Healing (СИ) - Точилова Татьяна Александровна (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗

  - Может быть, ужин?

  - Я занималась в кафе и заодно перекусила.

  - У меня тоже был поздний обед между занятиями. Тогда - чаю?

  Через несколько минут состояние счастливой эйфории всё ещё усиливалось. Ени сидела за столом, наблюдая как Энзеллер, как всегда элегантно, священнодействует на кухне, притворяясь, что всего лишь заваривает чай. Наконец, поставив перед ней чашку, он опять не удержался, чтобы не наклониться и легко прикоснуться губами к её лбу. Ени подумала, что завтра у неё очень будут болеть лицевые мышцы: улыбка расплылась до совсем уж неприличных размеров, поэтому она быстро спряталась за чашку. Энзеллер сел напротив и, подперев подбородок рукой, продолжал смотреть на неё не отрываясь. В другом случае, молчание начало бы немедленно давить на неё, но сейчас почему-то чувство, что нужно что-то сказать, появилось только минут через десять, а пока они просто сидели, упиваясь присутствием друг друга в непосредственный близости и свежеобретенной уверенностью. Заговорил, как ни странно, первым Энзеллер:

  - А кто этот молодой человек, который тебя проводил?

  - А? - Айения сначала даже не поняла, о чём он. - А-а... это Рэйф. Приятель из Технологического.

  - Мм... Приятель, да...

  - Эээ, да. Друг моей подруги, - что-то внутри нашептывало ей о странности происходящего, а Ени никак не могла понять в чём дело, но решила довериться инстинктам и быстро сменить тему: - Прости, если это затронет каике-то чувствительные стороны, но для меня это очень важно. У тебя есть мамины фотографии или записи?

  Это действительно была чувствительная тема: улыбка сбежала с лица Энзеллера и он опустил взгляд, но его потерянность длилась недолго. Через мгновение он встал и подал ей руку.

  - Пойдём.

  - А эта? - Ени указала на одно из изображений на экране передатчика Энзеллера.

  - Мой университетский выпускной, - снимок увеличился и занял половину экрана, - но Летти там нет, мы с отцом уже жили на Авенте и она не смогла приехать.

  - Всё равно, я хочу посмотреть, каким ты был в юности.

  - Что, а сейчас я уже стар?! - Энзеллер шутливо оскорбился и Айения шутливо же пихнула его в бок.

  - Это авентская официальная одежда, да?..

  Айения переживала совершенно новый опыт: никогда ещё до этого она не не находилась вместе с профессором Авито и не чувствовала себя... уютно. Они сидели на полу, опираясь на на подушки, которые она видела в прошлый раз и рассматривали фотографии в передатчике. Его левая рука, переключавшая изображения, также крепко прижимала удобно примостившуюся Айению. Она уже увидела несколько изображений матери с подробным рассказом про каждый эпизод: Летиция и Энзеллер играют в парке на его пятилетие, двадцатилетняя Летиция с матерью в домашней обстановке, вся семья на пляже... Она впервые увидела своих бабушку и дедушку, красивых, уверенных, хотя и немного отстраненных людей. У Энзеллера было множество снимков, но сегодня она попросила ограничиться полудюжиной, чтобы растянуть удовольствие.

  - О боги, почти не узнала... А кстати, действительно, сколько тебе лет?

  - Шестьдесят восемь было в августе. - Молчание. Кисть Айении зависла в воздухе. Энзеллер знал, что на сейчас пытается сделать: высчитать их разницу. - Слишком много?

  - Нннет... Мама ведь была бы ещё старше сейчас?

  - Да, около восьмидесяти.

  - Просто нужно учесть, что я выросла среди людей и к новым возрастным перспективам нужно привыкнуть... Как ты думаешь, сколько я проживу?

  - С полукровками никогда неизвестно. Я тоже не знаю насколько могу рассчитывать. Но вроде бы пока признаков старения не замечаю.

  - О да, Вы такой старикашка, мистер "10 баллов".

  - Подожди, я что-то уже слышал про баллы... Когда вы в прошлом году залезали ко мне домой, что-то такое было...

  - Всё верно.

  - Так это правда?! Я думал, это просто была такая попытка сбить меня с толку...

  Айения села и осуждающе на него покосилась.

  - Неужели ты думаешь, что я смогла бы придумать такую чушь? В этом мне помогли собрание отборных сумасшедших со всего Университета и бутылка старинного алкоголя.

  Энзеллер расплылся в довольной улыбке:

  - Значит, я получил десять баллов, да? А кто ещё?

  - Аланин, Карс, Сиссор, Рэйф...

  - Тот самый молодой человек?..

  Айения быстро захлопнула рот, не понимая, что происходит, но чувствуя, что где-то допустила ошибку.

  - Ага, но первое место заслуженно получили мы. В том числе и благодаря тебе.

  - Значит... мой возраст тебя не напрягает?

  - Думаю, по сравнению с тем фактом, что ты мой дядя и преподаватель, это незначительно. - И она не удержалась, чтобы не задать мучащий её вопрос. - Как ты думаешь, если бы мы не были родственниками... всё было бы также?

  Энзеллер замолчал и, по виду, задумался, отчего Ени внезапно похолодела. Насчёт своих чувств она не сомневалась - он запал ей в сердце сразу же с мимолетной встречи, ещё будучи безымянным, но узнать, что тебе отвечают взаимностью только потому что ты - последняя кровная родственница, было бы неприятно. Точнее, мучительно больно.

  Очевидно, несмотря на хваленое хладнокровие, что-то отразилось на её лице, потому что Энзеллер с озабоченно-ласковым видом прикоснулся к её щеке:

  - Айения... - ТАК ведь просто чьё-то имя не говорят, верно? И льдинка внутри немного оттаяла. - Я много-много лет жил... как во сне. Поставив крест на всём, кроме просто существования и выполнения служебных обязанностей, единственного, в чём я ещё никого не подвёл. И когда появилась ты... всё остальное словно вернулось. Мой род, моя семья, моё постыдное поведение, которое уже сгладилось в моей памяти. Я снова начал жить, чувствовать с поразительной силой: боль, отчаяние, стыд... Но среди всей этой беспросветности пробудилось и совершенно другое чувство, о существовании которого я уже и забыл. И оно ещё больше усугубляло мои мучения: как я могу любить ту, что одним своим существованием подчёркивает мои грехи? Однако... люблю. Айения, - она, не двигаясь, старалась уловить каждое слово, пугаясь и одновременно блаженствуя от такой откровенности. - Ты - женщина, заставившая меня жить снова во всех смыслах. Если бы ты не была Шонор и я бы не вынужден был столкнуться с тем, от чего так долго убегал - наверное, я продолжал бы жить в полусне, считая, что всё это - не для меня. Но ты не просто женщина, которую я люблю, но и та, с которой меня связывает столько: долг, родство, память, - что все мои попытки забыть и подавить чувства оказались абсолютно безуспешны...

  - Я тоже, - её голос оказался неожиданно хриплым и резким, - если бы ты не был моей единственной связью с родом, мои чувства были бы другими. Я бы любила тебя всё равно, но по-другому...

  - Прости, - Айения прекрасно знала, за что он извиняется: за то же, что и в прошлый раз. За то, что не оправдал ожидания и обязанности пред своей семьёй и родом, за то что не оказался достаточно сильным, за то, что не смог стать её опорой...

  Может быть, если бы та мимолетная встреча первого сентября прошлого года не поселила его в её сердце, когда она ещё и не знала его имени, не то что об их родственной связи, Айения бы нашла несколько резких болезненных слов о его поступке. Но сейчас она просто не могла причинить больше боли, чем таилось в его глазах, наоборот, ей хотелось изгнать её оттуда без следа. И в её глазах Энзеллер наконец-то увидел своё долгожданное прощение, на которое не потребовалось ни слова, ни жеста.

  В его поцелуе, когда он притянул её к себе, она почувствовала нечто новое: благодарность и радость освобождения.

  - Айения... - чей-то шёпот пощекотал ей ухо, вызывая желание отмахнуться как от насекомого. - Если у тебя нет утренних занятий, то можешь не обращать внимания, а если есть - то уже семь часов...

  Волшебное слово "занятия" дало девушке силы бороться с тёплым постельным блаженством: потирая глаза, она повернулась лицом к нависшему над ней Энзеллером и невнятно произнесла: