Угасающее солнце: Кесрит - Черри Кэролайн Дженис (е книги txt) 📗
Он пожал плечами, понимая свое незнание. Как и любой кел'ен, Ньюн был беспомощен в игре слов. Он не мог понять, шутит она, или нет.
— Я бросаю нас обоих, — сказала она. — Шон'ай.
Это Ньюн понял, ведь секреты келов были гораздо проще: пальцы его руки слегка сжались, приготовившись поймать, словно в шон'ай, и на сердце стало легко.
— Шон'ай, — повторил он. — Этого достаточно.
— Нам пора, — сказала она.
— Мы готовы, — ответил Ньюн. Он поднялся, подошел к Дункану и толкнул его. — Идем. — И, пока Дункан приходил в себя, Ньюн быстро собрал вещи. Воду он решил нести сам, так как неразумно было зависеть от Дункана или делать землянина независимым от них. Одну маленькую фляжку на всякий случай возьмет Мелеин. Так что они будут готовы к неожиданностям, если вдруг им придется разделиться. Правда, в стране, где они знали каждый камень, каждое дерево, Ньюн и Мелеин могли бы обойтись без запасов воды.
Ньюн бросил мешок к ногам Дункана.
— Куда мы идем? — спросил Дункан, не проявляя особого желания поднимать мешок; вопрос был чисто риторическим. Ньюн пожал плечами — вопрос заслуживал именно такого ответа.
— Я не вьючное животное, — сказал Дункан, в голосе которого послышался гнев. Он пнул мешок ногой.
Ньюн взглянул на мешок, затем медленно перевел взгляд на Дункана.
— Госпожа ничего не делает руками. Я — кел'ен, и тоже не ношу груз, если есть кому его нести. Если ты умрешь, я понесу мешок. А пока ты жив, ты будешь таскать его.
Дункан попытался понять, насколько все это серьезно, и, решив, что это действительно так, поднял мешок и закинул себе на плечи.
Ньюну было немного жаль его. Ведь Дункан тоже нечто вроде кел'ена, не из низшей касты. Однако Дункан не мог доказать это в бою. Ему следовало вызвать Ньюна на а'ани, сразившись с кел'еном на ин'ейн, но в искусстве владения древним оружием ци'мри были беспомощны, как каты.
Может быть, подумал Ньюн, он не прав, требуя, чтобы землянин нес все. Небольшой груз не уронил бы честь и достоинство кел'ена. Что ж, когда дело касалось древних традиций, мри были чересчур упрямы — и именно традиции оказались причиной войны между ци'мри и мри на Кесрит.
Вслух Ньюн ничего не сказал. Но эти мысли не давали ему покоя, пока они шли втроем, и дус переваливался рядом с ними. То был трудный вопрос — как общаться с землянами, не теряя своего достоинства и не унижая их.
Народ проиграл войну из-за того, что земляне отвергали а'ани. Их война была всеобщей. И теперь Ньюн начал понимать, что земляне просто не умеют воевать один на один.
Поняв это, он почувствовал себя одураченным. Ему захотелось изменить все, но это было не в его силах. Он начал вспоминать, какой жестокой была война, как много келов погибло из-за того, что они не поняли сущности врага.
Но ничего уже нельзя было изменить. Он не принадлежал к касте, которая могла принимать решения. Он напомнил себе об этом, об Интель, которая много знала и держала все знания при себе.
Они двинулись в горы через перевал Дэдж'хол, чтобы не идти в Сил'атен обычным путем, где их могли обнаружить те, кто уцелел в городе. Им нужно было завершить начатое в эдуне. Это был трудный подъем; особенно тяжело пришлось Мелеин и Дункану с его ношей.
— Я слишком долго сидела в башне госпожи, — тяжело дыша, сказала Мелеин, когда они добрались до перевала. Она закашлялась, а Дункан, опустившись на колени, освободился от веревок и рухнул на мешок. Ньюн налил немного воды, чтобы Мелеин могла смочить горло. В глубине души он очень беспокоился за нее. Она никогда раньше так не уставала. Ньюну даже пришлось поддерживать ее по дороге.
— Мне кажется, ты ранена, — мягко сказал он.
Она отмахнулась.
— Да, когда открывала двери в подвал. Ничего страшного.
Ему хотелось, чтобы она оказалась права. Он снова дал ей воды. Это была уже чрезмерная расточительность, но Ньюн надеялся, что они скоро доберутся до воды. Он и сам немного выпил, а затем заметил умоляющий взгляд землянина.
— Только смочи рот, — сказал Ньюн, протянув ему полчашки. — Надо экономить.
Землянин выпил, как и Ньюн, не поднимая вуали, и, благодарно кивнув, вернул чашку.
— Куда мы идем? — снова спросил он хриплым голосом.
— Землянин, — сказала Мелеин, пристально глядя на Дункана, — зачем тебе знать?
— Прежде чем говорить, — сказал Ньюн, — пойми, что перед тобой госпожа. Она оказала тебе великую честь, просто взглянув на тебя. Если ты оскорбишь ее хоть одним словом, я тут же убью тебя. Поэтому лучше обращайся ко мне, чтобы не оскорбить ее.
Дункан переводил взгляд с Мелеин на Ньюна, думая, что они его дурачат, или угрожают ему каким-то странным, непонятным ему способом.
— Я говорю серьезно, — сказал Ньюн. — Обращайся только ко мне.
— Скажи ей, — заговорил Дункан, — что мне хотелось бы вернуться к своему народу живым. Передай ей мое вчерашнее предложение. Оно по-прежнему остается в силе. Я могу вывезти вас отсюда.
— Дункан, — сказала Мелеин. — Я уже знаю, что ты хочешь спросить, и я пока не отвечу тебе. Но ты же знаешь, когда прибудет сюда твой народ. Скажи нам.
Дункан заметно колебался, взвешивая все за и против.
— В один из этих дней, — тихо сказал он. — Совсем скоро, может быть раньше, чем я думаю. И они найдут здесь только развалины города. Регулы им расскажут о случившемся все, что захотят.
— Ци'мри, — презрительно сказала Мелеин, но Дункан не понял ее слов.
— Госпожа хочет сказать, — пояснил ему Ньюн, — что нас не интересует, о чем говорят чужие. У нас нет братьев, но нет и хозяев. Мы больше не служим регулам. Может, ты не понимаешь, Дункан, но мы последние мри. На «Аханале» и в эдуне оставались те мри, что уцелели после войны. И регулы знают, что если они не покончат с нами, не завершат уничтожение расы, наша месть будет жестокой. Они боятся встретиться с нами лицом к лицу, и скорее всего постараются расправиться с нами руками землян. Вот как обстоят дела. Так что лучше не задавай вопросов. Все, чему суждено случиться, случится. Но не напоминай нам об этом своими вопросами.
Дункан молча выслушал все это и сел, обхватив колени руками. Пальцы его сжались так, что костяшки побелели.
— Дункан, — помолчав, сказала Мелеин, — у нас говорят: «Сказано — значит сделано». Поэтому мы стараемся не говорить, чтобы не попадать в ловушки слов, как регулы. Больше не спрашивай.
И она протянула Ньюну левую руку, чтобы тот помог ей подняться. Ньюн постарался быть очень осторожным, но все равно причинил ей боль.
— На небе тучи, — сказала Мелеин глядя на восток. — Может, они обрушатся на регулов.
К полудню тучи закрыли все небо, спрятав солнце. Стало холодно. Над развалинами города и порта бушевала буря: все произошло так, как хотела Мелеин.
Мелеин оглянулась на покинутую долину и увидела на ней ужасные молнии, прорезающие черное небо. Что-то шевельнулось в ее душе и передалось дусу, который, почувствовав ее состояние, жалобно завыл.
Но тучи не напоили их влагой, и фляги их были на три четверти пусты, когда они поднялись на высокогорную равнину. Дункан уже начал спотыкаться и шататься от усталости. Он был бы рад остановиться. Но Ньюн боялся, что их обнаружат с самолета, и не хотел останавливаться на открытом месте, даже ради Дункана.
Он часто с тревогой смотрел на Мелеин, но девушка шла спокойно и по ней не было заметно, что она страдает.
Вдалеке на западе, словно мираж, показалась небольшая рощица. Деревья с голыми сучьями, которые переплелись самым невероятным образом. Лишь на кончиках веток виднелись небольшие листочки.
— Там вода, — сказал Ньюн. — Вечером мы устроим привал и сможем напиться вволю.
И смертельно уставший Дункан, собрав последние силы, пошел за ними к деревьям, стараясь не отстать.
Он шел следом, ни о чем не думая.
— Берегись! — крикнула Мелеин, заметив, как и Ньюн, блестящие прозрачные нити, брызнувшие им навстречу.
Ньюн выхватил пистолет и выстрелил прежде, чем Дункан успел сообразить, что произошло. Цветок ветра тут же умер, испустив невыносимое зловоние; его усики почернели. Но на руках, там, где они успели коснулись открытого тела Дункана, усики покраснели, и Дункан, которому усики успели забраться и под одежду, упал на песок и стал кататься, как сумасшедший.
