Приют ветеранов - Михайлов Владимир Дмитриевич (онлайн книга без .TXT) 📗
– Убийства доказаны?
– Прошло еще слишком мало времени. Но он задержан на месте преступления. Это уже очень много.
– Несомненно. А кстати, как его имя?
– Рассчитываете встретить знакомца? Сейчас… тут у меня записано. Ага, вот. Ми-лёф, или Милф, хотя возможно, что это произносится как-то иначе…
– Милф?
– И в самом деле он вам знаком?
– Очень может быть. Когда-то мы работали вместе в Интерполе… Впрочем, мы же разговаривали о нем совсем недавно. Я говорил вам, что хотел бы найти его, вы же уже тогда высказали подозрение о его причастности к преступлению века. Неужели вы забыли?
– Память начинает порой подводить… Но то, что вы сказали, меня очень радует.
– Что вы имеете в виду?
– Какие у вас с ним были отношения?
– Самые нормальные. Он был опытным работником…
– В таком случае, я намерен просить вас об услуге.
– Слушаю.
– Не хотите ли поговорить с ним?
– В каком качестве?
– В самом подлинном. Вы – давний его сослуживец, оказавшийся здесь по чистой случайности, узнавший о его неприятностях и готовый, по старой памяти, предложить свою помощь – в рамках закона, разумеется…
– Вы полагаете, что он будет со мной более откровенен?
– Я бы сказал, что на это рассчитываю. Он, кстати, был у нас и за несколько часов до его задержания, хотел подбросить нам какой-то материал, тоже связанный якобы с убийствами. Но как только я услышал, что это произошло – если действительно произошло – где-то в Раинде, где одним убийством больше или меньше – никакой роли не играет, я сразу же…
– Вы сказали, он прибыл сюда из Раинды?
– По его словам, прямиком оттуда. На машине с египетским номером.
– Что же, генерал, я готов увидеться с ним.
– Заранее благодарю. Но если вам удастся услышать от него что-то, интересующее нас…
– Можете быть уверены, сэр.
– Да, и еще… Попросите его впустить нас в его машину. Нелепое положение: мы не можем даже обыскать ее…
– Вы не можете вскрыть машину?
– Вы не поверите, но дело обстоит именно так. Мы можем разве что взорвать ее; иных способов, как мы убедились, просто нет. Но взрывать, как вы понимаете, мы не станем…
– Прекрасно. Я готов идти к нему.
– Сейчас я распоряжусь, и вас проводят.
– Давайте членораздельно и по порядку, – велел Мерцалов.
– Личность его мы установили окончательно. Это действительно Петр Стефанович Загорский, пенсионер, проживающий в Москве. Одинок. В прошлом – артист театра марионеток, так называемый кукловод.
– Это что же, который Петрушку показывает?
– Ну, не так примитивно, Сергей Симонович, но в общем да – находится за ширмой и дергает, кажется, за веревочки или что-то в этом роде. Пенсию получает среднюю. Никаких почетных званий не имеет. Образ жизни – уединенный, по показаниям соседей, ведет себя тихо, гостей не принимает, пьяным не замечали… Иногда его не видят целыми неделями.
– То есть, образ жизни соответствует уровню доходов?
– В этом варианте – да.
– Не говорите загадками, майор.
– В то же время, судя по документам, по которым он получил место в гостинице «Империум», он гражданин Калерии, и прибыл оттуда вчера, прямо с вокзала направившись в гостиницу. Цель приезда – коммерческие дела.
– Липа?
– Возможно, и нет.
– Уже интересно. Документы на то же имя?
– Нет, конечно. Сифоров Зиновий Поликарпович. Калериец русского происхождения.
– Таких и на самом деле множество. Так. Если он коммерсант, то должен иметь в Москве какие-то связи. Вы проверяли?
– Так точно. В качестве калерийского бизнесмена, господин Сифоров имеет в Москве однокомнатную квартиру, кроме того, дачу по Северной дороге. Кооперативный гараж, в котором держит автомобиль; пользуется им во время посещений Москвы. Приезжая, исправно регистрируется, платит все полагающиеся налоги и сборы.
– Чем дальше в лес… Часто ли бывает в Москве?
– Три – четыре раза в год.
– Гм… А вы не пробовали установить, совпадает ли время его приездов в Москву с теми неделями, когда соседи не видят Загорского?
– Выясняли. С точностью судить трудно, но похоже, что не совпадают или не всегда совпадают.
– Совсем интересно. Надо навести справки в Калерии – не по официальным каналам, конечно: числится ли у них там этот Сифоров, и что о нем вообще известно.
– Я это сделал, Сергей Симонович, сразу же, как только мы изъяли из гостиницы эти документы. Обещали ответить по возможности быстро.
– Работаете оперативно. Хорошо. Как только придет ответ…
– У меня еще не все, товарищ генерал.
– Сегодня вы меня приятно удивляете. Докладывайте.
– Один из работников, входивший в группу, задержавшую Загорского, старший прапорщик Сердюк…
– Постойте. Фамилия знакомая.
– Ветеран, товарищ генерал. Вы ему вручали награду на последнем празднике за выслугу лет и беспорочную службу…
– Вспомнил. Что он?
– Уверяет, что встречал Загорского раньше. При интересных обстоятельствах. А именно – в зоне. Сердюк тогда служил надзирателем…
– Так-так. А Загорский?
– Находился по другую сторону: отбывал срок.
– Детали?
– Деталей за давностью лет не помнит, как и фамилии и статьи. Но в памяти сохранилась кличка: Роялист.
– Своеобразно… На каком он был режиме?
– Строгий режим. Вся колония была строгого режима, там сявки не сидели.
– Полагаю, вы уже запросили?..
– Да. Там это заняло немного времени.
– И что?
– Завьялов Павел Сергеевич. Десять лет, умышленное убийство.
– Вот оно как! Почему же пальцы не сработали сразу?
– Вот тут, товарищ генерал, начинается самое интересное. Пальцы не совпадают.
– Выходит, это не он?
– Сердюк готов присягнуть…
– Прямо черт его знает…
Мерцалов задумался. Майор воспользовался паузой.
– Разрешите позвонить от вас, Сергей Симонович? Может быть, от наших из Калерии поступило уже что-нибудь.
– Звоните.
– Спасибо.
Майор набрал номер. Мерцалов подпер подбородок ладонью, размышляя.
– Ага, – сказал майор в трубку. – Прекрасно. Давайте…
Он выдержал паузу – не очень, впрочем, продолжительную.
– Очень хорошо. Спасибо.
Положил трубку.
– Есть новости, товарищ генерал.
Мерцалов поднял на него глаза.
– Сифоров Зиновий Поликарпович действительно в Калерии проживал. Но два с лишним года назад – в сентябре восьмого года – умер.
– Этого следовало ожидать. Своею смертью?
– Как будто бы…
– Как это понимать?
– Скончался в своей постели, не застрелен, не зарезан, не убит ударом и даже не отравлен. С другой стороны – не болел, здоровьем отличался завидным. Успешно вел дела, хотя, предположительно, находился в деловых отношениях с мафиозными группировками.
– Что дала медицина?
– Удушье. Но поскольку никаких доказательств постороннего вмешательства не обнаружено, квалифицировали, как паралич дыхательных путей.
– То есть, убийство не доказано, но и не исключено.
– Так точно.
– Калерия, Калерия… – пробормотал генерал. – И отпечатки… Эта самая клиника там – лучшая в Европе. Пересадки органов. В том числе и конечностей, верно?
– Я не в курсе, товарищ генерал.
– Да и я не очень-то. А жаль. Сейчас было бы очень кстати…
Он смотрел на майора в упор, но как бы его и не видел.
– Если можно пересадить, допустим, руки, и они приживаются… Новые руки, майор. Чистые. В смысле – не проходящие ни по одной картотеке… Да, это обстоятельство мы как-то упустили из виду. Поэтому его в наших архивах может и не быть. А те пальчики, чьи отпечатки есть, давно уже где-то сгнили… Можно допустить такую возможность?
Майор лишь пожал плечами. Мерцалов ответил сам:
– Можно, отчего же нет. Так. У нас такая клиника только налаживается. А в Калерии… Предположим, интересующий нас господин Загорский бывал некогда в Калерии. Не так давно, впрочем. И ему там – по медицинской необходимости, либо по настоятельной просьбе, по знакомству – заменили руки. Интересно: а какие-то следы при этом остаются? Хотя бы малозаметные. Ну, типа шрамов, что ли? Вряд ли ведь можно все сделать уж так точно, чтобы никаких следов не осталось, а?
