В ожидании прошлого - Дик Филип Киндред (читать книги без TXT) 📗
«Тот, кто использует этот наркотик против других, – преступник, заслуживающий веревки или пули».
Но вдруг вспомнил, что перед ним сидит именно такая преступница – его собственная жена, – которая чуть не отправила на тот свет их обоих благодаря любопытству и легкомыслию.
– Ладно, – сказал он. – Мне пора.
– Куда ты?
– В Шайенн. Меня ждут дела. Будь здорова. Но... учти, Кэт, – сказал он после некоторой паузы.
Она вопросительно прищурилась, остановив на нем блуждающий взор из-под чуть припухших век.
– Здоровье твое все равно необратимо разрушено. Ты спасена от наркотика, но не от последствий его употребления.
– Должно быть, я состарилась? – печально выдохнула Кэт.
– Ничего подобного, – солгал он.
– Сколько лет ты бы мне дал?
– Столько, сколько их тебе сейчас, – 35.
Она грустно покачала головой:
– Нет. Это не так. Я видела себя в зеркале.
Эрик сменил опасную тему:
– Те, кто был с тобой на этой... оргии, – они тоже должны получить противоядие. Позаботишься об этом?
– Само собой. Это же мои друзья. Брюси, Марм, Христиан, Илд, – она произносила имена, словно перечисляя надписи на гробовых плитах Эрик, – внезапно сказала она.
– Что?
– Я понимаю, что теперь ты не станешь жить со мной, когда я стала такая старая и некрасивая, – она замолчала.
– Хочешь развода?
«Может, это единственный шанс, и им стоит воспользоваться?»
Эрик невольно вспомнил своего страдающего двойника из две тысячи пятьдесят шестого года.
Кэт покачала головой.
– Нет. Не хочу.
– Почему?
– Я все еще люблю тебя. Я буду вести себя по-другому, и ты меня не узнаешь.
«Я и так с трудом узнаю тебя в этой постаревшей женщине», – озлобленно подумал Эрик, сердясь, впрочем, не столько на нее, сколько на собственную вечную нерешительность. Вот и сейчас он подает ей ложные надежды.
– Я обещаю, – добавила Кэт, и по щекам ее потекли слезы.
– Хочешь, чтобы я ответил честно?
– Да, – шмыгнула она носом. – По-другому и не надо. Ты всегда должен говорить только правду, и ничего кроме правды.
– Тогда отпусти меня.
Кэт вопросительно посмотрела на мужа. Выражение ее глаз было такое, словно он только что выстрелил ей в сердце.
Прежний яд вновь затеплился в ее взгляде, но утратил былую силу – выдохся. Вместе с ненавистью испарилась и ее любовь. А может, это и была ее любовь? Транквилизаторы изменили ее, перед ним сидела совсем не та Кэт.
Пожав плечами, она сказала почти равнодушно:
– Что ж, я этого заслужила.
– Так ты согласна? Мы можем начать бракоразводный процесс?
– При одном условии, – ответила Кэт, и в голосе ее явственно затаились подозрение и обида.
– В чем дело?
– Если здесь не замешена другая женщина.
– Женщина здесь не при чем, – Эрик вспомнил о Филлиде Аккерман; но она не считается: даже в мире Кэт, населенном призраками ревности и подозрений, эта фигура не имела значения.
– Учти, – добавила Кэт. – Если я что-нибудь узнаю, буду биться до последнего. Я опротестую развод и не стану ни в чем помогать твоему адвокату. И тогда тебе никогда от меня не избавиться – это я тебе обещаю. Клянусь, ты никогда...
– Вот и хорошо, – облегченно вздохнул доктор. – Будем считать, что с этим вопросом покончено.
– Видишь, Эрик, как все вышло, – слабеющим голосом произнесла Кэт. – В конце концов, моя наркомания помогла обрести тебе желанную свободу. Нет худа без добра.
Эрик присел на ручку кресла и опустил ей руку на плечо.
– Ты права. Все в порядке.
Вергилий встретил Эрика, выйдя навстречу из-за стола.
Не успел старик и рта раскрыть для выражения привычных любезных пошлостей, как Эрик оборвал его, захлопнув дверь.
– Вы можете вызвать Молинари сюда, как в тот раз, когда вы пригласили его на Марс?
– А в чем дело? – тревожно нахохлился его бывший работодатель.
Эрик поведал историю с ригом по имени Дег Дал Ил, не называя кодового имени. Он хоть и доверял Вергилию, но после общения с разведчиком нечто вроде профессиональной болезни перекинулось и на него – привычка к конспирации.
Выслушав его, Вергилий кивнул.
– Если он меня послушается – а он это непременно сделает, потому что мы старые друзья...
– Известите его – это крайне важно. Но как-нибудь так, не обостряя: видеофоны тоже могут прослушиваться.
– Ничего, мне достаточно намекнуть, ведь мы понимаем друг друга с полуслова.
– В таком случае я остаюсь здесь и никуда не еду, – решил Эрик. – Тем более сейчас он совершенно один в гостинице.
– Кто один?
– Риг.
– Непременно прихватите пистолет, доктор, – сказал Вергилий, снимая трубку видеофона. – Соедините меня с Секретарем Молинари, Вергилий Аккерман у аппарата.
Эрик впервые за долгое время расслабился, утопая в одном из роскошных начальственных кресел в кабинете Аккермана.
– Мистер Аккерман! – донесся срывающийся голос с другого конца провода; изображение мелькало и было неразборчивым, как во внезапно испортившемся телевизоре. – Мистер Аккерман, доктор Арома у вас?
– У меня, а в чем дело?
– Мы уже несколько часов не можем его отыскать. Передайте доктору...
Помехи и шипение по связи.
– Что такое? – взволнованно подскочил Эрик.
Тот же вопрос Вергилий прокричал в трубку, только другими словами, не стесняясь в выражениях, в том числе в адрес компании коммуникаций, осуществляющей такой вид связи.
Наконец звук появился вновь, и картинка на экране успокоилась.
– Мистер Молинари мертв, – опустошенным голосом сказал бледный как смерть оператор телефонной станции Белого Дома. – Вот уже два часа. Доктор Тигарден сообщил, что это был разрыв аорты.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
На крыше Белого Дома Эрика встретил Дон Фестенбург.
– Где вы были, доктор, – заикаясь от волнения, выговорил он. Фестенбург поспешил вперед, показывая дорогу.
Эрик, с искусственным сердцем в чемоданчике, торопился следом.
У дверей спальни Секретаря их ждал изможденный Тигарден.
– Куда же вы пропали, черт побери?
«Если бы ты знал, что я сделал для человечества за это время», – подумал Эрик, но вместо этого сказал:
– Заморозили?
– Да?
– Обмен веществ?
– Почти полностью остановлен. Послушайте, у меня инструкция, нарушать которую мы не имеем права.
Тигарден вручил доктору пачку листов бумаги – завещание Молинари.
Так и есть, запрет на трансплантацию, никаких искусственных органов, даже если жизнь секретаря будет под угрозой.
– Он случайно, не из секты Свидетелей Иеговы?
– Что, доктор?
– Ладно, проехали. Что мы можем сделать?
– Мы консультировались у верховного прокурора. Орган можно трансплантировать лишь по письменному разрешению пациента.
– Но почему? Зачем ему это понадобилось?
– Не знаю, – удрученно покачал головой Тигарден.
Вмешался Дон Фестенбург:
– Френик уже знает.
– И?
– Выразил соболезнование, – почти с ехидцей сказал «молодой да ранний».
– Сейчас не время заниматься политикой.
Эрик подошел к кровати, где в сплетении проводов и прозрачных трубок с физиорастворами лежало тело бывшего Секретаря ООН. Лицо покрывала специальная маска, считывающая мельчайшие импульсы головного мозга. Мозг следовало сохранить любой ценой: без него оживление окажется невозможным, в лучшем случае удастся разбудить человекоподобный овощ.
Но как его разбудить, если этот параноик собственной волей отменил единственное возможное средство – и тем отбросил медицину на столетие назад?
– Вице-президент Приндл готов к выступлению в прямом эфире, – снова напоминал о своем присутствии Дон Фестенбург.
– Текст речи уже у него. Точнее, два варианта, и от вас зависит, доктор, который ему читать.
– Вы их загодя составили? – хмуро поинтересовался Эрик.
– Мы же профессионалы, – несколько обиженно пожал плечами Дон Фестенбург.
