Академия и Земля - Азимов Айзек (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗

Часть четвертая

Солярия

Глава десятая

Роботы

За обедом Тревайз молчал, и Блисс сосредоточилась на еде.

Пелорат, наоборот, был необычайно разговорчив. Начал он с того, что, если планета, на которой они находятся, Аврора, следовательно, первая колонизированная планета, она должна располагаться довольно близко к Земле.

– Может быть, стоит прочесать ближайшие звезды? – сказал он. – Придется просмотреть самое большее несколько сотен звезд.

Тревайз пробурчал что-то вроде того, что метод тыка – занятие для дураков и что он предпочитает узнать о Земле как можно больше, прежде чем высаживаться на нее, даже если он ее найдет. Больше он ничего не сказал, и Пелорат, явно уязвленный, тоже умолк.

Поскольку Тревайз после еды как в рог воды набрал, Пелорат неуверенно спросил:

– Мы задержимся здесь?

– Переночуем, во всяком случае, – ответил Тревайз. – Мне нужно кое-что обдумать.

– Это безопасно?

– Даже если здесь и появится что-нибудь пострашнее собак, на корабле мы в полной безопасности.

– Как быстро удастся взлететь, если здесь есть что-то похуже собак?

– Компьютер находится в стартовой готовности. Я думаю, на взлет уйдет от двух до трех минут. Случится что-то непредвиденное – компьютер нас оповестит. Нам всем стоит как следует выспаться, Утром я решу, что нам делать дальше.

«Легко сказать – решу», – думал Тревайз, глядя в темноту. Не раздеваясь, он свернулся калачиком на полу отсека управления. Лежать было неудобно, но он был уверен, что в кровати ему сейчас все равно не заснуть, а здесь он, по крайней мере, может предпринять немедленные действия, если компьютер подаст сигнал тревоги.

Вдруг он услышал звук шагов и резко сел, стукнувшись головой о край стола, – голову не рассек, но ушибся здорово.

– Джен? – спросил Тревайз, потирая ушибленную макушку.

– Нет. Это я, Блисс.

Тревайз приподнялся и, нащупав, нажал кнопку на панели компьютера; в мягком свете возникла фигура Блисс в бледно-розовой накидке.

– В чем дело?

– Я заглянула в твою каюту и не нашла тебя. Однако твоя нейроактивность безошибочно привела меня сюда. Почувствовала, что ты не спишь, и вошла.

– Ладно. Чего тебе нужно?

Блисс села на пол у стены, обхватив колени руками.

– Не волнуйся. На остаток твоей невинности я покушаться не намерена.

– Мне это и в голову не пришло, – сардонически хмыкнул Тревайз. – Почему ты не спишь? Тебе это даже нужнее, чем нам.

– Поверь мне, – сказала Блисс тихо и очень искренне, – я жутко устала после этой сцены с собаками.

– Верю. Понимаю.

– И я хотела поговорить с тобой, когда Пел заснет.

– О чем?

– Когда он рассказал о роботе, ты заявил, что это все меняет. Что ты имел в виду?

– А ты сама не понимаешь? У нас три набора координат; три запретных планеты. Я хочу посетить все три, чтобы узнать как можно больше о Земле, прежде чем попытаюсь добраться до нее.

Тревайз немного пододвинулся к Блисс, чтобы можно было говорить потише, но тут же резко отпрянул.

– Слушай, я не хочу, чтобы Джен пришел и застал нас вот так. Что ему может взбрести в голову?

– Он не придет. Пел крепко спит, и я немного помогла ему в этом. Стоит ему пошевелиться, я это сразу замечу. Продолжай. Ты хочешь посетить все три планеты. Но что-то изменилось. Что?

– Я не намерен без толку тратить время на каждой планете. Если эта планета, Аврора, покинута людьми двадцать тысяч лет назад, значит, вряд ли здесь сохранилась какая-либо ценная информация. Я не желаю торчать тут недели, месяцы, тупо ковыряясь в развалинах, сражаясь с собаками, кошками, быками, – мало ли кто тут еще мог одичать и стать опасным! – в надежде найти обрывки необходимых сведений среди пыли, ржавчины и гнили. А вдруг на одной или на обеих других запретных планетах еще есть люди и нетронутые библиотеки? Словом, я поначалу хотел как можно скорее убраться отсюда. Мы были бы сейчас в космосе, если бы я так и сделал, и мирно спали бы в теплых постельках.

– Но?

– Но если на этой планете еще есть функционирующие роботы, они могут владеть важной информацией, которая нам может понадобиться. С ними иметь дело безопаснее, чем с людьми, поскольку, как я слышал, они должны подчиняться приказам и не могут причинить вред человеку.

– Значит, ты изменил свои планы и готов теперь терять время на этой планете в поисках роботов.

– Нет, Блисс. Не совсем так. Мне кажется, что роботы не могут просуществовать двадцать тысяч лет без ухода за ними. Хотя… раз ты видела робота с проблесками активности, ясно, что на мои логические представления о роботах полагаться нельзя. На невежестве далеко не уедешь. Роботы могут оказаться более крепкими ребятами, чем я о них думал. А может быть, у них есть определенный потенциал самосохранения.

– Послушай меня, Тревайз… только прошу тебя, пусть это останется между нами.

– Между нами? – удивленно и довольно громко переспросил Тревайз. – А от кого у нас могут быть секреты?

– Тс-с! От Пела, конечно. Так вот, тебе не стоит менять планы. Ты был прав. Здесь нет действующих роботов. Я ничего не обнаружила.

– Одного обнаружила, а это уже кое-что.

– Ничего я не нашла. Этот робот бездействовал. Давно бездействовал.

– Ты сказала…

– Я знаю, что я сказала. Пелу показалось, будто он видел какое-то движение и слышал звук. Пел – романтик. Он всю свою сознательную жизнь занимался сбором информации, а таким путем трудно сказать свое слово в науке. Он наверняка мечтает лично сделать важное открытие. Он обнаружил название планеты – «Аврора», это бесспорно, и он так счастлив – ты просто представить себе не можешь, как он счастлив. И ему отчаянно хотелось найти что-нибудь еще.

– Ты что, хочешь сказать, что он так жаждал совершить открытие, что убедил себя в том, что нашел функционирующего робота? А на самом деле что он нашел?

– Он нашел глыбу ржаного металла, в которой разума не больше, чем в камне, на котором она лежала.

– Но ты подтвердила его рассказ!

– Я не могла заставить себя лишить Пела радости открытия. Он мне так дорог…

Тревайз с минуту молча смотрел на Блисс. Наконец он спросил:

– Послушай, давай начистоту. Чем он тебе так дорог? Что ты в нем нашла? Я хочу понять. Честно и откровенно – хочу понять. Тебе он должен казаться стариком – безо всякой там романтики. Он – изолят, а ты презираешь изолятов. Ты юна и прелестна, наверняка на Гее есть молодые крепкие мужчины. С ними ты можешь поддерживать такие отношения, которые, будучи пропущены через Гею, могут унести к высотам экстаза. Так что же ты нашла в Джене?

– Разве ты не любишь его? – пристально посмотрела Блисс на Тревайза.

– Я? Люблю, конечно, – пожал плечами Тревайз. – По-братски.

– Ты знаешь его не так уж давно, Тревайз. Почему же ты любишь его этой своей братской любовью?

Тревайз не сумел сдержать искренней улыбки.

– Ну, знаешь, он такой чудак. Я, честно говоря, готов поверить, что никогда в жизни он не думал о себе. Ему приказали отправиться вместе со мной – и он отправился. Без возражений. Он хотел, чтобы мы полетели на Трентор, но, когда я сказал, что хочу лететь на Гею, он не стал спорить. И теперь он странствует со мной в поисках Земли, хотя понимает, как это опасно. Я уверен, что, если потребуется пожертвовать жизнью за меня или за кого-нибудь, он пожертвует. Без раздумий.

– А ты отдашь свою жизнь за него, Тревайз?

– Могу, если у меня не будет времени подумать. Если оно у меня будет, я могу растеряться. Я не такой добрый, как он. И из-за этого у меня такое ужасное желание защищать и охранять его. Я не хочу, чтобы Галактика перевоспитала его. Понимаешь? И я должен защищать его от тебя, особенно от тебя. Мне нестерпима мысль о том, что ты бросишь его, когда он, старый чудак, перестанет тебя забавлять.

– Я так и думала. Значит, угадала, Но почему ты не можешь поверить, что я вижу в Пеле то же самое, что видишь в нем ты, – и даже больше, чем ты, так как я могу непосредственно контактировать с его сознанием? Неужели я веду себя так, словно хочу сделать ему больно? Разве поддержала бы я его фантазию о действующем роботе, если бы не желала ему добра? Тревайз, я привыкла к тому, что ты зовешь добротой; ведь каждая частица Геи готова пожертвовать собой ради целого. Мы не знаем, не понимаем иного образа действий. Но при этом мы ничего не теряем, поскольку каждая частица сохраняется в целом, хотя тебе это не понять. А Пел – он совсем другой.