«Если», 1996 № 06 - Шурко Маргарита (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
— Несомненно. И, насколько я могу предположить, все они счастливы в окружении прелестных дочерей…
Впервые на моих глазах с лица Маты сошло выражение безмятежного покоя. Она отвела взгляд, взяла бокал, налила вина.
— Наверное, вы устали, — произнесла она наконец. — Давайте поговорим об этом как-нибудь в другой раз.
— Мата! — вмешалась Мадонетта. — Кажется, ты уходишь от разговора. Не следует этого делать. Ты мне так понравилась, и твой народ… Неужели я в вас ошиблась?
— Нет, что ты! — Мата взяла Мадонетту за руки. — Просто мы очень давно не обсуждали эти проблемы… Когда-то мы нашли выход — он показался идеальным. С тех пор кое-кто стал думать иначе, но ничего не меняется…
Мата умолкла и осушила бокал. Она здорово расстроилась. Мне стало неловко — наверное, зря я так нахраписто… Я зевнул и равнодушно произнес:
— А ведь и верно. Пора отдохнуть и подлечиться.
Мата хмуро покачала головой.
— Нет. Мадонетта права: нельзя закрывать глаза на острейшую проблему. Сейчас около половины плодов — мальчики. Пол будущего ребенка определяется в первые же недели беременности…
Она увидела тревогу на лице Мадонетты и снова отрицательно покачала головой.
— Пожалуйста, не спеши думать плохое, дослушай до конца. Все здоровые женщины благополучно разрешаются от бремени. Мальчики доращиваются в колбовых банках до девятимесячного возраста…
— Колбовые банки? Это что, упражнение в тавтологии?
— Возможно, Джеймс, этот термин вам кажется смешным. Для нас же он означает сверхсовременные искусственные утробы. Должна заметить, в техническом отношении они безупречны. Начисто исключены самопроизвольные выкидыши, неопасны случайные факторы вроде неправильного питания и тому подобного. И через девять месяцев здоровые младенцы мужского пола…
— Вытряхиваются?
— Нет, рождаются. Как только они расстаются с пуповиной, за дело берутся специально обученные мужчины-няньки. Они воспитывают мальчиков и помогают им освоиться в обществе.
— Очень интересно, — признал я, не кривя душой. Следовало воздержаться от нового вопроса, но любопытство взыграло не на шутку и не желало меня слушаться. — Но интереснее всего, какие у мужчин мысли насчет того, откуда берутся дети?
— Почему бы тебе не спросить у них? — холодно осведомилась Мата.
Намек ясен. Интервью подошло к концу.
— Что-то я и в самом деле притомился, — вздохнул я, укладываясь на кушетку. — В этом доме есть врач?
Эти слова разбудили вулкан материнских инстинктов и заботливого внимания. Я не почувствовал укола, от которого провалился в сон. Как и второго, приведшего меня в чувство гораздо позже. Женщины ушли, оставив нас с Мадонеттой наедине. Она держала обеими руками мою пятерню. Неохотно выпустила ее, увидев, как я открываю глаза.
— Проснулся, крепыш Джим? А у меня хорошая новость. Все кости целы. Правда, ссадин — не счесть. Новость получше: их уже лечат. А вот самая замечательная: Стинго неплохо себя чувствует и хочет с тобой повидаться.
— Давай его сюда.
— Секундочку. Пока ты спал, я переговорила с Матой. Она много чего порассказала о здешнем житье-бытье.
— Ты выяснила насчет мальчиков?
— Джим, она в самом деле прекрасный человек. Со мной тут так хорошо обходились, и…
— Но у тебя появились некоторые сомнения?
Она кивнула.
— Их больше, чем хотелось бы. С виду все так благолепно… Может, так оно и есть. Но вот дети… Об их физическом здоровье наверняка хорошо заботятся, возможно, и о психическом… Но верить в дурацкий миф…
— Все мифы дурацкие. Тебя который беспокоит?
— О непорочном рождении. Представляешь? Все мужчины собираются у пруда Железного Джона на Церемонию Жизни. Из глубины всплывают золотистые шары. Их вылавливают. В каждом — здоровый ребенок. И взрослые мужчины верят в такую чепуху!
— Испокон веков взрослые мужчины, да и женщины тоже, верят и не в такую чепуху. Подобные мифы вполне обычны для так называемых низших форм жизни. Ибо никому в голову не приходит связать червячка, точащего яблоко, с бабочкой, откладывающей яйца. Отсюда проистекают всевозможные сказки про богов, проливающихся на землю дождем, месящих глину, вдыхающих жизнь и так далее. Бред да и только, если вдуматься. Но рано или поздно приходится этим заниматься. Правда, мне не по душе, к чему это кое-кого приводит…
За дверью зашуршало, потом ее створки раздвинулись. Флойд вкатил кресло на колесиках. Пассажир поднял забинтованную руку.
— Джим, похоже, дело в шляпе. Задание выполнено. Мои поздравления.
— А мои — вам с Флойдом. И раз уж Стальные Крысы снова вместе, не следует ли кое-что выяснить? Меня давно преследует чувство, что каждый из вас оказался тут вовсе не случайно. Позвольте спросить, кто же вы такие, а? Стинго, давай начнем с тебя. Если я правильно догадываюсь, дело не только в музыкальном даровании. Или нет?
Он кивнул забинтованной головой.
— Почти угадал. Мадонетта — та, за кого себя выдает. Синий чулок из учреждения. Музыка — ее хобби.
— Учреждение потеряло — музыка нашла. — Я улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй. — Раз. Теперь два. Ты, Стинго. Сдается мне, никакой ты не отставник.
— Верно. И потому вдвойне горжусь своими музыкальными способностями. Да будет тебе известно, только благодаря им мой старый собутыльник Бенбоу подключил меня к операции.
— Собутыльник? Бенбоу? У кого в собутыльниках — адмиралы, тот…
— Сам адмирал. В яблочко. Я натерсекс.
— Натер… секс? Прости, я, кажется, не понял юмора…
— Это аббревиатура. Начальник территориальной секции культурных связей. И нечего ржать! Может, это и не совсем благозвучно, зато по сути верно. Я защитил диссеры по археологии и культурной антропологии — увлекался ими еще на гражданке, а в Лиге, так сказать, поверяю теорию практикой. Очень заинтересовался, когда услышал про археологическую находку. Так что вполне созрел к тому времени, когда Вонючка Бенбоу посоветовал мне назваться добровольцем.
— Вонючка? Какая прелесть!
— Да, смешная кличка, он еще в академии ею разжился — что-то там перемудрил с химическим экспериментом. Впрочем, к делу это совершенно не относится. Я с радостью вылез из кабинета и ни чуточки не жалел. До последнего нашего приключения.
— Так-так. Остается юный Флойд. Он тоже адмирал?
Он улыбался и таращился на меня. Дебил дебилом!
— Да брось ты, Джим, сам же знаешь. Из колледжа меня выперли, так потом и не восстановился…
Я погрозил пальцем:
— Да бог с ними, с академическими успехами. Зато готов поспорить, что в Специальном Корпусе тебя высоко ценят.
— Да есть маленько, пожалуй… Я там вроде инструктора…
— Ладно, Флойд, скажи, — разрешил Стинго. — Ты же старший инструктор по самозащите без оружия. Чего тут стыдиться?
— Абсолютно согласен, — кивнул я. — Если б не ты, вундеркинд по части рукопашного боя, мы бы сейчас здесь не разговаривали. Спасибо, ребята. Задание успешно выполнено. За это и выпьем.
Когда мы чокнулись и поднесли бокалы к губам, я вспомнил матушку. Не так уж часто это со мною бывает — видать, запала в душу мифологическая лабуда. Или все-таки — ее назидания? До чего ж ты, мамуля, была суеверна! На каждый случай жизни — по суеверию. А пуще всего не любила, когда я вслух радовался жизни или там погожему денечку. «Прикуси язык!» — всякий раз рявкала.
То есть не накликай беду. Не провоцируй богов на пакости. Когда говоришь «у меня все хорошо», обязательно случится что-нибудь противоположное.
Нет уж, добрая старая Ма. Все отлично, а скоро будет еще лучше. Так что сама прикуси язык и не каркай.
Когда я опускал бокал, в комнату, спотыкаясь, вбежала женщина. Молодая, в грязной, порванной одежде.
— Тревога! — прохрипела она. — Беда… Разрушение!
У нее подкосились ноги, но Мадонетта успела подхватить ее и бережно опустила на пол. Девушка прошептала несколько слов, и Мадонетта испуганно посмотрела на нас.
— Она ранена, бредит… Кажется, про научный корпус… Разрушен… все пропало…
