Земля Санникова - Обручев Владимир Афанасьевич (чтение книг TXT) 📗
– Наши предки научили нас строить жилища, – сказал Амнундак, – и мы жили в них спокойно целыми поколениями. Мы не будем строить их иначе. Вот лучше сделайте, белые люди, чтобы земля больше не тряслась, тогда и жилища наши не будут разваливаться!
Никакие уговоры не помогли, и пример землянки путешественников не подействовал.
– Если бы в вашем жилище жили не белые колдуны, а онкилоны, оно бы тоже развалилось! – послышался голос из толпы строителей, столпившихся вокруг чужестранцев при переговорах.
И все остальные закивали головами и закричали:
– Так, так! Верно!
Пришлось вернуться в свою землянку, но обсудить положение здесь не было возможности – женщины уже достаточно понимали по-русски, и в их присутствии нельзя было говорить свободно, так как все сказанное должно было стать известным онкилонам.
Но чтобы посмотреть, на чью сторону станут их избранницы, путешественники рассказали о своем предложении, о полученном отказе и его мотивах.
– Амнундак правильно рассудил! – воскликнула Аннуэн.
К ней присоединились остальные. Одна только Аннуир стала на сторону путешественников и принялась доказывать остальным на примере устройства их землянки, что глупо отказываться от помощи более умных людей.
– Они не умнее нас с тобой, а только колдуны! – в досаде воскликнула Аннуэн. – Пока они не пришли в нашу землю, наши жилища никогда не разваливались и земля не тряслась так. И если они только захотят, то земля больше не будет трястись.
Спор женщин впервые со времени их совместной жизни принял такой ожесточенный характер и три забывшиеся невежественные и суеверные противницы Аннуир стали говорить такие глупости, что мужчины пожалели, что затеяли этот разговор. Впрочем, это имело и благие последствия, как мы узнаем далее.
Чтобы угомонить женщин, Ордин позвал Аннуир с собой собирать ягоды в лесу. Сейчас же и три другие заявили, что настала пора запасать ягоды на зиму, и, захватив туеса – цилиндрические сосуды из бересты с крышкой, которая вставляется очень туго и имеет ручку, за которую сосуд можно нести, – тоже отправились в лес, но в другую сторону. Три путешественника остались одни и воспользовались случаем, чтобы поговорить на свободе.
– Мне кажется, – сказал Горюнов, – что нам не придется зимовать здесь. Отношение онкилонов становится явно недружелюбным.
– Да, – подтвердил Костяков, – и, если произойдет еще что-нибудь скверное, например новое землетрясение, или буря, или нападение вампу, нам лучше уйти незаметно и поскорее.
– Ничего, обойдется, товарищи! – заявил Горохов. – Не всякий же день земля трясется. И зимовать будем!
– Никите здесь очень нравится, – насмешливо сказал Костяков.
– Конечно, нравится! Чем здесь не житье? Еды вволю, теплота! Скоро женимся, будут жены хорошие.
– Вот в чем дело!.. – протянул Горюнов и замолчал.
Стало ясно, что Горохов в случае конфликтов, пожалуй, станет на сторону онкилонов или выберет нейтральную позицию. Наступило тягостное молчание. Вскоре Горохов встал и вышел из землянки.
– Я боюсь, – сказал Горюнов, – что, если нам придется бежать отсюда спешно и тайком, Никита не захочет с нами идти и, может быть, выдаст наши намерения.
– Ну что вы! С чего вы это взяли? – удивился Костяков. – Ведь он тоже колдун, как и мы, и если нам станет опасно оставаться, то и ему тоже.
– Не совсем так. Я заметил, что онкилоны отличают его от нас. Кожа у него смуглая, тип более близкий к ним, говорит на их языке. Белым его назвать нельзя, не так ли?
– Пожалуй! Но все-таки он пришел с нами, живет с нами, имеет те же молнии и громы и прочие диковинные вещи.
– И все-таки положение его несколько иное. Мое внимание обратил на это Ордин, а ему сказала Аннуир. Во всяком случае, нам следует быть не вполне откровенными с Никитой.
– Вы правы! А вот что мне кажется: сегодняшняя свара женщин показала, что в Аннуир мы имеем союзницу.
– Да, она безумно любит Ордина, и через нее мы можем узнавать планы онкилонов. А это будет, может быть, очень полезно.
– Интересно знать, в случае если нам придется бежать, пойдет она с нами или нет? Один раз она отказалась. Помните, там, на гребне, когда мы смотрели на море?
– Ну, это было вначале. А теперь она, пожалуй, пойдет за Ординым на край света.
Возвращение Горохова заставило прекратить разговор. Горюнов и Костяков вышли за дверь посмотреть, как идет постройка.
Оказалось, что остов уже поставлен и женщины начали его обкладывать дерном, который частью набрали из развалин, частью нарезали свежий. К ночи род, очевидно, мог уже устроиться на новоселье.
К вечеру вернулись четыре женщины, набравшие полные туеса дикой малины и черники.
Потом пришел и Ордин с Аннуир, у которой ягод было мало, а глаза заплаканы. При виде ее жалкого сбора остальные захихикали и стали спрашивать, что же она делала в лесу.
– Я ее бранил за то, что она ссорилась с Аннуэн! – заявил Ордин.
Аннуир в изумлении вскинула на него глаза и покраснела, насколько это было возможно при ее смуглой коже. Аннуэн, видимо, была польщена, и мир в землянке водворился.
Когда все женщины в сумерки пошли доить оленей, Ордин хотел было завести разговор о событиях дня, но Горюнов успел ему шепнуть, чтобы он пока воздержался, указав глазами на Горохова, сидевшего на своей постели.
Положение осложняется
Внезапно снаружи раздался знакомый всем протяжный вопль онкилонов, повторенный несколько раз, а затем загрохотал военный барабан. Встревоженные путешественники выбежали из землянки и увидели, что онкилоны собрались у жилища Амнундака вместе с женами и детьми. Сумерки и сгущавшийся туман мешали видеть, что они делают, а зловещий гул барабана – слышать что-нибудь. Они пошли было туда, но наткнулись на бежавшую к ним Аннуир, которая, задыхаясь, проговорила:
– Не ходите туда, вернемся в наше жилище, пока женщин нет.
Она побежала вперед, путешественники за ней. Когда они вошли в землянку, Аннуир рассказала, что воины, посланные на розыски путешественников, обнаружили, что священное озеро исчезло, и заметили также следы ног белых людей на плитах обсохшего дна. Отпечатки ног на мягком иле, покрывавшем плиты, не могли ускользнуть от внимания опытных следопытов. Они поспешили назад и сказали Амнундаку, что белые колдуны были у священного озера и высушили его. По этому поводу и был вопль, а барабан передает эту страшную весть по стойбищам.
– Напрасно вы туда ходили без онкилонов! – укоризненно сказал испуганный Горохов. – Теперь они не поверят, что не вы высушили озеро.
– Что же они думают делать? – спросил Ордин.
– Они сами не знают, что предпринять; они перепуганы. Воины видели тоже, что вся земля полопалась, – ответила Аннуир. – Вождь послал уже за шаманом и велел пригнать жертвенного оленя.
– Значит, будет ночное моление и вопрошание духов! – сказал Горюнов. – И каково будет внушение, которое получит шаман от духов, неизвестно. Может быть, он скажет, что нас всех нужно принести в жертву духам, чтобы умилостивить их?
– Онкилоны не приносят в жертву людей, – заявил Горохов. – Этого нам бояться нечего. Я думаю, шаман скажет, что мы должны уходить поскорее отсюда.
– Ну, это бы еще не беда! Уйти можно, хотя еще не время идти через льды, море вскрывается все шире, – сказал Горюнов.
– Да, не время, и никуда нам уходить не следует, – прибавил Горохов. – Я с ними поговорю, может, дело уладится как-нибудь.
Он вышел из землянки, Аннуир, немного помедлив, шмыгнула вслед за ним, так как Ордин шепнул ей что-то на ухо.
Пользуясь отсутствием Горохова и женщин, Горюнов передал Ордину содержание дневной беседы относительно Никиты, а Ордин рассказал, что он действительно побранил Аннуир за то, что она слишком горячо стала на сторону чужеземцев и поссорилась с остальными женщинами. Он дал ей понять, что в интересах этих туземцев, чтобы она не ссорилась со своим племенем, иначе от нее будут все скрывать; а между тем им ввиду обнаружившегося враждебного отношения онкилонов необходимо иметь верного человека из их среды, который мог бы узнавать своевременно их намерения и планы.
