Демон - Варли Джон Герберт (Херберт) (книги полностью .txt) 📗

Робин немного подумала, затем скривилась:

— Давным-давно я говорила об этом с Габи, и она рассказала мне про гетеросексуальные обычаи. В конце концов я пришла к выводу, что два жизненных стиля не так уж и различны. Примерно тридцать-сорок процентов из нас составляют пары, и все у них бывает нормально. Большинство остальных пытаются взять на себя жизненное обязательство, но через несколько лет все у них идет прахом. Около десяти процентов полностью отделяют сексуальную жизнь от семейной, имеют случайных или периодических любовниц и этим довольствуются.

— Родители-одиночки, — задумчиво произнес Крис. — Там, где я жил, уровень разводов держался где-то на семидесяти пяти процентах. Но я говорю о моем воспитании, моих представлениях о... о том, что хорошо и что плохо. А представления эти подсказывают мне, что отец несет ответственность за своих детей.

— Как тогда насчет Искры? Она тоже твоя дочь.

— Я боялся этого вопроса. Она уже не ребенок. Но она по-прежнему моя частичка, и я буду делать для нее все, что следует.

Робин рассмеялась.

— Только не скрипи так зубами, — сказала она. — А то я начну сомневаться, серьезно ли ты говоришь.

— Признаюсь, это будет нелегко.

— Напрасно беспокоишься. Искра — все, что угодно, но только не что-то конкретное. Впрочем, если оставить на минутку и убрать в стол твое замечание насчет того, чтобы делать для Искры «все, что следует», чем бы это «все» ни было... то ты так и не сказал мне, зачем тебе нужен Адам. Просто потому, что ты его отец?

Крис развел руками и посмотрел, как они легли на стол — большие, натруженные и бессильные.

— Не знаю, могу ли я. — Тут он вдруг понял, что близок к слезам. — Меня мучили... сомнения. — Он указал на свои уши, длинные и остроконечные, полускрытые под пышными волосами. — Я просил этого и, кажется, получил. Теперь обратной дороги уже нет. Мы с Вальей... нет, Господи, не могу сейчас в это лезть. Даже начать не могу.

Закрыв лицо ладонями, Крис заплакал. Нет, невозможно — как же ей это объяснить?

Крис сам не знал, сколько он проплакал. Когда он поднял взгляд, Робин по-прежнему смотрела на него с любопытством. Она едва заметно ему улыбнулась, предлагая поддержку. Крис вытер глаза:

— Я чувствуют себя обманутым. У меня был Змей, и я страстно его люблю. Я люблю титанид. Однажды я сам таким стану.

— Когда?

— Я и сам не знаю. Процесс для меня загадочный. Все это продолжается уже долгое время и начинает становиться болезненным. Полагаю, процесс мог бы завершиться сейчас, и я навсегда застрял бы между человеком и титанидой. Понимаешь, Робин... ведь титаниды — не люди. Они и лучше, и хуже, они и похожи, и непохожи, но они не люди. Девяносто девять процентов меня хочет стать титанидой... чтобы не было так больно, как больно уже давно. Так что я могу понять Валью, а быть может — даже объяснить ей, почему я делал то, что делал. Но один навязчивый процент до смерти боится перестать быть человеком.

— Значит, это именно твое сердце рвется на части.

— По-моему, ты в точку попала.

— Адам — твоя связь с человечеством.

— Да. И я, между прочим, его отец — неважно, каким окольным путем это получилось.

Робин встала и снова подошла к стене. Крис взял свечу и последовал за ней. Свечу он поднял повыше, пока Робин нежно касалась чеканки по меди.

— Мне нравится, — сказала Робин.

— Спасибо.

— Сначала я не думала, что понравится, но с каждым разом нравится все больше. — Она аккуратно обвела очертания, двигая пальцем по беременному животу. Потом повернулась к Крису.

— А почему ты сделал меня беременной:

— Не знаю. Просто интуитивно.

— И ты оставил... — Робин положила ладони на свой живот — туда, где раньше была чудовищная татуировка — отвратительное, вызывающее, полное отчаяния граффити, выколотое самой же Робин еще непомерно гордым ребенком. Источник унес татуировку. Будто ее там никогда и не было.

— Тогда возьми его, — сказала Робин.

На мгновение Крис не мог понять, так ли он все расслышал.

— Спасибо, — сказал он затем.

— Похоже, ты не рассчитывал.

— Не рассчитывал. Почему же ты передумала? Уголок ее рта выгнулся от удовольствия.

— Ты слишком многое обо мне забыл. Передумала я примерно через полсекунды после того, как ты попросил об Адаме. Потом мне просто пришлось выслушать твои доводы, чтобы подыскать выход полегче.

Крис был в таком восторге, что подхватил ее на руки, будто ребенка, и поцеловал. Робин же со смехом притворилась, будто дает ему отпор.

Оба все еще хохотали, когда до них вдруг долетел отзвук крика. Отзвук этот пулей метнулся мимо сознания Криса — к чему-то столь основательному, как инстинкт. Гигант рванулся к дверям раньше, чем осознал, кто это кричит.

Рокки и Валья находились в двух километрах от «Смокинг-клуба» — на одном из ровных, открытых местечек по соседству — и тащили за собой плуг подобно тягловому скоту, каковым безусловно не являлись. Сравнение их, впрочем, не раздражало. Просто титанидский фермер шел впереди плуга, а не позади. Титаниды были неизменно прямы и честны — что касалось прямой сделки. Они платили долги. Им даже в голову не приходило принять чье-то жилье или пищу — и не сделать чего-то взамен. Титаниды также умели сочетать выплату долга с собственным легитимным интересом. Рокки и Валья любили навещать Клуб, любили оставаться с Крисом в его причудливом гнезде и, разумеется, любили хорошо поесть. Благо существовали в окрестностях определенные ингредиенты, которые не процветали в гейских джунглях, зато в изобилии имелись на свету, на равнинах, а также в отсутствии конкуренции. Отсюда и работа с плугом. Самому Крису она была не по силам, зато на вспаханном поле можно было собрать лучший урожай, а значит — устроить более богатый стол. Все в наилучшем виде уравновешивалось.

Обработали они уже примерно два акра. Запах свежевспаханной почвы нравился Рокки. Приятно было прилагать усилия, чувствовать, как твои копыта погружаются в землю, слышать поскрипывание упряжи, видеть, как богатая бурая почва дымится от подгейского тепла. Приятно было тереться боками с Вальей. Желтый был любимый цвет Рокки, а Мадригалы были желтее желтого.