Пристань желтых кораблей. [сб.] - Лукьяненко Сергей Васильевич (версия книг txt) 📗
“Там могла оказаться очередь. Или нигде нет хлеба… Чушь”. Он пристегнул шпагу, порылся в сумке, на дне которой притаился цилиндрик гранаты. Зачем-то покрутил разряженный бластер. “Мальчишка. У него уже полно новых друзей. Мог встретить кого-нибудь…” Кирилл раскрыл окно и уселся на подоконник, как утром Дин. “Вот пробьет семь на дворцовой башне, и пойду…” Он вдруг поймал себя на том, что как завороженный смотрит на пустынную улицу. Район, конечно, тихий. Но не до такой же степени!
И словно в ответ на его мысли где-то совсем рядом застучал, заходясь в торопливом лае, автомат. Лишь королевская полиция имела право на оружие иного времени!..
Он скатился по лестнице, вылетел на улицу. Предостерегающе скрипнула незапертая дверь. Но Кирилл уже бежал по направлению к выстрелам. Выскочил на узкую и кривую улочку. И замер перед распластанным на мостовой человеком.
Это был мужчина лет тридцати, хорошо одетый, в фабричном темно-сером костюме. Он лежал, уткнувшись лицом в булыжник, раскинув руки, в одной из которых была зажата полуметровая деревянная дубинка. Пиджак на спине был порван и уже почернел от крови. Несколько секунд Кирилл смотрел на убитого, абсолютно бесстрастно пытаясь определить какую-то неправильность в его позе. Наконец, понял — мужчина держал оружие в левой руке. Видимо, левша… И тут Кирилла пробрало. Руки начали мелко трястись, а на лицо все лезла и лезла кощунственная, болезненная, как ожог, улыбка. Он с трудом заставил себя опуститься перед убитым, осторожно, словно это еще имело какое-то значение, перевернуть его на спину. Лицо было мертвое, незнакомое… И вдруг сердце застучало гулко и часто. На лацкане серого пиджака был приколот крупный значок из золотистого металла — летящая стрела.
Кирилл медленно обернулся. Пошарил взглядом по окнам домишек. В одной из скособоченных развалюх дрогнули под мутными зеленоватыми стеклами шторы…
Он дернул рамы так, что хрустнули петли. Рывком вытащил наружу щуплого старичка.
— За что, добрый юноша?! — прохрипел тот.
Испуганный взгляд. Одежда из домотканой шерсти. Робкие движения рукой в попытке отстраниться.
Кирилл отпустил старика, сел прямо на землю. Старик бухнулся рядом.
— Простите…
Старик совсем обалдел. Часто-часто заморгал, спросил:
— Я могу уйти, господин?
Коренной житель этого времени. Уж к нему-то ни патрули, ни полиция претензий не имеют, это точно. Его не коснулись случайно заброшенные в это время фабрики и вольнодумные идеи приверженцев Стрелы.
— Иди… Нет, стой!
Старик послушно замер.
— Что тут было?
— Господин полицейский застрелил этого господина.
— За что?
— Говорят, в городе неспокойно. Бунтуют…
— Давно?
— С обеда, как полдень пробило. Студенты, мастеровые…
Он чуть ли не ползал перед Кириллом. Никогда еще Кирилл не думал, что в этом гигантском временном коктейле должны были уцелеть, словно осколки льда, и такие вот люди, полностью соответствующие своему веку.
На портовой улице он увидел толпу, громящую чей-то дом, и инстинктивно обошел ее — на груди у людей чернели матерчатые круги. Перед Соборной площадью его остановили двое полицейских и велели проваливать. Кирилл подчинился, тем более, что площадь была пуста.
Странно, как беззвучно может произойти побоище в мире, где властвует холодное оружие. То здесь, то там он натыкался на убитых. Драки шли не с обеда, они шли с самого утра. Они шли еще до того, как Дин ушел по своим делам!
У хозяина ювелирной мастерской, прикрывающего окна огромными деревянными щитами, он наконец-то узнал подробности. Беспорядки начались рано утром, после того, как полиция попыталась арестовать одного из ярых сторонников Стрелы, университетского профессора истории. Беспорядочная потасовка неожиданно перешла в перестрелку — у студентов оказалось огнестрельное оружие. Еще через пару часов стычки шли по всему городу.
То, что готовится переворот, Кирилл чувствовал. Случайные реплики Дина и Тони позволяли об этом догадываться. Но выступление произошло явно преждевременно.
Кирилл быстро шел по замершим безлюдным улицам. Жители попрятались… Вот что обрекало мятеж на поражение. В любой революции, в любой междоусобице есть колеблющиеся и равнодушные. Это неизбежно. Но только сейчас Кирилл понял, что равнодушные составляют большинство. Им наплевать как на линию Круга, так и на линию Стрелы. И, пожалуй, на линию Стрелы в большей степени. Да, здесь бывали временные разрывы, бросающие людей на сотни лет вперед и назад. Но, как правило, разрывы ограничивались днями и даже часами. К ним привыкли, к ним относились как к неизбежному, но терпимому злу.
Линия Стрелы… Использовать информацию из прошлого и будущего. Причем не только техническую. Можно узнать, где и когда произойдет очередной временной сдвиг.
У Кирилла от напряжения застучало в висках. Патрули безвременья имели такую информацию! Недаром они странствовали по всем временам! Недаром тогда, в странной башне на болотах, знали заранее о предстоящем разрыве времени! Впрочем; своей целью они ставят поддержание порядка, соответствия поведения людей и времени, в котором те оказались. Это уже типичная тактика Круга.
Что-то не вязалось в схеме. Линия Круга — это” интересы феодальных, монархических и прочих властей планеты. Линия Стрелы — это интересы “разрывников”… Ну, и наиболее образованной, заинтересованной в прогрессе части местного населения. А патрули? За или против кого они борются?
У них цели Круга, но методы Стрелы. Граф назвал их союзниками. Дин уверен, что патрули не буч дут вмешиваться в борьбу за власть. Кто прав?
Задумавшись, он налетел прямо на полицейских. Двое рослых мужчин, в более или менее современной форме, но со шпагами в руках, выглядели идиотски. Впрочем, Кирилл понимал, что и его вид не лучше.
Один из полицейских поднял шпагу и вопросительно кивнул:
— Стрела?
Кирилла вдруг прорвало:
— Стрела!
Нет, местным блюстителям порядка было далеко до патрулей Единения… Они махали шпагами, словно дубинками, и в результате через минуту оказались безоружными. Кирилл загнал их в узкий тупик между домами, заставил поднять руки над головой. Угрожающе сказал:
