к рабочему столу Тихона.
– Я, кажется, понимаю, – пробормотал Струев со своего места, – причины две, раб божий Данила. Во-первых, владыко устал в твоем лице исповедовать всю политическую систему страны…
– Доцент, хоть сегодня!..
– А во-вторых, – не обратив на окрик Суворова никакого внимания, продолжил Струев, – сдается мне, у нас скоро будет новый Патриарх.
– Не лезь не в свои дела, Иван! – повысил голос Тихон.
– И хороший Патриарх, – ввернул Струев, – однако не об этом речь… Владыко, почему прервана экуменическая миссия?
– Об этом спросить пришли?
– Не совсем, владыко, но… Так почему?
– Не вашего это ума дело, – ответил Тихон, – можете у Патриарха спросить. Он благословил приостановку переговоров с Ватиканом.
– Владыко, Патриарх болен и немощен, – сказал Суворов. Он старался себя сдерживать. Проглотив обиду, вызванную отказом духовника, он говорил почтительно, но Струев видел, как сжимаются и разжимаются его пальцы. Это был явный признак недовольства и раздражения, – Вы знаете об экуменической миссии больше Его Святейшества. Вы знаете все.
Тихон продолжал молчать.
– Владыко, я должен знать о причинах такого решения Церкви. Я обязан знать, что произошло. Я отвечаю за страну.
– Ох, велика гордыня твоя, Данила! – Тихон вскочил с места, обошел свой рабочий стол и встал прямо напротив Суворова. – Велика и страшна! Ты что о себе возомнил? Ты не помазанник божий и не Патриарх. Ты думаешь, что несешь ответственность за всю страну? Ну так и понесешь ее перед Богом!
Тихон ткнул Суворова пальцем в грудь, тот сделал шаг назад и плюхнулся обратно в свое кресло.
– Вы его еще смердом назовите, – усмехнулся Струев.
– Молчи, охальник! – закричал Тихон. – Чего только не услышишь от тебя… Следи за языком своим!
– И за питием, – проговорил себе под нос Струев.
– И за питием тоже следи, – Тихон вернулся на свое место за рабочим столом, – но более всего за языком. Ты с Анатолием и Германом неуместный шум поднял, пропаганду такую ведешь, что стыдно мне! «Третий Рим», «Православная Цивилизация», «духовная экспансия»… Каких еще чудных терминов понапридумали? Или эта ваша Православная Цивилизация – доброе оправдание для крови пролитой, крови, которой продолжаете стращать Европу?!
– Не мы, владыко, – возразил Струев, оглянувшись на Суворова, – мы Европу не кровью пугаем, а так, пустяками: голодом и холодом.
– Доцент, помолчи ради бога, – отмахнулся Суворов, – владыко, что произошло за эти три недели? Почему сейчас такая реакция на… Постойте, иерархи с муфтием не поссорились?
– Не говори глупостей, Данила, – ответил Тихон, – не было с муфтием ссоры никакой. Только церкви и сохраняют мир в стране и среди южных соседей…
– Признаю с почтением и благодарностью, – Суворов поднял руки, – хоть столкновения и бои, не прекращаясь, идут на юге все эти годы, да и террористы никуда не делись, но только у нас такое относительное спокойствие в отношениях с мусульманами, своими и чужими… Однако же, владыко, я что-то не понимаю… С муфтием вы, стало быть, в хороших отношениях, в постоянном, так сказать, контакте, а переговоры с католиками прервали. Почему?
– Переговоры зашли в тупик, – Тихон снова смотрел вниз.
– Но ведь никто не просил и не ждал немедленного результата, даже ничтожного, – настаивал Суворов, – идет себе процесс и идет… Но прерывание экуменической миссии… Что такого неприятного сказали вам в Ватикане?
– Не лезь, Данила! – Тихон поднял горящие то ли гневом, то ли страхом глаза и уставился на Суворова. – Мы и ранее характер проявляли. Ты и сам это любишь: прешь напролом, как бык… Что такого ужасного случилось? Ты все больше Германию, Голландию, Бельгию, Швецию обрабатываешь. А тамошним протестантам до наших церковных распрей с католиками дела нет.
– А Франция с Италией? – спросил Суворов.
– А были ли распри? – встрял Струев.
– Что неймется-то вам? – отозвался Тихон, уже спокойнее, почти ласково. – На свое доброе государственное служение вы всегда получали благословение Церкви. Вы многое сделали для нашей богохранимой страны. Два года минуло всего, а страна стала другой. Но не думайте, что ваши экономические уловки и пронырливые спецслужбы дают вам право замахиваться на духовное, – Тихон снова стал повышать голос: – Церковь молчит о цене, коей заплачено за изменения, но помнит! Все я помню! Не думай, Иван, что забыл я и о твоем богомерзком умении! Знаю я, о чем советоваться пришли. Ты, Данила, Европу к рукам прибрать хочешь, а ты, Иван, вокруг Руси крепостную стену воздвигнуть желаешь. Не думайте, что я рассужу вас. Про экуменическую миссию спрашиваете – отвечаю: я ее прервал. Временно. Ни о чем это не говорит. Ваше дело – налоги да армия, мое – люд православный. Не лезьте в духовные дела!
– Почему же? – Суворов побледнел, у него даже глаза полезли из орбит. – Что случилось, владыко?..
– Погоди-ка, Данила, – снова вступил в разговор Струев. – Владыко, это что же, шантаж? Сделка? Что на что меняем, а?
Тихон снова поднялся на ноги.
– У меня много дел, господа, – сказал он, – извините…
За спинами Суворова и Струева открылась дверь. Обернувшись, Суворов увидел в дверном проеме хорошо знакомого ему отца Алексея. И священник, и митрополит недвусмысленно ждали, когда гости уйдут. Тихон стоял за своим рабочим столом, опираясь кулаками на столешницу – вроде как и благословлять не собирался. Суворов встал, пожал плечами и вышел из кабинета Тихона. Струев задержался на несколько секунд дольше и смотрел на митрополита, но Тихон так и не поднял на него глаз. Попрощавшись, Струев присоединился к Суворову. Отец Алексей проводил их до дверей здания. Суворов целенаправленно пошел к источнику святой воды, долго пил ее с ладоней и умывался. Затем, не сказав ни слова, Суворов двинулся по дорожке к воротам лавры. Выйдя из ворот и остановившись только на секунду перекреститься, Суворов быстрым шагом прошел к лимузину и уселся на свое место, захлопнув дверь. Струев подошел к автомобилю следом, но садиться рядом не стал. Он остановился около двери Суворова и закурил. Суворов опустил стекло и раздраженно спросил:
