День без смерти (сборник) - Кудрявцев Леонид Викторович (читать книги полные txt) 📗
— Да, — говорю я. — Естественно, раз мы уходим от роя.
— Так вот, — говорит мне капитан Никитин. — Идите за борт и переставьте одну носовую батарею на корму.
Я, по-моему, даже слов никаких не нашел.
— Вы что, не слышали приказ, штурман? — говорит он — Выполняйте. Не беспокойтесь, ничто вам не Грозит. Немедленно ступайте за борт и переставьте лазерные батареи.
— Это еще зачем? — говорю я. — Вы сами понимаете, что это убийство — посылать человека за борт при метеоритной атаке, пусть самой слабой. Дело, конечно, вовсе не в том, что вас может ударить метеоритом, хотя такая возможность тоже не исключена. Корабль во время метеоритной атаки все время маневрирует, уходит от метеоритов, и, если вы пойдете за борт, вы неизбежно отстанете при одном из маневров. Потому что даже сейчас, когда атака ослабла, корабль изредка дергает. Каждый такой рывок — включение двигателя, а уже если корабль уходит от вас на маршевых, когда вы снаружи, вам за ним не угнаться даже с ракетным пистолетом.
— А как же иначе? — говорит он. — Кормовые батареи не справляются, а на носу вполне достаточно одной батареи. Идите за борт и переставьте.
— Нет, — говорю я. — За борт я не пойду. К тому же я не уверен, что кормовые батареи не справляются. Почему же они справлялись, когда атака еще не стихла?
— Нет, — говорит он. — В разгар атаки нас стукнуло десять раз.
— Уж и десять, — говорю я. — Да и атака давно ослабла. Рой сейчас значительно поредел, вы сами это признали.
— Мне надоело с вами пререкаться, — говорит мне капитан Никитин. — Я сам пойду за борт.
Произнеся эти слова, он встает и направляется к шлюзу и успевает туда проскочить, пока я прихожу в себя.
— Капитан, — говорю я. Он уже в шлюзе, натягивает скафандр за герметической переборкой, но я — то хорошо знаю, что он меня слышит — в шлюзе есть громкоговоритель.
— Капитан, — говорю я. — Не надо глупостей. Не рискуйте жизнью из-за пустяков.
— Ничем я не рискую, — говорит он, и я сразу вспоминаю его лицо в тот момент, когда он БЫЛ В ЭТОМ. УВЕРЕН. — Во всяком случае, мне так кажется, и л это проверю.
И после этих слов покидает шлюз. Некоторое время я слежу по телевизору, как он карабкается корпусу к носовым лазерным батареям, потом спохватываюсь, отстегиваюсь, встаю с кресла, иду к распределительному щиту и выключаю шкибер. Все-таки Никитин молодец — заставил меня его выключить А что мне оставалось делать? Пусть лучше ударит нас лишний раз.
Капитан Никитин тем временем уже снял правую носовую батарею и тащит ее на плечах к корме. Не успел я похвалить его мысленно за быстроту и сноровку, гляжу — на правом локаторе, против точки где только что была батарея, горит сигнал. Значит. еще один метеорит появился откуда-то и мчится теперь прямо на моего капитана, пользуясь тем, что тот только что снял охранявшую его противометеоритную лазерную батарею. В сектор обстрела других батарей метеорит не попадает, разворот сделать я не могу, потому что скинет тогда Никитина в тартарары, увернуться не могу по той же причине; сижу, словно выключенный манипулятор, не имея возможности пальцем пошевелить, и наблюдаю, как у меня на глазах расстреливают моего собственного капитана. Это, конечно, гипербола, попасть в Никитина метеорит не может, слишком такое маловероятно, но все равно впечатление достаточно жуткое.
Разумеется, капитан Никитин никакой угрозы не видит, индивидуального радара у него нет, и ползет себе по направлению к корме, чтобы установить там лишнюю лазерную батарею, последняя надобность в которой давно миновала, потому что атака кончилась и единственный метеорит, оставшийся от роя, приближается сейчас спереди, угрожая ударить по ничем не защищенной обшивке. А из показаний приборов следует, что как раз с ним соприкасаться нам вовсе не обязательно, потому что метеорит крупный и плохо нам придется после лобового с ним столкновения.
Ладно, думаю, все равно обшивку латать.
Тут мой капитан Никитин, проползая около шлюза, вдруг зачем-то как юркнет туда вместе со своей лазерной батареей!
Зачем он так поступил, непонятно, но у меня на душе полегчало. Все-таки неприятно, когда человек за бортом, в который нацелился метеорит, и, кроме того, от толчка в момент столкновения могло бы скинуть моего славного капитана куда подальше, ищи его тогда по всей Вселенной. К тому же теперь мне можно спокойно врубать двигатель, потому что Никитин, к счастью, догадался прикрыть за собой люк.
Подумал я это быстро, вернее, вообще не думал: просто руки и ноги сами потянулись куда нужно, но я Не успел ничего включить, потому что метеорит вдруг рвануло на миллион обломков — бывает такое от внутренних напряжений, и они огненным дождем обдали весь борт нашего доблестного корабля.
А после этого был жуткий, ужасный момент, когда с0 мной что-то происходило, не могу объяснить — что; я и сам этого не помню, помню только жуть и ужас, ужаснее и быть не может, помню, как что-то ускользало, уходило, и я становился другим, но потом это прошло, и только тогда я понял: если бы капитан Никитин не спрятался в шлюзе, он был бы уже мертв.
А капитан Никитин, вот он, вылезает из шлюза, лицо у него бледное-бледное, ни кровинки, и спрашивает:
— Что случилось?
А я сижу как парализованный, сам ничего не понимаю, ответить ничего не могу, и в мозгу у меня одна только идиотская мысль о том, что вот если бы со мной ничего не произошло, этой жути и ужаса я не испытал, капитана Никитина бы сейчас не было.
— Я вас спрашиваю, штурман Буров, — говорит он мне, как обычному подчиненному. — Что случилось? Я находился в шлюзовой камере, когда корабль затрясло поперечной вибрацией.
— Ничего особенного не произошло, — говорю я. — Просто нас ударило метеоритом.
Удивительное дело — совсем мне не хочется его обнимать и целовать, как полагается делать, когда человек чудом спасается от смерти. Нет — сижу, как обесточенный робот, и безуспешно пытаюсь вспомнить, что же это такое со мной было.
— Какого дьявола вы полезли в шлюз? — говорю я неожиданно для себя самого.
— Не знаю, — говорит он. — Просто мне захотелось.
И вдруг я вспоминаю, как он БЫЛ УВЕРЕН. А ведь не спрячься он в этот дурацкий шлюз, куда девалась бы вся его уверенность?
— Вы никогда не видали мираж, штурман? — говорит он, настроившись почему-то на благодушный лад.
— Какой еще мираж? — говорю я, смутно при поминая, что на Земле в связи с Никитиным мне что-то такое говорили.
— Космический, — говорит он, и я смотрю в направлении его пальца на телевизионный экран и вижу там корабль, земной корабль, точно такой же, как наш.
— Корабль! — кричу я, будто передо мной какой-нибудь динозавр.
— Не корабль, а мираж, — говорит Никитин. — Это отражение нашего звездолета.
— Космический мираж? Никогда о таких не читал, — говорю я и, вглядываясь в изображение на телеэкране, узнаю наше корыто вместе со всеми его ходовыми огнями и вижу, что на его носу не хватает одной лазерной батареи. А потом замечаю и лазерную батарею, она болтается возле правого борта, а рядом с ней в пустоте плывет что-то, похожее на сплющенный под прессом спальный мешок, поблескивающий пластмассой шлема…
— Я их видел сколько угодно во время своих прежних рейсов, — объясняет мне Никитин.
Мираж — если это мираж — тает вдали, мы удаляемся от места встречи с метеоритами, но видение все стоит у меня перед глазами.
— В институте нам ничего подобного не рассказывали, — держа перед глазами видение, говорю я, задавая себе вопрос, что это за мираж, если его можно видеть на экране радара — а я туда успел посмотреть, прежде чем мы оставили его за пределами видимости.
5. Возвращение времени
Одного прикосновения к биоусилителям было достаточно, чтобы понять, что без Возвращателя Времени теперь не обойтись. Как и следовало ожидать, подопечный снова лишился будущего. Рон Гре отдал короткое мысленное приказание. Возвращатель тихо загудел.
