Операция “Антиирод” - Каминская Полина (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Нет, курсе на втором-третьем Игорь сам бы пищал от восторга, рассматривая рентгенограммы предплечий больного Бляхмана до и после лечения. И ничего банальней, чем эпитет “ювелирная”, к такой работе не придумал. Но сейчас... Когда опыта еще маловато, а самоуверенности – хоть отбавляй, когда утром каждого дня видишь в зеркале не меньше как спасителя человечества, которому дано и карать, и миловать...
Доктор Поплавский с ходу и совершенно верно определил причину грусти в глазах Бляхмана. Его не устраивали получившиеся руки – хорошие добротные конечности обыкновенного человека. Ему нужны были ТЕ, прежние, с которыми он был виртуозом!
Игорь радовался, как ребенок, которому подарили конструктор LEGO. Вот это случай! Вот это удача! Вот я всем покажу чудеса моего метода!
Сложности начались практически сразу. За время своих многомесячных мытарств Юрий Адольфович дошел почти что до той стадии отчаяния, за которой – лишь полное отупение. Ему оставалось чуть-чуть для того, чтобы смириться со своей участью и податься в учителя музыки. А Игорь к тому времени уже настолько поверил во всесильность своего аппарата, что даже и не подумал о том, чтобы хоть как-то подготовить человека к процедуре, настроить, так сказать, на чудо. Поэтому, когда после первого сеанса у пациента Бляхмана не оказалось НИКАКИХ улучшений, Игорь чуть с ума не сошел от неожиданности. Но, к счастью, живо сориентировался и после непродолжительной беседы с Юрием Адольфовичем понял свою ошибку. В данной ситуации он поступил, как легкомысленный чародей, который махнул своей волшебной палочкой, даже не поинтересовавшись, загадал человек желание, или нет. Дав себе клятву – впредь внимательней относиться к пациентам, Игорь специально накануне следующего сеанса целый вечер разговаривал с Бляхманом, деликатно настраивая того на выздоровление. И чуть было не перестарался.
У Игоря даже сейчас при воспоминании о том дне выступил холодный пот на лбу.
Я помню, как встречался рано утром с Андреем, бывшим одноклассником и совершенно задвинутым меломаном. Тот принес “крутейшую”, как он выразился, запись Первого концерта Чайковского для фортепиано с оркестром. Потому что именно это произведение я задумал поставить Бляхману перед сеансом. Для усиления эффекта, так сказать. Ну уж и эффект получился – дальше некуда. Бляхман мой отъехал в момент.
А вот возвращаться не захотел.
Что это значит? А понятия не имею. Это был первый и единственный случай в практике использования аппарата. Человек, лежавший на кушетке передо мной, был, безусловно, жив. Равномерно, но вяло постукивал пульс, дыхание... да, дышал, но никакой реакции на внешние раздражители. Все мои суетливые попытки вернуть его в сознание не увенчались успехом. Его душа упорно не хотела возвращаться в искалеченное тело.
За те десять минут, пока он болтался неизвестно где, я успел попрощаться с наукой, работой и даже свободой. Я, непонятно откуда, припомнил (или сам на ходу сочинил?) бредовые запутанные молитвы, призывая всех известных святых. Я сидел над пустой материальной оболочкой и, не стесняясь, вслух, словно темный язычник, умолял его душу вернуться.
Я до сих пор не знаю, как и почему все это получилось, я не знаю, где она была и почему вернулась. Известно лишь, что обещанное чудо свершилось. Российская музыкальная культура получила обратно своего пианиста-виртуоза. А я приобрел ценный опыт. И с тех самых пор очень внимательно отношусь к своим пациентам. Особенно к людям творческим. В частности, этим объясняется мой (для всех неожиданный) отказ принять в отделение разбитого инсультом известного режиссера. А я просто сел себе тихонько и припомнил его фильмы. В хронологическом порядке. И понял, что этого жертвенного эгоиста с явно выраженными мазохистскими наклонностями мне вернуть не удастся.
Игорь вошел в отделение, продолжая задумчиво покачивать головой. Точь-в-точь какой-нибудь старичок профессор, на ходу решающий сложнейшие проблемы мироздания.
Это не может быть простым совпадением! Эти десять минут, которые стоили мне седых волос три года назад. И те, о которых говорил сегодня Юрий Адольфович. Что, что он там пытался мне объяснить? Какой-то фантастический феномен с пронюхиванием будущего? Этого мне только не хватало...
Не выходя из имиджа выжившего из ума светила науки, Игорь остановился посреди коридора, всплеснул руками и на глазах удивленной медсестры бросился прочь. Действительно, при чем тут отделение, когда клиент ждет в Оздоровительном центре!
А клиент и вправду ждал.
На клиенте были неописуемо полосатые (Господи, как же это называется? Колготки? Легинсы? Лосины? Осетрины?) ммм... штанишки, кожаная курточка-косуха и мрачные солдатские ботинки. Илона Сергеевна Легостаева (или уже Кашина по мужу?) являлась типичнейшей представительницей той узкой категории женщин, при виде которых мужики с готовностью сами собой укладываются в штабеля.
– Давно вы у нас не были, – сказал Игорь, краснея. – Проходите, ложитесь на кушетку. Слушайте
музыку. – По лицу госпожи Кашиной пробежала легкая гримаска.
– Илона, вы слышите меня?
– Конечно.
– Расслабьтесь... Чему вы улыбаетесь?
– Да так, фраза есть такая: расслабься и получай удовольствие.
– Ну да, примерно так. – Вот и вторая непреложная истина. Илона Сергеевна Кашина являлась одновременно представительницей того широкого круга женщин, разговаривать которым категорически не рекомендуется.
А далее – кто-то явно задался целью убедить Игоря, что мир вознамерился сойти с ума. И именно сегодня.
Илона очнулась с таким видом, будто Игорь воспользовался ее положением и грязно изнасиловал. А она, на самом деле, все видела и слышала.
– Илона, что с вами? Что-то не так?
– Да нет, вроде все так...
– Вам плохо? – Игорь почему-то дико испугался – Что случилось?
– Да ничего страшного. Просто странно...
– Что странно?
– Чего это на вашем видике кассеты не меняют?
– Чего? – Игорь, кажется, собирался что-то сказать, но так и замер с раскрытым ртом, пораженный внезапной догадкой.
– Кино одно и то же крутите? – Игорь закрыл рот.
– Вы что, видели то же, что и в прошлый раз?
– А то! Ладно, доктор. Спасибо большое. Да вы не переживайте, так – не так, все равно – в кайф. Это как кассету любимую купить, ага? Не скучайте, я, может, еще приеду.
После того, как “клиент” ушел, Игорь не меньше получаса сидел в своем кабинете “психологической разгрузки” и тупо смотрел в стену.
За три... Господи, да сколько уже?., нет, четыре года моей практики с аппаратом ТАКОЕ случается первый раз. И я даже не знаю, как к этому подойти, чтобы мало-мальски адекватно объяснить нестандартную ситуацию. Нет, всякое бывало... И нейрограммы – в линию, и истерики после возвращения, и... да что там вспоминать! Но такого... День сюрпризов. Назовем для простоты так. Вначале – Бляхман. Затем Илона...
Зря я Бляхмана отпустил. Надо было с ним покопаться. Эх, чувствую я, одному здесь не управиться. Надо, наверное, потихоньку Тапкина задействовать. А что? Сядем, поговорим, как коллега с коллегой. Расскажу ему все как на духу. Можно даже и денег предложить. Ну, в смысле, какую-то долю от “Фуксии и Селедочки”. Нет, откажется.
За почти трехлетнюю практику существования Оздоровительного центра Игорь Валерьевич Поплавский научился безошибочно различать шаги клиентов по коридору. Там, примерно за три метра до двери кабинета психологической разгрузки, под ковролином располагалась такая специальная скрипучая доска. Если человек шел, например, в солярий или на массаж, он сворачивал немного раньше. Ну, а уж если скрипнуло в коридоре – жди гостей сюда, к нашему аппарату.
Игорь удивленно повернулся к двери.
Насколько я помню, на сейчас ко мне никого нет. Однако я только что и явственно слышал условленный скрип. Причем странный – двойной.
Дверь открылась.
Прямо перед изумленным взором доктора Поплавского предстала Светлана Вениаминовна Жукова.
