Самовластие мистера Парэма - Уэллс Герберт Джордж (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
В утренних лучах плотная завеса тумана стала редеть, рассеиваться пушистыми клубами, и за ними начали просвечивать какие-то синеватые громады. Там виднелись горбатые спины каких-то чудовищ – сперва они были темно-синие, потом на них проступили блестящие полосы и засверкали, заискрились. Длинная вереница айсбергов, словно выстроившихся по росту, наискось пересекала линию курса огромной британской эскадры не далее чем в четырех милях от передовых кораблей. Они возникли из тумана подобно третьей армаде, враждебной англичанам, преграждая им путь. Словно сам дух Севера выступил на стороне американцев. По сравнению с этими громадами приближающиеся стальные левиафаны казались просто скорлупками. Айсберги внезапно предстали перед британской военной эскадрой отчетливые, грозные, словно гряда утесов, но адмирал Сэмпл, вероятно, так и не узнал об их существовании.
Наверно, Грейгу следовало известить Сэмпла об этом неожиданном препятствии. Наверно, им следовало обсудить, как быть дальше. Очень легко сидеть в кабинете и спокойно взвешивать разные возможности и вероятности, а потом преподнести ясное и безошибочное суждение насчет того, как именно надлежало поступить. Грейг же попросту отдал приказ повернуть на два румба южнее. Ему, должно быть, и в голову не пришло, что американской эскадре эти ледяные громады почти не видны и что такая перемена курса наверняка будет понята неправильно. Он, конечно, рассудил, что и американцы сделают такой же поворот, – что может быть логичнее? До сих пор именно он выбирал направление. А между тем, с точки зрения американского адмирала, который и не подозревал, что впереди – ледяные горы, этот маневр мог означать только одно. Англичане поворачивают, значит, они готовятся начать бой, подумал он.
Возможно, ему тоже следовало попытаться начать переговоры. Вместо этого он дал выстрел из шестифунтового орудия по носу «Родни». Затем последовала короткая, словно бы вопрошающая пауза.
Лишь одна мгновенная яркая вспышка прорезала холодную плотную синеву раннего утра, маленький плотный клубок дыма едва начал распускаться в воздухе, глухо ухнула пушка – и тишина. Словно это был пустяк, случайность, которая ничего не изменила.
Наверно, оба адмирала терзались, раздираемые противоречивыми чувствами: обоим страстно хотелось остановить катастрофу, и над обоими тяготела необходимость тотчас дать решительный приказ к бою. Пусть у вас наилучшие доводы в споре, но если за ним должна последовать битва, самое важное – первому нанести удар. Теперь уже никто никогда не узнает, пытался ли кто-нибудь из адмиралов в эту роковую минуту объяснить что-то другому.
Все оставшиеся в живых рассказывают об этом затишье, но никто не может сказать, длилась ли она минуты или секунды. Во всяком случае, какое-то время две колонны гигантских военных машин сближались без единого выстрела. Ибо экипажи судов – тысячи обреченных – застыли, подавленные ужасом перед тем грозным и непоправимым, что они совершали.
Как знать? Возможно, к этому примешивался и восторг. Даже орудия – и те, казалось, недоверчиво принюхивались к создавшемуся положению высоко поднятыми дулами. Первые аэропланы, жужжа, взмыли в небо, готовясь обрушиться на цель. И тут «Мэриленд» всеми орудиями малого калибра ударил по двум ближайшим английским миноносцам – и в тот же миг по бортам обеих колонн задрожала огненная бахрома вспышек и загрохотала такая оглушительная канонада, какой еще не слыхивала наша планета.
Неизбежное свершилось. Десять долгих лет Америка и Великобритания готовились к этому, во всеуслышание заявляли, что этого никогда не случится, и непрестанно готовились. Раздували и подогревали всеми способами азарт, дух соперничества, присущий англосаксам, возбуждая неестественную, зловещую жажду схватки не на жизнь, а на смерть. И, однако, возможно, люди все же были немного ошеломлены случившимся – даже Грейг и Сэмпл в свои последние минуты. Нельзя вообразить себе эти последние минуты, никто никогда не узнает, какая сила положила конец их изумлению и их жизни. Рассек ли их, изрубил ли в куски или раздавил непомерной тяжестью металл, сожгла струя раскаленного пара или затянул беснующийся водоворот.
На «Колорадо» залпами всех своих орудий обрушились разом «Родни» и «Повелитель»; должно быть, снаряды, пробив броню, поразили какой-то жизненный центр корабля, и он исчез – только вихрь пламени взметнулся к небу и оставил после себя огромный столб дыма. «Родни», главный противник «Колорадо», разделил его участь: шестнадцатидюймовые пушки «Колорадо» и «Мэриленда» своими выстрелами распороли корму «Родни» и, видимо, повредили рулевое управление; не сбавляя скорости, он описал полукруг – и «Повелитель», который после второго залпа «Мэриленда» шел вслепую, точно пьяный, на полном ходу врезался ему в борт. Некоторые очевидцы уверяют, что добило его бомбой, сброшенной с аэроплана, но это не очень правдоподобно. Без сомнения, американские воздушные силы вступили в бой очень быстро, но все же не так молниеносно. «Родни», по словам очевидцев, словно бы присел на волне, задрав нос, так что орудийные башни бессмысленна нацелились в небо поверх тонущего «Повелителя», а люди горохом посыпались с палуб в воду, потом корабль перевернулся и вслед за «Колорадо» погрузился в пучину.
Кипящий паром гигантский вал вскинул «Повелителя» носом вверх и отшвырнул в сторону, точно детскую игрушку. Когда носовая часть корабля оказалась над водой, стали видны пробоины и вмятины, полученные при столкновении с «Родни». И пока его качало и швыряло в волнах, клокотавших после погружения «Родни», по нему снова ударил из пушек «Мэриленд». Но избитые, израненные артиллеристы «Повелителя» были неустрашимы. Он почти тотчас ответил огнем из всех своих восьми тяжелых орудий и продолжал стрелять, пока вдруг не перевернулся и не пошел ко дну вслед за флагманом. А в строю британских кораблей «Гневный» тоже пылал. «Гуд» был изранен, истерзан залпами сразу трех противников – «Аризоны», «Оклахомы» и «Невады», и на нем снова и снова что-то взрывалось. «Айдахо» тоже загорелся.
Так началась эта чудовищная битва. После первого же столкновения всякое подобие согласованности действий исчезло. Чтобы изготовиться к бою, главные силы обеих эскадр должны были круто развернуться лицом к врагу – только так можно было прорвать его фронт, – но даже этот первоочередной, важнейший маневр так и не удалось завершить. И после не было никаких общих тактических операций. Современный морской бой тем и отличается, что очень быстро теряется всякая возможность отдавать и исполнять приказы. Самые хитроумные нововведения, которые должны бы обеспечить слаженность действий, становятся бесполезными после первого же удара. Рычаги управления разбиты, сигнализация теряет всякий смысл, и наступает самая главная стадия битвы – яростная всеобщая свалка, когда все решает сила и ничего нельзя предвидеть. Две колонны линейных кораблей, уже разорванные на три большие группы, ожесточенно бились друг с другом, паля из всех орудий; каждый корабль стрелял по той цели, какая попадется, и как мог увертывался от атак торпедных катеров, которые внезапно налетали на него в дыму и неразберихе. Мелкие суда шныряли между крупными, стреляя кто во что горазд, стараясь улучить минуту, чтобы выпустить торпеду, и вскоре над головой уже роились поднявшиеся с авианосцев аэропланы и с жужжанием пикировали вниз, в дым и пламя. Воинственность и традиции обоих флотов побуждали нападать во что бы то ни стало и в бою сходиться вплотную, и, насколько известно, ни единый случай трусливого бегства или сдачи в плен не омрачил безумного величия этой первой трагической битвы.
Никогда еще ужасающая мощь современной артиллерии не обрушивалась на противника в столь ближнем бою. Огромные корабли приблизились теперь друг к другу на расстояние в какие-нибудь две мили, а иные даже вплотную. Ни один снаряд не пропал даром. Впервые в истории двадцатого века линейные корабли таранили друг друга. «Королевский дуб» настиг «Теннесси», они столкнулись чуть ли не на полном ходу, но верх взял «Королевский дуб»; «Нью-Мексико» таранил в борт «Доблестного» и уже готовился дать задний ход и отойти от своей жертвы, но тут ему самому проломила борт «Малайя». Всем трем кораблям так и не удалось разделиться, и они кружили на месте, продолжая бой оружием мелкого калибра, пока не пошли ко дну; перед концом команда обоих английских судов сделала отчаянную попытку взять «Нью-Мексико» на абордаж. «Бей из всех орудий как можно чаще по ближайшей цели» – вот единственный приказ, который еще годился в этом бою. «Выпускать торпеду по самому большому кораблю противника, какой поймаешь на прицел».
