Снежное видение. Большая книга рассказов и повестей о снежном человеке (СИ) - Фоменко Михаил
Миссис Глупп пыталась накормить детеныша чем-то вроде каши, приготовленной из толченого печенья.
Задыхаясь, Билли схватил маленькое пушистое существо и помчался обратно вверх по склонам Бена Драмлина. Детеныш издавал испуганные пищащие звуки, но цеплялся за рюкзак Билли, когда тот карабкался по отвесным скалам, держась только двумя ногтями и большим пальцем ноги. Наконец он добрался до пещеры; солнце как раз начало клониться к закату.
— Погодите! — Билли едва сумел отдышаться. — Вот и он!
Поднялась большая суматоха, и несколько снежных женщин поспешно унесли детеныша. Это был сын вождя, объяснил Тенс.
Вождь рысцой подошел к Тенсу, пожал ему руку и указал на камеру.
— Фотографии! — сказал Тенс. — Конечно.
В течение следующего получаса он фотографировал жутких снежных людей, стоящих официальными группами, жутких снежных людей, обнимающих Билли за плечи, жутких снежных людей в котелке Твиста, жутких снежных людей, стоящих на голове, жутких снежных людей, прыгающих вверх-вниз, и жутких снежных людей, принявших серьезный вид [6].
На самом деле, они выглядели не такими уж жуткими… но Тенс казался вполне довольным.
— Просто подождите, — сказал он. — Когда я это опубликую, меня назначат президентом Королевского зоологического общества!
Затем все пожали друг другу руки и путешественники отправились обратно в свой лагерь. Твист испытывал облегчение, Тенс был весь в волнении, а Билли думал: «Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем монахи-шутники расскажут последнюю шутку».
В любом случае, время еще оставалось.
Андрей Дмитрук
ВОЛОСАТЫЙ ПАРЕНЬ {41}
— А где бочка с автолом? — очень спокойно спросил Ферчайлд.
Спендлер увидел утрамбованную траву и жирные пятна автола на корнях дерева.
— Тут не обошлось без вертолета, — сказал Ферчайлд, истощив поток ругательств. — Видите, мистер Спендлер: бочку не катили. Ее подняли и понесли. Четыреста восемьдесят килограммов. Масло высшего сорта, сорок пять центов литр, чтоб ему…
— Да, вертолет, — согласился корреспондент, кривясь от ругани Ферчайлда.
— Или волосатый парень, — добавил кто-то сзади. Спендлер обернулся и увидел седого длиннолицего человека в синем комбинезоне и кепке, похожего на гнома.
— Снова людей баламутите, Мики! — рявкнул Ферчайлд, искоса поглядывая на невозмутимого старика.
— Понимаете, сэр, выдумал каких-то лесных обезьян слоновьих размеров и так напугал ими рабочих, что бедолаги боятся отойти от дороги. Что, доволен, паникер старый?
— Мой дед охотился в этих местах, — взволнованно отвечал старик, — и много раз видел лесных людей. Отец даже застрелил одного где-то у склона горного хребта.
Собралось с десяток рабочих. Старик разгорячился и заговорил вдохновенно, как пророк:
— Хозяев леса не напугать никакими бульдозерами. Зря стараетесь, мистер Ферчайлд! Мы — завоеватели их края. Они будут нам мстить!
Усы Ферчайлда затрепетали, как крылышки мотылька, и он тихо произнес:
— Идите спать, Мики.
Старик принял горделивую позу.
— Я вам не.
— Да уберите вы его к чертовой матери! — разозлился Ферчайлд. Двое рабочих взяли старика под локти. Мики сразу умолк, опустил голову и позволил рабочим себя увести. Спендлер успел перехватить его добрый, предупреждающий и немного укоризненный взгляд. Корреспондент почувствовал замешательство. Напускная беспечность Ферчайлда выглядела совершенно неубедительной в сравнении с упрямой настойчивостью старика. Спендлер бросил взгляд на хмурые, сизые деревья.
Ветер пел над тайгой, шевеля кроны. С юга ползли длинные серые тучи.
— Сыновья Еноха, — внезапно вырвалось у Спендлера.
— Это вы о чем? — удивился Ферчайлд.
— Просто вспомнил святое писание. Там говорится о сыновьях Еноха, которые жили на земле Ханаанской и ростом значительно превосходили людей… Может, старик имел в виду одичавших потомков Еноха?
— Побольше слушайте этого старого идиота, мистер Спендлер. Я терплю Мики только потому, что он — отец моей жены и к тому же прекрасно знает местность. Надо же такое придумать! Тысяча девятьсот шестьдесят восьмой год от рождества Христова. Строится современная трасса, и вдруг какие-то «волосатые парни», духи! Тьфу! — возмущался Ферчайлд.
Прозвучал гудок. Рабочие, беззаботно отдыхавшие среди сосен, бросились к бульдозерам и циркулярным пилам. Ревущая дымная колонна во главе с громадным асфальтоукладчиком двинулась на привычный штурм.
— А бочка все-таки исчезла, — сказал вдруг Ферчайлд.
— Исчезла, — согласился Спендлер.
— И ее не катили.
— Не катили.
— Ну, я пошел, мистер Спендлер.
— Я тоже пойду. Поработаю немного.
Падая, вертолет загремел так, словно в тайгу скинули с неба десятиэтажный дом, наполненный листовым железом.
Из перевернутой машины, лопасти которой напоминали теперь творение скульптора-сюрреалиста, донеслись беспорядочные удары. После, высадив изнутри поврежденную дверцу кабины, на поляну вывалился Спендлер с окровавленным лицом и осколками разбитых очков, врезавшимися в нос и щеки.
Корреспондент, припадая на правую ногу, — левая была покалечена — долго тащил за собой страшную красную массу — труп пилота. Потом он бросил труп и пополз быстрее, постанывая от боли. Вскоре Спендлер выполз на край лощины. Кисло пахло прелой зеленью, грибной трухой, чьим-то необычайно густым потом. Кровь со лба Спендлера закапала на траву.
Лес падал, отплывал, нет, это сам Спендлер падал, отплывал, растекался, рас…
Корреспондент не мог припомнить всего, что случилось вслед за тем, как он выполз на край лощины и на какое-то время потерял сознание. В памяти остались только приступы острой боли в ноге, тошнотворный запах пота и — будто видение — рыжая косматая голова, голубые глаза и седые волосы на широкой груди под патриархальной бородой.
Скоро боль утихла, и настал полный покой.
Два дня спустя Ферчайлд, Мики и инженер Догерти наткнулись на разбитый вертолет и труп пилота.
— Вряд ли бедный Джерри сам прополз все это расстояние. Его волок Спендлер! — решил Ферчайлд. Глянув на Мики, он насмешливо добавил:
— Или волосатый парень!
— Не называйте его в лесу, потому что он придет, — тихо сказал Мики.
— Ну, еще чего!.. — грохнул Ферчайлд.
— Не надо, сэр, — попросил Догерти.
— Трусы! — истерически заверещал Ферчайлд, срывая с плеча карабин.
В мокром кустарнике засопело. Бах, бах, бах!
Что-то глухо застонало. Кто-то тяжелый, как носорог, бросился в чащу.
Все трое ринулись в кусты. На траве, размеренно дыша, спал Спендлер — грязный и очень бледный. Его левая штанина была оторвана. На обмотанной лыком ноге — шина из толстой ветки.
На кустах краснели капли густой крови. Под корнями застыла целая лужа.
— Он хотел незаметно подкинуть нам Спендлера, — растерянно промолвил Догерти.
— Такого не видели ни отец мой, ни дед… Зато теперь у вас не будут пропадать бочки с автолом, мистер Ферчайлд! — грустно заметил Мики.
Айзек Азимов
ЭВЕРЕСТ {42}
В 1952 году готовы были уже отказаться от подъема на Эверест. Только фотографии не позволяли отказываться.
Ну, не очень хорошие фотографии: нечеткие, с полосами, но нас интересовали только темные пятна на белом фоне. Эти пятна были живыми существами. Свидетели клялись в этом.
Я сказал:
— Что за дьявол, уже сорок лет говорят о живых существах, которые встречаются на склонах Эвереста. Пора что-то с этим делать.
Джимми Роббонс (прошу прощения, Джеймс Абрам Роббонс) был одним из тех, кто убедил меня. Он помешан на альпинизме. Он все знает о тибетцах, которые не приближаются к Эвересту, потому что это гора богов. Он может перечислить на память все загадочные человекоподобные следы, даже замеченные на снегу на высоте в двадцать пять тысяч футов. Он наизусть помнит все рассказы о тощих и высоких живых существах, которые носятся по ущельям выше последнего лагеря; его со страшным трудом умудряются разбить альпинисты.
