Нашествие Даньчжинов - Маципуло Эдуард (книги бесплатно читать без TXT) 📗
– А здесь надо особенно осторожней! – выкрикнула она. Билли, словно дожидался этих слов, – соскользнул с громким воплем в дыру между ветвями, бросив носилки на произвол судьбы.
Ман Умпф вывалился из носилок, и на него посыпались коробки, пакеты, консервные банки. Момент был подходящий, чтобы броситься на монстра, но испуганные репортеры опять вцепились в меня. И все мы провалились в мешанину ветвей с крупными кожистыми листьями, похожими на куски наждачной бумаги.
Потом взбешенный монстр таскал Билли за мокрые лохмы.
– Ты намеренно упал? Хотел меня убить?
Несчастный Билли клялся христианскими святынями, что ничего подобного у него в голове не было и не будет. Монстр с чувством произнес что-то на своем таинственном языке; наверное, выругался. Затем все пленники под присмотром сердитой и усталой вдовы собирали рассыпанный груз.
И вот Ман Умпф снова принялся за меня, попивая ароматнейший кофе из термоса.
– Ну, слушаю. Что во мне от монстра, мистер монстролог? Не стесняйся, не съем. Ты же понял – ты мне нужен. Так что пользуйся случаем, отведи душу.
У него было лицо больного человека. Похоже, он держался только силой волы. И еще тратится на треп? Или для него это не треп?
Я скупо рассказал о самых распространенных типах монстров и добавил:
– Теперь сам можешь довольно точно определить свой тип.
– Каким образом?
– От кого ты в восторге – от Франкенштейна, допустим, Фантомаса, Дракулы, Кинг-Конга и так далее, – того бессознательно и сознательно копируешь. Ничего нового ты, по-видимому, не представляешь.
– А по-твоему, к какому типу я отношусь?
– Ясно одно, ты не гений с обратным знаком. Ты не способен создать принципиально новые антиидеи и мифы. По-видимому, тебя кто-то вооружил супертехникой и методами прикладной психологии. С какой-то целью…
В его прозрачно-голубых глазах в обрамлении нездоровых век вспыхнула ненависть.
– Продолжай, что же ты? – произнес он через силу. – Ну!
Билли копошился где-то под ногами, сотрясая пружинистые мокрые ветви. Он протестующе выстанывал-вскрикивал почти при каждом моем слове. Мексиканец шептал за моей спиной:
– Остановись, парень…
У монстра был острый слух.
– Работай, работай, индеец, не суйся. – И мне:
– Продолжай, Пхунг, или как тебя там. Ты все еще не сказал, какой именно я монстр. Ты все время увиливаешь от ответа! Не зли меня.
– Судя по твоим действиям… и той легкости, с какой убиваешь… – Я смотрел ему в глаза. Я на самом деле опасался говорить начистоту. – Ты заряжен какой-то целью, Ман Умпф. Ты функция, доведенная до абсурда. Твой мозг порабощен одной доминантой. Короче говоря, ты человекомонстр низшего разряда.
– Если ты меня так хорошо классифицировал, то к чему болтовня о Кинг-Конге и Фантомасе? Что ты выпытывал?
Все вокруг присмирели, даже вдова. Слышен был только шум воды. Несколько бледный улиток приклеились к бурому голенищу на ноге монстра и беспорядочно шевелили антеннами.
– Ну? – рявкнул монстр.
– Мне хотелось знать, каким ты себя мыслишь, – ответил я, ощущая расползающийся по спине холодок. – Ведь не низшим же разрядом? Как минимум – суперпаразитом, зверомонстром, королем преступлений?
Он посбивал щелчком улиток.
– Король преступлений – это кто? Фантомас? Ну да, о нем снова начали писать, и новые фильмы пошли. Ты думаешь, я похож на Фантомаса?
– У вас есть общее, – сказал я. – Мания жестокости. Ты, как и он, нападаешь на тех, кто заведомо слабее тебя, – чтобы остаться безнаказанным.
– Что ты болтаешь? – неприязненно проговорил он. – На заведомо слабых?
– Ты использовал технику и оружие, которые тебя делали всесильным и невидимым. Ты был уверен, что возмездия не будет, что законы человеческие бессильны…
– Но сейчас у меня нет того оружия!
– У тебя в руках другое оружие, у нас – ничего. Даже мачете побоялся нам оставить.
Он испепелял меня взглядом, я всей кожей ощутил потоки его больной энергии. Он вдруг вытащил из-за спины двуствольный охотничий карабин и бросил его мне. Я поймал его в воздухе и мгновенно передернул затвор. По звуку было ясно – в магазине карабина нет патронов.
Монстр криво улыбнулся.
– Неужели сможешь выстрелить? Ты, раб, у которого смел только язык, выбалтывающий желания!
– Ты копируешь Фантомаса и в этом. – Я отшвырнул карабин. – Примитивные штучки садиста. Придумать что-нибудь новое ты не можешь.
Он подошел к карабину, не поленился, поднял его и вылил из стволов воду.
– Ты не смог в меня выстрелить. А я смогу.
Он целился мне в лицо, держа карабин в вытянутой руке, как пистолет. Оба глубоких зрачка прыгали перед моими глазами. Верхний под крупнокалиберную разрывную, нижний – под малокалиберную целевую. Страх ударил меня в мозг, сбил замки с дверей преисподней, и на волю вырвался мой коллективный предок. В ужасе и ярости он принялся топтать уверенность разума в том, что выстрела не будет. «Конструкция магазина мне доподлинно знакома, – упирался я. – И ошибки не может быть – он пуст!» Но предок хотел бухнуться на колени перед господином и завопить: «Пощады!» Я напрягся и заткнул его; все это, конечно, читалось на моем лице. Монстр усмехнулся.
– Поживи немного. – И пошел к носилкам.
Я с трудом одолел немоту мышц, сел на изувеченную сапогами толстую ветвь. И тут ко мне бросились репортеры – не затем, чтобы взять интервью. Взбешенный Анри ударил по моей шее, и я, как кукла-вертяшка, опрокинулся под ветвь. Меня принялись заталкивать ногами еще глубже.
– Он мог и всех нас! – шептал в ярости Билли. – Из-за тебя!
– Только о себе, каналья, думаешь! – рычал такой утонченный с виду французик.
Тут же знакомо задыхался астматик, пытаясь достать меня кованой подошвой сапога. И мексиканец Орландо что-то вышептывал в гневе.
Наконец я поймал чью-то ногу и резко вывернул стопу. В ответ – крик боли. Наверху произошло замешательство, и я выбрался из ветвей и наждачных листьев, сморкаясь кровью. Билли и астматик, мешая друг другу, пытались выломать жердь. Анри и Освальдо стояли со сжатыми кулаками, тяжело дыша. Монстр и вдова с любопытством глядели на нас.
– Хватит отдыхать, – сказал монстр. – Безделье не идет вам на пользу.
И снова трудный марш по завалам и руслу ручья, когда-то бывшему тропой. Муть заметно выдохлась – водичка, по которой мы брели, стала почти прозрачной. В стоячих заводях на месте ям и оврагов были видны темноспинные рыбешки, хищные личинки стрекоз и прорва микроскопической живности. Но моим коллегам не было дела до окружающей среды, они все еще не могли простить мне своих страхов. Француз и Билли то и дело пытались меня пнуть.
– Самоубийца! – хрипел астматик где-то за спиной. – Всех хочешь утащить за собой.
– Если выживем, вам будет стыдно за такое поведение, – пытался я их образумить.
– Всегда было такое поведение! – ответил за всех Билли Прайс. – И не было стыдно! Если борешься за свою жизнь, какой может быть стыд? Я же говорил, все монстрологи – предельно чокнутые санкюлоты…
– Санкюлоты были в штанах, – сказал Освальдо. – А этот без штанов…
– Вечно ты суешься! – вспылил Билли. – Чикано!
Я старался не тратить силы на злобу и раздражение. Я убеждал себя, что все это, происходящее сейчас, – и есть типичные условия, в которых проживали мудрецы глубокой древности. Должно быть, грязь, кровь и пинки обладают чудесной способностью порождать светлые мысли. Может быть, и философия появилась как реакция ни в чем не повинного человека на наглость и насилие? Если это истина, то я имел хорошие шансы прибавить в своем духовном росте.
Мой оптимизм согревался мыслью о Чхине, я верил, что она где-то на пути к городу. Удивительные параллели в жизни: вот она, женщина, снова и снова должна спасать мужчин, зашедших в тупик и готовых свихнуться от страха. Тоже, должно быть, наезженная колея эволюции.
И верно, моя любимая торопилась изо всех сил по горной дороге, теперь трудно проходимой из-за скальных обломков, намывов почвы и мусора. В старой соломенной накидке, с небольшим узелком в руках, она была похожа на обыкновенную мирянку, бегущую из Тхэ подальше от людоедских бесчинств.
