Стигматы Палнера Элдрича - Дик Филип Киндред (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Они говорили насмешливо, но их лица выражали сочувствие; оно явно просматривалось в жутких щелях электронных глаз каждого из них.
— Ты не можешь умереть; ты не ешь, не пьешь и не дышишь воздухом…, если захочешь, сможешь проходить сквозь стены, сквозь любой материальный объект. Со временем ты этому научишься. Видимо, у святого Павла на пути в Дамаск было видение, связанное с этим явлением. И на этом дело не кончается. Как видишь, — добавили Элдричи, — я склоняюсь к точке зрения ранних и новых христиан, которую представляет Энн. Это очень многое объясняет.
— А как насчет тебя, Элдрич? — сказал Барни. — Ты мертв, тебя два года назад убил Лео.
«И я знаю, — думал он, — что ты страдаешь так же, как и я; где-то когда-то это случилось и с тобой. Ты принял слишком большую дозу Чуинг-Зет и теперь не в состоянии вернуться в свое время и в свой мир».
— Этот памятник — полное недоразумение, — ответила шестерка Элдричей, тихо, как шумящий среди далеких холмов ветер. — Один из моих кораблей участвовал в сражении с кораблем Лео, недалеко от Венеры; я находился, или говорят, что находился, на борту моего корабля, Лео летел на своем. Мы вместе с Хепберн-Гилбертом проводили конференцию на Венере, а на обратном пути Лео воспользовался случаем и напал на нас. Поэтому и был сооружен памятник — отчасти благодаря сильному политическому давлению, которое оказывал Лео, используя свое экономическое положение. Таким образом я вошел в историю.
По коридору прошли двое: хорошо одетый молодой человек, похожий на начальника, и девушка, вероятно, его секретарша. Они с любопытством посмотрели на Барни и шестерых в лифте.
Они перестали быть Палмером Элдричем; перемена произошла на глазах смотревшего на них Барни. Внезапно они снова стали шестью обычными женщинами и мужчинами. Совершенно разными.
Барни отошел от лифта. Какое-то время он ходил по коридору, потом спустился по лестнице, где висело информационное табло «Наборов П. П.». Он нашел на нем свою фамилию и номер комнаты. Ирония, и даже чересчур большая, заключалась в том, что теперь он занимал пост, которого не так давно пытался добиться от Лео; он фигурировал в перечне как Главный Инспектор Прогнозирования Моды, явно превосходя рангом всех консультантов. Значит, если бы он только подождал…
Несомненно, Лео сумел вытащить его с Марса. Спасти из мира бараков. А из этого следовало очень многое.
Запланированный судебный процесс — или что-то в этом роде — закончился успешно. Вернее, закончится. Очень скоро.
Туман галлюцинаций, создаваемых Палмером Элдричем, ловцом человеческих душ, оказывал свое действие, но ненадолго. Так что, если бы он перестал принимать Чуинг-Зет после первой дозы…
Возможно, порция наркотика оказалась у Энн Хоуторн вполне умышленно. Именно это склонило его вновь принять Чуинг-Зет вскоре после первого сеанса. Если так, то ее протесты были фальшивыми; она хотела, чтобы он отобрал у нее порцию и, как крыса в лабиринте, двинулся в сторону источника света. Все это время им манипулировал Палмер Элдрич.
И пути назад не было.
Если верить Элдричу, говорившему устами Лео. Устами всей его компании. Вот ключевое слово: «если».
Он поднялся на лифте на этаж, где находился его кабинет.
Когда он открыл дверь, сидевший за столом человек поднял голову и сказал:
— Закрой дверь. У нас мало времени.
Мужчина, которым был он сам, встал; Барни внимательно взглянул на него, потом задумчиво закрыл дверь, как ему было сказано.
— Спасибо, — холодно сказало его будущее "я". — И перестань волноваться по поводу возвращения в свое время; ты вернешься. Большая часть из того, что делал — или, если хочешь так считать, делает — Элдрич, лишь поверхностные изменения; он заставляет вещи казаться такими, как ему хочется, но это не означает, что они такими становятся. Соображаешь?
— Гм…, верю тебе на слово.
— Я прекрасно понимаю, — говорило его будущее "я", — что сейчас мне легко это говорить; Элдрич все еще время от времени появляется, иногда даже публично, но я знаю, и каждый, даже тот, кто не читает газет, знает, что это только галлюцинация; установлено вне всяких сомнений, что его могила находится на «Сигме 14В». Для тебя все обстоит иначе. Для тебя Палмер Элдрич может войти сюда в любой момент. То, что для тебя реальность, для меня галлюцинация — и точно так же будет после твоего возвращения на Марс. Ты встретишь живого, настоящего Палмера Элдрича, и я в самом деле тебе не завидую.
— Скажи только, как мне вернуться, — попросил Барни.
— Эмили тебя уже больше не интересует?
— Я боюсь, — сказал он и ощутил на себе собственный понимающий взгляд. — Ладно, — не выдержал он, — так что мне делать: притворяться спокойным, чтобы произвести на тебя впечатление? Ты и так все знаешь.
— Превосходство Элдрича над всеми и каждым, кто попробовал Чуинг-Зет, основано на том, что возврат к действительности происходит крайне медленно и постепенно; он проходит через ряд последовательных стадий, каждая из которых содержит все меньше иллюзий и все больше элементов реальности. Иногда этот процесс занимает годы. Вот почему ООН в конце концов запретила производство Чуинг-Зет и выступила против Элдрича; Хепберн-Гилберт сначала одобрил этот наркотик, поскольку действительно верил, что это средство помогает тому, кто его употребляет, перенестись в конкретную реальность. А тем временем каждому, кто принимал Чуинг-Зет или видел, как его принимают, стало совершенно ясно, что он действует в точности…
— Значит, я никогда не приходил в себя после первой дозы.
— Совершенно верно; ты так полностью и не вернулся к действительности. А мог бы вернуться, если бы сделал перерыв в двадцать четыре часа. Галлюцинации Элдрича, изменяющие реальность, в конце концов бы прошли; ты бы стал свободен. Однако Элдрич подсунул тебе вторую, более сильную дозу; он знал, что тебя выслали на Марс бороться с ним, хотя понятия не имел, каким образом. Он боялся тебя.
Это казалось странным и не правдоподобным. Элдрич, при всех его возможностях…, ведь Элдрич видел памятник в будущем, знал, что когда-то каким-то образом его в конце концов убьют.
Дверь кабинета внезапно открылась.
Вошла Рони Фьюгейт и, увидев их обоих, ничего не сказала, только открыла рот и вытаращила глаза. Наконец, она пробормотала:
— Это призрак — думаю, тот, который стоит, ближе ко мне. Она неуверенно вошла и закрыла за собой дверь.
— Совершенно верно, — сказал Барни из будущего, пристально глядя на нее. — Можешь проверить, потрогай его.
Она так и сделала; Барни Майерсон увидел, как ее рука погружается в его тело и исчезает.
— Я уже видела призраков, — уже спокойнее сказала она, убирая руку. — Но твоего я еще не видела никогда, дорогой. Каждый, кто принимал эту дрянь, рано или поздно обзавелся призраком, но в последнее время их все меньше. Когда-то, примерно год назад, их везде было полно. Даже Хепберн-Гилберт в конце концов увидел свой призрак; он это заслужил, — добавила она.
— Ты, конечно, понимаешь, — сказал будущий Барни Рони, — что он находится под сильным влиянием Элдрича, несмотря на то, что для нас этот человек мертв. Элдрич может в любой момент воздействовать на его восприятие, а тогда у него не останется иного выхода, кроме как соответственно прореагировать.
— Что мы можем для тебя сделать? — спросила Рони, обращаясь к Барни.
— Он должен вернуться на Марс, — сказал будущий Барни. — Они придумали чудовищный план, как уничтожить Элдрича в судебном порядке, что связано с применением вызывающего эпилепсию препарата с Ио, КВ-7. Или ты этого не помнишь?
— Ведь это дело так и не попало в суд, — сказала Рони. — Элдрич с ними договорился. Они отозвали свою жалобу.
— Мы можем доставить тебя на Марс, — сказал Барни его двойник из будущего, — на корабле «Наборов П. П.». Однако это ничего не даст, поскольку Элдрич не только полетит следом и станет сопровождать тебя, но и встретит тебя по прибытии на место — это его любимое развлечение. Не забывай, что призрак может быть всюду; он не ограничен временем или пространством. Именно это делает его призраком, а также отсутствие метаболизма, по крайней мере, в нашем понимании этого слова. Однако, как ни странно, на него действует гравитация. В последнее время появилось много работ, касающихся этого явления, однако пока известно немногое, — и многозначительно закончил:
