Арахна(Большая книга рассказов о пауках) - Антология (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Неожиданно впереди раздались ужасные крики — то были человеческие голоса, но звучал в них нечеловеческий ужас. Гигантские пауки ускорили шаг, и я с трудом поспевал за ними. Вдалеке поднималось пламя лагерного костра. Мы выскочили из леса и увидели сам лагерь. Племя уродливых туземцев устроило стоянку на открытом месте у берега реки и разложило на песке костер. Здесь они оказались в ловушке. Высокие, похожие на тростник травы, доходившие рослому человеку до плеча, гнулись до земли и шуршали под натиском паучьей армии.
Дикари были окружены. Пауки ждали прибытия царя. По маскам и племенной раскраске я узнал в туземцах свирепых индейцев гуахарибо, убивающих из любви к убийству. Они покинули свои селения в верховьях Ориноко в поисках голов и прочей добычи.
Над костром коптилось в дыму немало голов — и некоторые из них были головами белых! При виде этого я внутренне окаменел. Если бы спасение индейцев зависело от меня, я не тронулся бы с места.
— Это первые, — сказал я царю.
Он понял меня и подал сигнал к началу атаки.
Огромная волна пауков ринулась сквозь дым на дикарей, выщелкивая свой боевой клич. Охваченные безумием резни, царь пауков и его товарищи также бросились в бой, вспоминая давно забытую радость сражения.
Через секунду я был забыт и остался совершенно один! Я был ошеломлен этим чудом и на миг застыл. Затем я быстро, но с большой осторожностью прокрался на берег, где лежали вытащенные из воды длинные каноэ, и столкнул в реку все лодки, кроме одной.
Битва продолжалась. Я уже ступил в каноэ, но что-то заставило меня остановиться и задуматься. Я снова услышал отчаянные, умоляющие крики бронзоволицых людей, увидел их извивающиеся руки, взывающие к мести. Я тихонько подполз к костру, набрал охапку легких смолистых веток и кинулся к каноэ, поджигая позади себя траву.
Я стал грести вверх по течению — туда, где прибрежная полоса переходила в густой лес. Сильный ветер дул вниз по течению. Я поджигал своим факелом ветку за веткой и швырял их далеко на берег. Затем я вывел лодку на середину реки и стал ждать.
Битва близилась к концу, исход ее был почти предопределен. Но огонь, зажженный мной, постепенно распространялся. Яростная стена пламени взметнулась на пятнадцать футов и ветер с ревом погнал ее на поле боя.
Сражение прервалось. И люди, и пауки были обречены. Огонь, наступавший с двух сторон, сомкнулся. Я кричал от радости, и ветер нес на берег клочья моих безумных проклятий. А берег странно походил на громадный, охваченный пламенем город. Полотнища огня плескались в воздухе и взбирались по его призрачным стенам. Водоворот искр шипел, как в очаге. Что-то громко лопалось, будто гигантские кукурузные зерна на громадной сковороде. Волна густого дыма, отдававшая горелой плотью, покатилась к реке и заставила меня закашляться. Из глаз полились слезы. Я вытер слезящиеся глаза и увидел, как из огня, спотыкаясь, показалось ужасное горящее нечто. Языки пламени окружали жирное раздутое тело. Шерсть сгорела, челюсти исчезли, но я узнал царя пауков. Он подбежал ближе, и я понял, что он ослеп — огонь сжег его глаза. Обугленные ноги подкосились под его весом, и он рухнул в реку.
Вода с шипением вскипела. Он приподнялся, слабо подергиваясь. Я увидел, что в него со всех сторон вцепились мелкие рыбешки, отрывая зубами куски мяса. Это были свирепые маленькие пираньи, миниатюрные пресноводные акулы — горе тому, кто угодит в их стаю! Паук снова всплыл на поверхность, вздымая кровавую пену — и затем останки последнего из монстров погрузились в воды Карони!
Немногим паукам удалось спастись. Когда пламя отступило в лес, берег оказался покрыт их обугленными телами. Они громоздились кучами между обгорелых скелетов гуахарибо. Не торопясь, я добрался до цивилизации. Я нес друзьям известие колоссальной важности.
Я поведал им свою историю и сказал:
— Вы трудитесь на протяжении сотен лет в поисках канувших в вечность эпох; с кирками и лопатами вы копаетесь в пыли забытых империй; вы тщательно просеиваете мифы и легенды, чтобы обнаружить мельчайшие факты; вы прилагаете титанические усилия, проводите геологические, биологические и филологические исследования, чтобы проникнуть в прошлое. А тем временем живые звенья, связующие с прошлым, ловят мух на чердаках ваших домов! Постарайтесь вырвать у них этот секрет — и вы узнаете о прошлом нашего мира больше, чем принесут все ваши старания.
Как я и ожидал, они подняли меня на смех.
Он закончил рассказ, когда мы подъезжали к Уолтему. Мы стали собирать свой багаж — до Бостона оставалось всего несколько миль. У самого Бостона он вернулся к обсуждению понятия «ненависти», с которого начался наш разговор.
— Если при виде паука вы ощущаете брезгливость или тошнотворное отвращение, то это потому, что ваша наследственная, подсознательная память знает: эти существа некогда, в ином существовании, были вашими властелинами. Она приказывает вам уничтожить эту гнусную, чужеродную жизнь, остаток иного мира. И когда вы давите ногой овинного паука, вы подсознательно мстите за бесчисленные века угнетения, оставившие такой след в человеческом сознании, что большинство людей всегда будут содрогаться, глядя на этих существ.
Вас охватывает отвращение, но вы не понимаете причин такой неприязни. Но я — я ненавижу пауков, ибо в отличие от всех остальных людей знаю, что они собой представляют.
Всех пауков теперь тянет ко мне. К примеру, я вхожу в комнату; нигде нет ни следа паутины, хозяйка поклялась бы, что дом вылизан сверху донизу. Но пауки каким-то образом чувствуют мое присутствие, и перед уходом я вижу одного из них: он сидит на моем ботинке или где-то рядом и пристально смотрит на меня своими черными глазками-бусинками.
Я ненавижу пауков, но не испытываю того страха, что вы ошибочно называете ненавистью. Я собираюсь разыскать Карева, и мы вместе отправимся на поиски полярной страны, где жили меднокожие люди. Возможно, мы даже найдем останки вмерзшего в лед или окаменевшего древнего паука — и я докажу, что не лгал своим коллегам по науке. Но я не желаю больше слышать насмешки и потому решил держать при себе свою историю. Я не должен был рассказывать ее и вам, но мне захотелось увидеть, как обычный человек воспримет теорию, отвергнутую всеми современными учеными.
— Как, разве уже Бостон? Так скоро? — воскликнул он, когда поезд подошел к Северному вокзалу. — Надеюсь, я вас не утомил.
— Ничуть, мистер Пентрит, — с улыбкой ответил я и протянул руку. — Желаю вам удачи в ваших начинаниях.
— Спасибо. Она мне понадобится, — отрывисто произнес он, пожал мою руку и смешался с толпой.
Больше я не видел человека с глазами-бусинками.
Я не буду включать его историю в свой роман, но не стану ее изменять. Это по меньшей мере поразительная теория, которая, будучи доказана, перевернет все общепринятые воззрения. Но если он намерен искать на севере свой затерянный город, ему придется отправиться одному — в газетах писали, что сэр Адлингтон Карев исчез в джунглях западного берега Африки, и поскольку его эксперименты касались высших приматов, я не думаю, что он будет когда-либо найден.
Теперь, когда вы прочитали эту историю, я должен честно предупредить, что сам в нее не верю. Глаза моего собеседника, пожалуй, сверкали чересчур ярко!
Марсель Янко. Паутина.
Сакс Ромер
ЗЕЛЕНЫЙ ПАУК
Согласно моим записям, великая лекция профессора Брейма-Скепли, от которой ожидали революционных изменений в современной медицине, должна была состояться пятнадцатого марта. В предшествующую неделю на старинных улочках Барминстера можно было увидеть многих ведущих ученых Европы — весь медицинский мир с нетерпением ждал откровений о новом методе лечения, предложенном Бреймом-Скепли.
Многие гадали, почему профессор избрал местом столь важной лекции стародавний Барминстер, а не Лондон. Но переубедить Брейма-Скепли было нелегко, и ученым, скрепя сердце, пришлось ехать в Барминстер.