Фантастика 1988-1989 - Кузовкин Александр Сергеевич (бесплатные книги полный формат .txt) 📗

— Откуда вы знаете про то, что вы мне кричали?

— Здравствуйте! Это я вас предупреждал и не знал, о чем! А вы тоже хороши, должен вам прямо высказать! В незнакомой местности без всякой опаски с верблюда прямо в песок…

Верблюда я уже вынести не мог.

— Так вы, оказывается, гипнотизер! — теперь уже я возмущался. Навязали мне без моего согласия нелепое путешествие. Слишком много на себя берете.

— Ну вот, — усмехнулся попутчик. — Вы же сами, не поверив в мои возможности, хотели испытать меня. По вашему собственному желанию побывали мы на Востоке.

— Вы все-таки надеетесь заставить меня поверить… — Я не закончил фразы, так как ощутил ноющую боль в руке, которую, видно, во сне сунул в карман и все еще продолжал сидеть в неудобной позе. Я освободил руку и поднес к глазам. В ладони было зажато какое-то растение. Сквозь пальцы струйкой сыпался песок.

— Ага, — торжествующе воскликнул попутчик, — значит, вы прихватили с собой сувенир. Вот вам самое убедительное доказательство того, что мы с вами только что переправлялись на верблюдах через пустыню. И если бы не ваше безрассудное поведение, то и теперь находились бы там же.

— Вы хотите сказать, что все было взаправду? — невольно вырвалось у меня. — Да как же так?

— По щучьему велению, по моему хотению, — совершенно спокойно ответил попутчик, — и еще потому, что вы раззадорили меня, не поверив моему рассказу.

Я и теперь, вытаскивая колючки из пораненной ладони, не мог верить. Ведь я сознавал, что такого просто не может быть. Вполне возможен обман слуха, обман зрения. То есть органы чувств могли обмануться, но мозг провести невозможно. Его не стронешь с незыблемого фундамента знаний. Да, знаний, на которые он прежде всего опирается.

Освобожденная от колючек ладонь сильно саднила, и я стал махать ею в воздухе, как это делают при ожоге. Мой попутчик некоторое время наблюдал за этими довольно нелепыми взмахами и, будто вспоминая что-то, сказал:

— Да, а ведь мне ничего не стоит вам помочь. Давайте-ка обработаем йодом.

В то же мгновение моя ладонь окрасилась в коричневый цвет, и я замахал ею еще энергичней — так сильно защипало.

— Опять я все усложнил, — сокрушенно покачал головой попутчик. Ну, потерпите секунду. — И в самом деле, тут же ладонь моя приобрела прежний цвет, и царапины на ней будто не бывало.

— Теперь-то, надеюсь, убедились? — ответил вопросом на мое удивление попутчик.

Я энергично замотал головой. Пусть он любые фокусы демонстрирует, но заставить меня поверить в реальность сказочного…

— А знаете… — как бы в нерешительности проговорил попутчик, давайте вот что еще… Вы, кстати, уверены, что сейчас не спите и не находитесь под гипнозом? Если не уверены, то для того, чтобы удостовериться, можете ущипнуть себя. Считается самым действенным средством контроля.

Если он и шутил, то мне было не до шуток. Хотелось как можно скорее выпутаться из этой странной истории. Хриплый голос испорченного репродуктора вернул к реальности, объявив остановку.

— Попросим его повторить членораздельно, — с торжеством в голосе сказал попутчик. И, словно подчиняясь его воле, репродуктор звонко и четко объявил остановку.

Я заглянул в окно и увидел пустую платформу знакомой станции, освещенную электрическим светом. Конечно же, я не спал. Все вокруг было обыденным, знакомым, естественным до самых мелочей. И, чтобы осознать это, незачем было прибегать к никакому самому действенному средству контроля.

— Так вот, — с непонятной усмешкой продолжал попутчик, — сейчас мы с вами сможем отправиться в космос, если, конечно, вы не возражаете. Надеюсь, не приходилось там бывать?

— Прямо в вагоне электрички по рельсам отправимся туда? — нашелся я. — Ведь иного варианта не предвидится.

— Нет, зачем по рельсам, по рельсам не выйдет. Есть иные пути. Хотите, как обычно, в ракете.

— А вы гарантируете, что мы выдержим перегрузки? Ведь и подготовленные космонавты всякий раз рискуют своим здоровьем.

— Ох, опять чуть не натворил беды, — с непритворным отчаяньем схватился он за голову. — Вы совершенно правы. Сто раз надо подумать о последствиях, прежде чем принимать решение. А если сразу, без ракеты, окажемся на космической станции, как, не испугаетесь?

— Давайте, — с азартом спорщика воскликнул я, — если, как утверждаете, вы такой всемогущий, давайте попробуем.

…Ощущение было такое, будто внезапно остановился скоростной лифт. Все поплыло и закружилось вокруг. Что-то серое, большое поплыло перед глазами. Да это же мой попутчик парит прямо в воздухе. Какое счастье, что я его увидел, а то так и разума нетрудно лишиться. Он шевелит губами, а я ничего не слышу: полная глухота.

— Как себя чувствуете, как самочувствие? — прорывается наконец-то голос.

— Чувствую себя отвратительно. Голова прямо разваливается. Неужели и для космонавтов такое состояние норма и как раз о нем они говорят с улыбкой телезрителям: «Самочувствие хорошее»?

Я протягиваю руку к стенке, полу и потолку — меня совершенно не интересует, к чему, лишь бы сориентироваться в пространстве. Пытаюсь ухватиться за какую-то рукоять. В то же мгновение попутчик крепко сжимает мне запястье.

— Перестаньте! — пресекает он мои попытки вырваться. — Ничего здесь не трогать! Слышите, ничего, иначе я не отвечаю за вашу безопасность.

Я уже ничему не удивляюсь и, кивнув на рукоятку, только спрашиваю:

— А что это такое, что произойдет, если я за нее ухвачусь?

— Да я об этом знаю не больше, чем вы. Главное, ничего здесь не трогать. А то и пожелать ничего не успеешь. Вот иллюминатор, кажется. Хотите посмотреть на нашу планету? Плывите сюда, только осторожней, не вздумайте задеть что-либо.

Но у меня не было желания смотреть в иллюминатор. Хотелось только вернуться в уютный вагон электрички, где все на своем привычном месте: и стены, и пол, и потолок. А за окном дружелюбно подмигивают, освещая путь, электрические лампочки. Мне так захотелось на Землю, что я закричал:

— Слышите, велите вашей щуке или как она называется, чтобы немедленно я оказался там, где был. С меня достаточно: не хочу больше никаких доказательств.

Ему, как видно, тоже оказалось достаточно, потому что уже в следующее мгновение перед моими глазами засветились стальным отблеском рельсы параллельного пути железной дороги. И как будто ничего не случилось, напротив, откинувшись на мягкую спинку скамьи, сидел мой попутчик. Он молчал, да и я не мог заставить себя начать разговор. Мысли сшибались, путались. И все же я нашел в себе силы сосредоточиться.

— Она что, рыбина эта, с другой планеты, инопланетянин, выходит?

— Не знаю, инопланетянин ли или на другой планете сконструирована, да к нам направлена с какой-то целью, о которой скорее всего никто никогда не узнает. Важен тот факт, что она есть, похоже, лично ни во что не вмешивается, но может, как вы видели, многое. Эх, не повезло же мне! — с отчаянием пожаловался он.

— Как это не повезло? — горячо запротестовал я. — Вам выпала величайшая удача, какие и в сказках-то редко выпадают. Тому Емеле, я схватил лежащую на скамейке книгу и потряс ею в воздухе, — ему достаточно было, чтобы ведра сами домой шли да чтоб печь по улице ехала, со скоростью, понятно, печи. Ну а предел желаний — царем стать и царствовать, лежа на боку. И чтоб пир — на весь мир. Скудноватая жизненная программа. А перед вами — вся Вселенная. Если разумно распорядиться предоставленным вам случаем возможностями, то…

— Вот что, — перебил мой монолог попутчик, — вы были со мной. Все видели, во всем убедились сами. Да и о возможностях имеете полное представление. Хотите, я пожелаю, чтобы выполнялись не мои, а ваши пожелания? Я вам за это буду очень обязан.

— То есть как? Я к этому совсем не имею никакого отношения, — резко запротестовал я.

— Конечная остановка, — довольно явственно прохрипел в это время репродуктор.

Я с облегчением подхватил книгу и, взглянув на часы, будто очень опаздываю, рванулся к выходу. У меня не было никакого желания вступать в обсуждение этого отчаянного предложения.