Альтер эво - Иванова Анастасия (книги онлайн читать бесплатно txt, fb2) 📗
– А это зачем?
Не-Йорам хихикнул (выглядело и прозвучало довольно глупо):
– Хотел тебя встряхнуть. Забавно же, нет? – Он склонил голову набок и посмотрел на Марка блестящими чистыми глазами. – Но на самом деле это для масштаба. Представь, что видишь картинку именно так. Нет, не так, это я непонятно сказал… – Он комично поскреб в затылке. – Представь, что можешь наблюдать что-то, у чего примерно такое разрешение. Я бы привел в пример муравейник, но там все-таки разрешение куда меньше, и муравьи довольно крупные. А тут… Вот посмотри вниз.
Марк и так делал все возможное, чтобы смотреть вниз, одновременно убеждая собственное среднее ухо в том, что вниз он вовсе не смотрит.
– Ты хочешь сказать, что мы для вас вроде муравьев?
– А ты обидишься, если я так скажу? – лукаво улыбнулся пал. – Смотри: отсюда я вижу, к примеру, что река течет как-то некрасиво. Я могу запрудить ее, и станет посимпатичнее. Или вот… – Паладин не сделал ни малейшего движения, но в один тошнотворный миг они с Марком упали на город и через секунду висели перед окнами какого-то здания. – Или вот я вижу грязное окно. Я могу отмыть со стекла это пятно, и тоже станет куда лучше. Понимаешь?
Сглотнув, Марк постарался подавить резко возросшую желудочную активность:
– А, ну, то есть, вам все равно, с чем играться? Лишь бы стало куда лучше? Вы, ребята, вообще за улучшение всего вокруг, малого и большого, да?
Паладин поджал губы и наморщился, точно лизнув лайм:
– Ну… Если честно, не совсем. По большому счету, нам, как бы это выразить… – Разведя руками, паладин покрутил головой, словно подыскивая слово поточнее, и в конце концов щелкнул пальцами, будто нашел именно то, что нужно: – Все равно.
Марк уставился на него.
– Все равно? – От неожиданности он даже забыл про пикантность ситуации и несколько секунд соображал, что же вообще можно ответить на подобное заявление. – Да вы охренели?
Паладин от души расхохотался.
– Вот за это я тебя и люблю, Марк! Следуй за моей мыслью, пожалуйста.
Секунду спустя они уже стояли в сквере с кучками сметенных листьев, деревянными лавочками в виде оригами-фигур и сидящими на них людьми. Марк снова сглотнул и бегло оглядел людей – нет, не знакомы. И никто, естественно, не обращает внимания на упавшую с неба парочку. Пожилой дядечка посадил на скамейку старого помятого спаниеля и рассеянно поглаживает его по спине. Под ногами у некрасивой девушки в синем пальто прыгают три-четыре синицы.
– Синицы, – эхом ответил на его мысли пал. – Что ты видишь, когда на них смотришь?
Марк посмотрел. Перевел взгляд на паладина. Потом снова на птичек.
– Ты видишь добрую синицу? Злую синицу? Видишь умную или глупую синицу? Может, какая-то из них – общительная и дружелюбная, а какая-то – нахалка и мизантроп? Что скажешь?
От ближайшей липы отделился и прочертил в воздухе завитушку янтарный лист. Марк проследил за его падением и медленно проговорил:
– Нет. Они слишком синицы.
– Именно так! – с нездоровым воодушевлением воскликнул паладин. – Для тебя все они… Можно сказать про птичек «на одно лицо»? Или лучше «по десять на пятак»? – Паладин приподнял одну бровь, и Марк тут же понял, на что он намекает, и почувствовал себя неуютно – тем более неуютно, что не помнил, чтобы произносил тогда это словосочетание вслух. – Хотя это не мешает тебе быть к ним добрым. Ты ведь еще кормишь синиц? Как ты считаешь, это большая доброта?
– Для меня? Мне она ничего не стоит. Но я мог бы и этого не делать, и они остались бы голодными.
– Так, так. – Пал покивал и вдруг резким движением присел на корточки, приглядываясь к птичкам. – Значит, ты у нас – добрый синичий бог. Хотя, в общем-то, тебе дела до них нет. Ты гораздо более другое существо. Но почему бы иногда не сделать малое добро, правильно? К тому же за ними интересно бывает понаблюдать. Некоторые – красивые. А некоторые очень смешно себя ведут, иногда почти по-человечески. Когда зверушка начинает вести себя чуть-чуть похоже на человека, человеку хочется ей помочь, подтолкнуть, чтобы она еще немного подросла, немного приблизилась к его величине. Научить некоторым словам, например. Чтобы приносила мячик. Хотя в глубине души ты знаешь, что, запомнив слово «мячик», она не станет заметно ближе к тебе – разрыв слишком велик – но почему бы и нет, да?
Неожиданно пал сделал неуловимое движение – резкий бросок рукой. Или даже и вовсе не делал никакого движения: просто через миг одна синица оказалась зажата у него в кулаке. Сверху наружу торчала лишь голова с клювом, а внизу виднелся кусок хвоста.
Марку сделалось неприятно.
– Идем дальше! – весело продолжил паладин, поднялся и шагнул к Марку. – Как вы называете тех, кто обижает синиц? Ладно, я вижу, тебе уже не очень хочется отвечать на риторические вопросы. Я сам отвечу. Для таких людей у вас нет названия. Как и для тех, кто заботится о синицах. Хотя у вас есть очень неплохие философские системы, которые учитывают и отношение к синицам тоже, вы не называете человека плохим только оттого, что он убивает птичек.
Птица в кулаке пищала не переставая. Слушать это было невозможно.
– Хватит! – рявкнул Марк. – Чего ты добиваешься?
Лицо того, кого он раньше считал Йорамом, огорченно вытянулось:
– Я же просто стараюсь ответить на твой вопрос, Марк. Ты спросил, зачем нам вся эта суета. Думаю, на деле ты хотел узнать, зачем я связался с тобой, поскольку тебя, конечно же, в первую и почти всегда единственную очередь интересуешь ты сам. И тебе было важно знать, какие цели я преследовал. Не было ли у меня недобрых намерений на твой счет? А может, у тех, кого вы называете паладинами, были недобрые намерения насчет всего вашего мира? Но я ответил тебе, да?
Теперь синичка пищала громче. Видимо, пал чуть сжал кулак.
– Отпусти, – процедил Марк сквозь зубы.
– Да, – произнес не-Йорам, и кулак сжался еще сильнее. – Иногда к ним привязываешься и сочувствуешь. Но это если тебе нужна любовь. Кому-то нужно просто чтобы кто-то чирикал в клетке на окне. Кому-то интересно посмотреть, что у них внутри. Кому-то – выместить обиду на то, что его не замечают родители.
– Да что же вы, мать вашу, такое? – Марк яростно потряс головой и упер руки в бока. – Сверхсущества, да? Все из себя развитые? Да ты же про детей сейчас говоришь – про мелких, глупых детей. Черт, ты даже ведешь себя сейчас как дошкольник – отпусти уже эту долбаную птицу!!!
Паладин надул щеки и, сложив губы трубочкой, выпустил воздух.
– Ты сам знаешь, что мы такое, Марк. Я выгляжу как утка и крякаю как утка, не так ли? Просто, пожалуй, в нашей альтернативе все складывалось чуть интересней, чем у вас. Повезло.
Глядя Марку в глаза, он вытянул руку с синицей перед собой и медленно разжал пальцы. Невредимая птаха прыснула прочь.
– Извини. Я понимаю, тебе было бы куда спокойнее и достовернее, если бы я отрастил длинную бороду, заплел ее в три косички и разговаривал с тобой серьезно, мудро и многозначительно. Но мне казалось, ты сам против чрезмерной серьезности – разве не так? – Паладин с улыбкой покачал головой с боку на бок, как болванчик. – И ты тысячу раз прав! Насколько я могу представить себе подлинную мудрость и знание, настолько мало они заинтересованы в собственной важности и серьезности. Серьезность не дает развиваться. Важность – это воткнутый в склон горы флажок, на котором написано «я уже». «Я уже» – это то же самое, что «дальше я не иду». Мелкие глупые дети могут расти именно потому, что они – не умные взрослые, понимаешь?
– Ага, только они злые, – буркнул Марк, в котором еще не угас гнев. – И не способны к эмпатии. И на всех вокруг им плевать.
– О-о-ой… – удрученно протянул паладин и хлопнул себя ладонью по лбу, точно столкнулся лицом к лицу с неразрешимой проблемой. – Да, когда кто-то плюет на всех вокруг – это страшно неприятно, согласен. Если только… – Тут паладин просиял, словно ему только что пришло блестящее решение и этой, и любой другой проблемы. – Если только ты – не тот самый, кто плюет! Правда же, Марк?
