Куб со стертыми гранями - Ильин Владимир Леонидович (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Особенно человеку, испытывающему такое безутешное горе, как я…
Слежки за мной пока не видно, но было бы глупо надеяться на то, что мой приезд сюда вызовет мгновенный интерес со стороны тех, кто прячется в тени, озирая зорким взглядом окрестности. И я не жду, что сегодня же ко мне нагрянут в гости продавцы “регров”, дабы облагодетельствовать меня своим чудесным товаром…
Скорее всего, придется обстоятельно вживаться в лишенную резких перемен атмосферу провинции. Завести знакомство с множеством людей, днем ухаживать за цветами, посещать магазинчик Гера Алкимова и запасаться продуктами, а по вечерам потягивать дешевое спиртное в ближайшем баре — кажется, он называется “Бастион”? — обсуждая с соседом по стойке виды на урожай бобовых и зерновых, а напившись — жаловаться всем подряд на судьбу-злодейку, приговорившую тебя ни за что, ни про что к смерти в расцвете лет… Ради разнообразия наверняка следует время от времени наведываться в гости к своим новым знакомым — например, к автору двух известных перформансов — чтобы расписать пульку или просто поболтать об авангардном искусстве…
Глядишь, что-нибудь путное из этого, рано или поздно, да выйдет.
Я, наконец, отрываюсь от созерцания улицы и отправляюсь реализовывать свои задумки.
Как ни странно, но в тот вечер со мной ничего из ряда вон выходящего не происходит.
Я честно отрабатываю намеченную программу, помня пословицу: “Капля за каплей, вода и камень точит”.
Я очень надеюсь, что в этом захолустье мне не придется прожить несколько лет. Хотя бы потому, что бывшему эмбриостроителю Алексу Винтерову грозит скорая кончина…
Когда проходит неделя, я уже не придерживаюсь столь отрицательного мнения о приютившем меня городке. В конце концов, спокойствие и размеренность — еще не самые худшие характеристики окружающей среды. Да и люди здесь еще не до конца испорчены восемью смертными грехами современного человечества, о которых еще в двадцатом веке честно предупреждал Конрад Лоренц. Здесь нет того агрессивного неприятия соседа, которое наблюдается в больших городах из-за перенаселенности и скученности людских масс. Здесь никому и в голову не придет, строя себе дом, копировать жилище соседа, вследствие чего возникают целые кварталы однообразных построек, словно сошедших с конвейера. Здесь никто не способен, к примеру, выкорчевать старый яблоневый сад, чтобы на его месте воздвигнуть многоэтажную автомобильную стоянку. Здесь нет этой вечной людской гонки, цель которой для каждого одна: успеть отхватить себе лакомый кусочек раньше других, равно как и движущая сила — страх отстать от других, страх остаться позади и не успеть к дележу заветных благ… Здесь еще нет того чрезмерного комфорта, который формирует изнеженность и привыкание к легкой жизни и который обрекает людей на серое, однообразное существование. Попробуйте вырастить что-либо на своей грядке, не пользуясь климатическими установками, и вы ощутите подлинное счастье, если вам удастся уберечь слабые, робкие ростки от заморозков и засухи и получить хороший урожай овощей или фруктов на своем огороде!.. И, наконец, здесь хранят и передают от поколения к поколению старые культурные традиции, и, в сущности, такие вот небольшие городки — своего рода геномы цивилизованного человечества…
И кто бы ни был моим противником, я не могу не признать, что плацдарм для завоевания человечества с помощью “регров” выбран им очень точно. Наверное, я и сам бы захотел сделать жителей этого города счастливее, будь у меня такая возможность. Они заслуживают этого.
Тем не менее, нельзя сказать, что неделя потеряна мною напрасно. Все-таки есть и в плавном течении местной жизни отдельные всплески, которые заслуживают моего внимания.
Так, например, именно здесь мне почти удается увидеть воочию, как работает загадочный приборчик. Я говорю “почти”, потому что увидеть действие “регра” не дано никому. Его можно только предполагать, как квантовую природу света.
Однажды, когда я шествую по тротуару (между прочим, здесь до сих пор сохранились асфальтовые тротуары!), направляясь на очередную цветоводческую консультацию к Геру Алкимову, то становлюсь свидетелем следующего эпизода. Молодая женщина, держа маленького мальчика за руку, переходит на другую сторону улицы, и на середине проезжей части ребенок вдруг вырывается и, смешно вскидывая ножонки, пускается бежать к противоположному тротуару. И тут, откуда ни возьмись, из-за поворота вылетает на высокой скорости разукрашенный всевозможными наклейками и эмблемами турбокар, за рулем которого сидит древняя старушка в очках. Визжат тормоза, турбокар заносит, но слишком поздно избегать столкновения, и мне кажется, что я вижу, как машина бьет бампером хрупкое тельце, отбрасывая его на тротуар далеко вперед, и как брызги крови и мозгов разлетаются по мостовой… У меня внутри всё обрывается, и тут словно что-то мигает в моих глазах, и я вижу, что мамаша каким-то чудом успела нагнать мальчика и выдернуть его из-под самых колес турбокара, который с угрожающим свистом проносится мимо, и почтенная любительница высоких скоростей, высунувшись в приоткрытое стекло, кричит что-то обидное в адрес легкомысленных женщин…
Я вытираю холодный пот со лба и вижу, как женщина, обняв сынишку, подносит к губам какую-то серую коробочку размером с пачку сигарет и целует её так, будто в ней хранится самая ценная в мире вещь…
В сущности, наверное, так оно и есть…
После этого я начинаю внимательнее присматриваться к жителям городка и вскоре обнаруживаю, что многие из них (в том числе и владелец цветочной лавки, и его приятель-авангардист) втихомолку пользуются какими-то коробочками, о назначении и происхождении которых стараются умалчивать. Так что мне не раз приходится удерживаться от соблазна подойти к кому-нибудь из счастливых владельцев такой коробочки и попросить: “Вы не могли бы одолжить мне вашу палочку-выручалочку буквально на пару дней?”. Или: “Продайте мне свой “регр”, и я заплачу вам за него любые деньги”. А еще лучше было бы припереть “счастливчика” к стенке и грозно заявить: “А вы знаете, что пользование этими адскими машинками запрещено еще Бернской конвенцией? Предлагаю вам немедленно сдать прибор мне и чистосердечно признаться, у кого и как вы его приобрели!”…
Но, разумеется, ничего подобного я не осуществляю на практике. Бесполезно ломиться в глухую стену, если через несколько метров в ней имеется дверь, пусть даже и запертая на семь замков.
И еще я понимаю, почему в этом городке отсутствует тотализатор, не проводятся различные лотереи, одно-единственное казино закрылось три года назад, а игровые автоматы были сданы в металлолом на ближайший комбинат по утилизации отходов. Не имеет смысла играть в азартные игры с теми, кто, зная конечный результат, делает только беспроигрышные ходы. Правда, это не мешает одному фанатику рулетки по имени Крин Лоусов то и дело наведываться в соседние населенные пункты, где этот автомат имеется, и неизменно возвращаться с полными карманами денег. Правда, объекты для своих “гастролей” Лоусову приходится то и дело варьировать, поскольку тот факт, что он является незаконнорожденным сынком фортуны, почему-то настраивает против него владельцев всех окрестных игорных заведений…
Неудивительно и то, что местные начальники жандармерии и инвестигации все больше теряют свою квалификацию, поскольку преступность в городе практически равна нулю. Не потому, что здесь нет желающих нарушить закон (хотя и это тоже играет свою роль), а скорее, потому, что большинство людей — или их родственникам — избегает участи превращения в жертв преступлений или насилия…
Таким образом, проведя в этом уютном городке всего неделю, я с ужасом чувствую, что зря приехал сюда.
Потому что еще немного — и у меня может возникнуть стойкое убеждение в ошибочности своего стратегического выбора. Ведь получается, что лишить всех этих милых, добрых и надеющихся только на хорошее людей возможности избежать бед и горя — то же самое, что заставить их разувериться в боге…
